Как я был великаном (сборник рассказов) - Карел Чапек

Как я был великаном

Сборник рассказов

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА ЧЕХОСЛОВАКИИ

Когда чехословацкий писатель Йозеф Несвадба прибыл несколько лет назад на международную конференцию писателей-фантастов в США, его приветствовали там с особым уважением, как представителя литературы, давшей миру одного из основоположников современной «science fiction». Нетрудно догадаться, что речь идет о Кареле Чапеке. Чапек, пожалуй, первый в европейской литературе рассмотрел с такой глубиной и прозорливостью ту угрозу, которую несет человечеству колоссальное развитие механизации в условиях далекой от совершенства социальной организации собственнического общества.

Чапек вошел в историю научной фантастики как изобретатель слова «робот», понятия механического двойника человека, таящего в себе и огромные возможности, и страшную угрозу. Восстание роботов, готовых смести с лица земли погрязшее в безделье и ставшее «бесполезным» человечество, — тема всемирно известной пьесы Чапека «РУР» (1920). Основные произведения Чапека, которые можно отнести к жанру научной фантастики, помимо пьесы «РУР», — романы «Фабрика Абсолюта» (1922), «Кракатит» (1924), «Война с саламандрами» (1935), пьеса «Средство Макропулоса» (1922) — представляют собой скорее антиутопии. Чапек предупреждает о той угрозе для человечества, которая таится в «отставании» социальной организации и морального уровня человечества от высочайших достижений науки и техники, всегда являющихся у писателя первопричиной катастрофы.

В драме «РУР» роботы, страшные в своей механической целеустремленности, сметают человечество и занимают его место на планете. В романе «Фабрика Абсолюта» причиной катастрофы оказывается Абсолют — побочный продукт разложения материи, наделенный божественной силой. Абсолют обеспечивает полное материальное процветание человечества и пробуждает в душах людей великие идеалы. Но людям некогда радоваться наступившему блаженству: они заняты спорами — чей Абсолют самый правильный и самый «абсолютный», и эти споры приводят к кровопролитным войнам, в ходе которых гибнет большая часть человечества. Открытие невиданных по своей силе средств уничтожения в романе «Кракатит» также приводит человечество на грань катастрофы. Причиной катастрофы у Чапека всегда являются технические достижения человеческого гения.

Но его, как и многих современных фантастов, пугали не столько человекоподобные машины, сколько машиноподобные люди. С наибольшей глубиной процесс создания стандартизированного, обезличенного человека-робота раскрыт Чапеком в его антифашистском романе «Война с саламандрами». Писатель усматривает основную трагедию современного технического прогресса в том, что он не отвечает своему основному назначению, не дает человеку возможности обрести цельность и гармоничность, а, напротив, «раздробляет» его личность, «механизирует» его и превращает в послушное орудие для всякого рода античеловеческих авантюр. Эта проблематика сближает Чапека с многими фантастами наших дней, например с Рэем Бредбери.

Для утопий Чапека характерен принцип «моделирования» действительности, своего рода построение рабочих гипотез и исследование вариантов. Чапек писал: «Каждая утопия рождается, естественно, из определенных размышлений и в свою очередь побуждает к размышлениям. Изображать обстоятельства, которых нет и никогда не было в действительности, поместить изображаемое и неконтролируемое отдаление в пространстве и времени, освободиться от близкой и четкой действительности, — для чего же автору делать это, если не для того, чтобы провести определенный мысленный эксперимент, решить какую-то задачу, сконструировать какое-то идейное построение, доказать правильность определенной программы?»

И чехословацкая фантастика в лицо лучших своих представителей пошла но пути, намеченному Чапеком. Она принадлежит к социально-философскому направлению в мировой фантастике, в ней ставятся большие, важные проблемы, касающиеся и настоящего, и будущего человечества.

Наибольший интерес с точки зрения развития жанра научной фантастики в Чехословакии представляют романы и драмы Чапека. Но и в его рассказах намечены то проблемы, которые крупным планом поставлены в других произведениях. Так, в рассказе «Система», включенном в составленный из юношеских произведений Карела Чапека и его брата Йозефа Чапека сборник «Сад Крконоша» (1918), впервые появляется образ «механизированных» рабочих, взбунтовавшихся против своих хозяев.

Некоему фабриканту, мистеру Рипратону, удается с помощью «научной обработки» создать идеальных «механизированных» рабочих, абсолютно стандартных, абсолютно «свободных» от таких «ненужных» чувств, как любовь, дружба, чувство прекрасного и т. д. В этом рассказе рабочие обладают теми же свойствами, что и роботы в драме «РУР». Они наделены необычайной способностью повиноваться и необычайной целенаправленностью всех действий, если можно считать целью выполнение точно определенного, узко ограниченного задания. Но разве это не гиперболизированное отражение того, что делает с человеком капиталистическая рационализация, разделение труда? Какие свойства, кроме чисто «роботных», нужны человеку, стоящему у конвейера? Никаких, если понимать человека как придаток к машине, а именно так воспринимается рабочий в капиталистическом обществе. На этом и основана система мистера Рипратона, которая ему кажется безупречной. Но эта система терпит крах, едва только в рабочих просыпается чувство прекрасного и вместе о тем понимание высокого предназначения человека. Тут и происходит то, что Чапек изображает как неминуемое следствие «очеловечения» утративших было облик машин, они взбунтовались против хозяев.

Эта тема позднее найдет свое развитие в драме «РУР».

Надо сказать, что Чапек — и это отличительная черта чехословацких фантастов — в целом довольно равнодушен, если можно так сказать, к технической стороне вопроса, он и не пытается предлагать какое-то разрешение, пусть утопическое, технических трудностей, и вообще описание технических чудес играет здесь сравнительно небольшую роль. Так, в рассказе «Контора по переселению» (1936) Чапек беззаботно заявляет: «…была бы идея, а техническое решение всегда найдется». И он предлагает ни более, ни менее как организовать переселение в… прошлое; эпоха — по усмотрению заказчика, начиная с палеолита. И его волнует не то, что машины времени пока еще не изобретены, за этим, как он оптимистически предрекает, дело не станет, а вот плохо то, что любое, самое дикое время в прошлом все же лучше нашего «цивилизованного» века с его кровопролитными войнами и невиданной доселе жестокостью фашизма. Это обычный для Чапека иронический парадокс. Кстати, юмор и любовь к парадоксам вообще присущи всем чехословацким фантастам.