Стихи. Избранное, том 3 - Римид Нигачрок

Стихи

Избранное, том 3

Римид Нигачрок

© Римид Нигачрок, 2016

ISBN 978-5-4483-0699-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Очищение вод

Предупрежден

Дух тихонько намекнул:Не стремись никак к карьере,Если даже мне не веришь,Я тебя не обманул.

Для тебя судьба – учебникС неизвестным содержаньем,В нем вопросы и заданьяОт души, тебе потребны.

Я его прочел до корки,Знаю что в нем наперед:Чувств фантазии полет,И земные ямки, горки.

Так что чувства духа слушай,Путь, намеченный пунктиром,Прошагаешь ты не сирый —В теле дух несешь, и душу.

Дядя Юзеф

Дядя Юзеф утонул,Немец, пленный с Кенигсберга!Ты чего кричишь так, Верка?Успокойся, сядь на стул…

Ну, рассказывай, родная,Что случилось, в чем беда?Ледяная ведь вода…,Спьяну он полез, не знаю…

Кто полез? Да дядя Юзеф,Там на озере в горах,С камня прямо, божий страх,Высоко, ползу на пузе

К краю самому, всплывет,Нет ли, думаю, гадаю…Всплыл как будто, выгребает,Пред собою гонит лёд.

А потом нырнул и сгинул,Пять минут, его всё нет,Для меня померк тут свет,Я – орать, бегут мужчины.

Дочка, что, сломала ногу?..Или в озере русалкуТы узрела?.. Дядю жалко,Он нырнул, утоп, ей богу,

Дядя Юзеф. Эй, ребята,Там у берега есть плот.Ну, тогда бежим вперед!Спорят с кем-то, кроют матом,

Плот спихнули и шестомТычут дно куда попало…Ну, а я тут побежалаРассказать скорей о том.

Вот так да, беда большая,Дядя Юзеф, смелый хрыч,Не убит в войну. Не хнычь,Верка, думать нам мешаешь.

Надо как-то тетю НинуПоддержать, помочь, поди.От него дитя родит,А тут немец взял и сгинул.

Мужики идут, смотрите,Может, все-таки достали?!Сбегай-ка, узнай-ка, Валя,Вова, Саша, Вера, Витя

По домам, а ну – бегом!..Дядя Юзеф стал покойник.Влезли мы на подоконник,Видим крышку под крестом.

Жутко, страшно, но манит,Люди, свечи, гроб, венки,В крест лежащих две руки,Дядя Юзеф крепко спит…

Три портрета

Три портрета на стене:Брат, сестра, а между нимиЧуть с усмешкою отец.Имена живут во мне:Юра, Галя и Владимир —Трое замерших сердец,

В двадцать пять от рода брата,Тридцать с хвостиком сестрыИ отца в самом рассвете.Судьбы их как бы распяты,Несгоревшие кострыНа стене портреты эти.

Мать, жена, одна, седая,Слышит, будто говорят,Как живые, голосами,Ночью рамки покидая,И за стол садятся вряд,И рассказывают сами.

И она им все расскажет,Упрекает, ли журит:Вы ушли, а я осталась,У портретов я на страже,Жду и плачу до зари,Муж и дети: Юрик, Гала.

Три портрета пожелтели,Только лица неизменноСмотрят, молча со стены,Будто души, в самом делеИзбежать не могут пленаИз-за косвенной вины.

Семейный обед

Отца я помню как в тумане,Пять-шесть найдется эпизода,Но память детская обманет,В те дни, вернувшись через годы.

Веселый, стройный и подвижен,А может, строгий, даже злой,В рассказах мамы его вижу,Во мне, ребенке, он живой.

Семейный стол полуовальный,Отец, я слева, справа брат,Он усадил нас специально —Учить приличиям ребят.

Мне ложку левою рукоюВзять неосознанно хотелось,Отец мне строго: Что такое? —Бьет подзатыльник то и дело.

А брат откусит хлеб и долгоЖует его и не глотает,Отец встряхнет его за холку, —Не подавись, запей-ка чаем!

К его приходу дети в чистомДолжны одеты быть и рядом,И стол накрыт семейный быстро,После отца все только сядут.

Жена должна сидеть напротив,А рядом с мамой дочь Галина;Кастрюля с супом, с мясом протень;Отец вино нальет с графина…

Сам помню ль это пятилетним,Иль мама позже рассказала,Как притихали сразу дети —Отец входил неспешно в зало.

И те семейные застолья,И воспитательные меры,Не мог придумать я, тем болееС годами в память крепнет вера.

Недостоин

Позоришь класс! Как так? Не комсомолец.Таких, как я, штук двадцать в нашей школе.Не уж-то я один «позорю» этим класс,Есть двоечники, знаешь ведь, у нас.

