Последний апостол - Майкл Кассат

Майкл Кассат

Последний апостол

…нет ничего сокровенного,

что не открылось бы, и тайного,

что не было бы узнано (Мф, 10:26).

Сердечный приступ?»

«Нет. Разбился на горном велосипеде. Выскочил на полоску песка, скатываясь с каменистой дороги возле Флагстаффа».

Проверка правописания сгладила ошибки в электронной переписке, не добавив ни красок, ни эмоций. Тем не менее Джо Ликери не мог сдержать невольной улыбки перед неумолимой точностью известия. В смерти Чака Беренса усматривались все характерные для его образа жизни черты: досуг под открытым небом, превышение скорости и полное пренебрежение правилами и ожиданиями других людей.

К тому же, великий боже, тринадцатого апреля прошлого года Чаку исполнилось восемьдесят девять лет (дата запоминалась легко: она совпадала с днем рождения Джо, которому было на три года больше). Джо даже в мыслях не мог взгромоздить свою древнюю задницу на горный велосипед, не говоря уже о том, чтобы проехать на нем вверх, вниз или поперек какой-нибудь извилистой дороги.

«Он был хорошим человеком», – набрал Джон на клавиатуре, стараясь не всхлипнуть. Слава богу, можно было только писать, а не говорить. Эти внезапные и не поддающиеся контролю эмоциональные порывы посещали Джо уже сорок лет. И по-прежнему досаждали ему. «Все в порядке, папа», – Джейсону, его сыну, было уже пятьдесят девять, собственные дети и внуки… неужели он становится еще более слезливым?

«Церковная служба будет?» – не то чтобы у Джо был шанс посетить ее.

«Родные обещали только гражданскую панихиду. Не иначе решили отправить его прах на Луну», – Джейсон добавил выражающий иронию смайлик.

«Итак, я остался последним».

«И лучшим».

Спасибо тебе за это, сынок. Джо вышел из переписки, предварительно попрощавшись, и откинулся на спинку кресла.

Их было двенадцать в шести лунных посадочных миссиях. Двенадцать человек, переживших это жуткое и восхитительное, едва управляемое падение с высоты шестидесяти миль в похожую на порох серую пыль на лунной поверхности. Двенадцать человек, открывших хлипкую металлическую дверцу, за которой оказался суровый мир, залитый ослепительным солнечным светом. Двенадцать человек, имевших право произнести приличествующее первооткрывателю первое слово. Двенадцать человек, оставивших свои следы там, где до них никто не ступал.

А точнее, двенадцать человек, у которых по прошествии нескольких лет начались проблемы с глазами, сердцем, руками, легкими, явным образом восходящие ко времени, проведенному на лунной поверхности с баллоном из жесткой металлизированной ткани за плечами. Двенадцать человек, добившихся разной степени известности, в разной степени претерпевая чувство вины перед не дожившими до этой цели – и теми, кто на Земле собственными руками и совершил всю подлинную работу.

Двенадцать апостолов, согласно этой дурацкой книге. Естественно, Джо был знаком с каждым из них. Начиная с Летчика – образцового американского парня из коренных штатов, провожавшего в детстве взглядом самолеты, стартующие с травяного летного поля… потом был Проповедник, исправившийся пьяница и бабник, встретивший Иисуса не на Луне, не в ходе последовавшего за возвращением смертельного марша по кабакам и девкам, но по прошествии многих лет, после неловкой посадки на самолете в качестве пассажира… Визионер, воспользовавшийся своей лунной известностью, чтобы придать неоправданную весомость всяческим штуковинам вроде сгибания ложек…

Еще там был Бизнесмен. И его более сомнительный, менее удачливый двойник – Акула. А потом Мистик. Доктор. Политик. Хороший Парень. Кадровый Офицер.

И, как всегда, Альфа, первый среди пилотов программы «Аполло» – Чак Беренс.

Джозеф Ликери, девяносто четыре года, пилот лунного модуля «Аполло-506», известный в рамках той же программы под именами Омега или Последний Апостол, пригубил старательно отмеренную порцию водки и позволил себе заплакать – по павшему собрату и старому другу, ну, и по себе самому.

Через часок Джо решил предпринять прогулку. Решение было отнюдь не внезапным. Он уже достиг того порога в жизни, когда выход из собственных апартаментов стал требовать предварительных приготовлений. Жилой комплекс, в котором он находился в данный момент, представлял собой крошечную спальню с общими удобствами. Примерно такую же площадь он занимал в миннеаполисском студенческом городке, будучи выпускником в 1950-х годах. А ведь мог позволить себе и нечто лучшее – палаццо в Северной Калифорнии, с перспективами и садами, рядами книг, слугами и даже большегрудой сиделкой.

На самом деле Джо некогда располагал особняком, а также несколькими привлекательными и внимательными сиделками. Однако с девицами пришлось расстаться, а его дворец в калифорнийском графстве Марин давно снесли, преподав тем самым еще один урок в отношении эфемерной природы земного бытия. Так, во всяком случае, утверждал Проповедник, когда Джо в последний раз разделял с ним трапезу.

Перед прогулкой, а точнее поездкой, Джо предстояло пройти все привычные и мучительные гигиенические и механические процедуры, необходимые в столь зрелом возрасте и предназначенные для контроля за мочевым пузырем и желудком, а также прихватить механизмы, помогающие зрению и слуху вкупе с медицинскими мониторами и постоянно напоминающие об афоризме, который он так часто твердил после своего возвращения: «Легче пройтись по Луне, чем выйти на дорожку, ведущую к своему дому».

Запрашивать разрешение ему было не обязательно, однако помощь всегда приятна и полезна. Кари Шифф, свеженькая фея из Канзаса, называвшая себя на базе вторым пилотом Джо, полагала, что ему вообще не следует выходить.

Пока он не рассказал ей о смерти Альфы.

– Тогда позвольте мне сопровождать вас, – предложила она.

– Далеко я не заеду. – По космическим стандартам НАСА такую ложь трудно было назвать значительной.

– Вы уверены? – Кари посмотрела на обоих своих коллег, Джеффордса и Бока. Последний располагал медицинским дипломом, но при этом являлся страстным либертарианцем. Любые сомнения в отношении способности Джо совершить такую прогулку в текущих обстоятельствах, с его точки зрения, были несущественны в сравнении с законным правом каждого человека выбрать время и место собственной смерти.

Однако прогулка совершенно не обязательно должна оказаться фатальной.

– Хорошо, – согласилась Кари. – Надевайте ваш панцирь.