Без возражения пиши-ка заявленье,Бюро рассмотрит, я похлопочу.Я недостоин. Как? Имею кол по пенью.Какое пенье?.. Да, ладно, я шучу.

Я не созрел еще, какой я комсомолец,«Позорю класс» – меня ты припечатал.Туда достойные идут по доброй воле,А мне вступать пока что рановато.

Но почему ж? Я троечник, ты знаешь,И двойку схлопотал за сочиненье.А в комсомол как вступишь, так исправишь.Исправлю, нет, имеет ли значенье?

Ах, так!.. Живи пока что до собранья.Комсорг, к чему угрозы, не пойму,Займись другими, а я, что крайний?Шмыгнул во двор, махнув рукой ему.

Порыбачили

Ну, что, студент, поедем на рыбалку?Тут недалече, в горы, километров за сто.Нет мотика и для тебя, конечно жалко…С утра рванем. Решили?.. Баста!

Валера в передках, пылит, ревет мотором,Мы с Ванькой в хвост пристроились за ним,По руслу рек, ущельем, лезем круто в горы,Толкаем технику, где путь непроходим.

Гроза застигла нас на самом перевале,Так хлещет дождь, дорога вся раскисла,У скал стихии буйство переждали,Где козырьком плита над тропкою зависла.

Никак студент замерз? А ну хлебни-каГрамм пятьдесят спиртяжки для сугреву.И стало чудно мне в краю гористом диком,Направо скалы ввысь, и пропасть слева.

А где ж река, спросил я удивленно,Хотя бы озеро, где будем мы рыбачить?Вот там, внизу, за полосой зеленой,Река… Валера, нет, я думаю иначе.

Да брось, Иван, я знаю эту местность,Вон в тех кошарах мне пастух знакомый.Валер, куда ж изба исчезла, интересно?!И лес, река, бугор, всё будто по-другому.

Не дрейф, Иван, и здесь найдем поживу,Недаром бредень взял на всякий случай,Студент, готовь костер, мы сетью живо,Здесь в миг наловим рыбы всякой кучу.

За час пять рыбок только и поймали,А их едва ли хватит сварить похлебку.Притихшие, спирт в кружки разливали,И вкруг себя оглядывали робко…

Валера, черт ты этакий хвастливый,Куда завес?.. Уж вечер наступил,Лучей зари последние разливы,И серп Луны на небе звездном всплыл.

А утро нам готовило подарок:Пока мы спали, бык с кустов одеждуСжевал, взамен блинов оставил даром.Рыбачить здесь всё, кончилась надежда!

Дом чужой

Лицом и телом в бабку,А в маму – склонность выпить,С крыльца встряхнула тряпку,Сказала: Проходите.

Здесь жил когда-то юным,А взрослым ездил к маме.Входил, запели струны,В душе горело пламя.

Но дух чужой холодныйСвет погасил мгновенно.Мог ждать я что угодно:В убранстве перемены,

Немытую посуду,Разбросанные вещи,Но радость встречи чудоЛишь ощущал бы резче.

А тут – чужая хата,Нет места ностальгии,Убита напрочь святость,И вспоминания дорогие…

На этой печке мамаВарила щи отменно,У притолоки прямоЛежат два-три полена,

Сухие на растопку,И обувь; рукавицыЛежат сушится стопкой,И шторка, из пестренького ситца.

Гудит огонь, бывало,В той печке в зимний холод,Для тяги с поддувалаСовком сгребаешь золу.

На старой табуреткеМать папироску курит,Из молодых соседкаПриходит к тете Шуре

Совет просить, поплакать,Иль что-нибудь другое,Мне все равно, однако,Пришли, не беспокоят.

У двери рукомойник,И таз большой под воду,Сосок, бывало, тронешь,А рук не моешь сроду,

Как прибежишь голодный,И щи хлебаешь жадно…Пусть мысли сколь угодноТерзают, ну да ладно,

Пойду я вон наружу,Чужим стал дом родной,Я здесь теперь не нужен,Вернусь душой одной.

Позиция

Гражданская позиция?..Я не политик, право,Но ей интересуюсь,Кто к Родине с любовью,Кто с нею в оппозиции,Врагов и явных, скрытыхДушою, сердцем чую.

Кричать, бить левой пяткойВ грудь, я, мол, патриот,Не стану, есть другиеТаланты краснобаи.Семьёй, работой, деломСкажу, наоборот,Я крепкий тыл, поддержка,Кто на переднем крае.

Чиновники всех ранговВедь тоже просто люди,Особенно кто выше,Зажаты в крепких рамках.Невооруженным глазом видать,Страну кто любит,Кто власть желает, денег,Раздавит жизнь тех танком.

Я просто обыватель,Такой, как миллионы —Люблю семью, работуИ Родину и …, хватит.В позиции гражданскойНе зрелый я, наверно,Наивный и зеленый.

На Арадане