Порядок применения международного уголовного права в национальной юрисдикции - Алексей Кибальник

Алексей Кибальник. Порядок применения международного уголовного права в национальной юрисдикции

А. Кибальник, доцент Ставропольского госуниверситета, кандидат юридических наук, в настоящее время (февраль 2006 года) – доктор юридических наук.

Трансформация международного уголовного права вызвана потребностями времени: мир столкнулся к концу ХХ в. с новыми угрозами глобального масштаба. Одной из них стала угроза международной преступности, которая сейчас не менее серьезна, чем в свое время угроза мировой войны. Ответом на вызов глобализации преступности должно стать форсированное развитие международного уголовного права, перспективы которого связываются с его применением в национальной и международной юрисдикции. Прежде всего оговорюсь, что под применением международного уголовного права в данной статье понимается возможность применения его норм (непосредственно или опосредованно). Процедурные вопросы, относящиеся к сфере действия международного уголовного процесса, останутся вне рамок исследования.

Непосредственное применение международного уголовного права означает, что его конкретная норма применяется национальным или международным судом самостоятельно, без каких-либо оговорок и ограничений.

Особенностью международного уголовного права является сравнительно малая возможность применения его положений непосредственно. Это обусловлено тем, что подавляющее большинство международных документов уголовно-правового характера требуют установить преступность того или иного деяния в национальном законе.

Подобная традиция была заложена в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948 г.), предписывавшей государствам-участникам для введения в силу положений Конвенции «привести необходимое законодательство... в соответствии со своей конституционной процедурой». Такая формулировка впоследствии стала общепринятой, хотя и стала варьировать от обязанности государств-участников просто «принять меры», необходимые для реализации положений Конвенции (ст.6 Конвенции относительно рабства от 25 сентября 1926 г. (в редакции Протокола от 7 декабря 1953 г.), до прямого требования установить преступность и наказуемость деяния во внутригосударственном праве (ст.22 Конвенции о психотропных веществах от 21 февраля 1971 г.).

Рассмотрим способы непосредственного применения международного уголовного права.

Во-первых, норму международного уголовного права может применить международный орган (суд). Так, в соответствии с ч.1 ст.21 Римского статута Международного уголовного суда Суд в первую очередь применяет положения своего Статута. Если таковые применить невозможно, то он может применить любую действующую норму международного уголовного права.

Во-вторых, непосредственно норму международного уголовного права может применить и национальный суд. При этом такая возможность может происходить из прямого указания уголовного закона. Например, УК РФ предусматривает возможность непосредственного действия на территории России международных норм уголовно-правого характера – в случае наличия иммунитета от уголовной ответственности, предусмотренного в международном договоре Российской Федерации (ч.4 ст.11 УК РФ).

В-третьих, национальный суд обязан применить имеющую для государства норму международного уголовного права в случае, если в национальном законе этого государства отсутствует соответствующее положение. Этот вывод следует из конституционного предписания большинства государств о том, что действующие для них нормы международного права являются неотъемлемой частью их национальной правовой системы.

Опосредованное применение. Для международного уголовного права более характерно опосредованное применение – т.е. применение национального уголовного закона с соблюдением требований международного уголовного права.

Отличительной чертой многих международных актов является наличие требования об установлении ответственности за международное преступление в национальном праве с целью получения государством собственной юрисдикции в отношении преступника.

Так, в ст.5 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, от 23 сентября 1971 г. указано, что «каждое Договаривающееся Государство принимает такие меры, какие могут оказаться необходимыми, чтобы установить свою юрисдикцию над преступлением...» В число этих мер входит в первую очередь установление преступности определенного в международном акте деяния во внутригосударственном законе.

Расширенную возможность опосредованного применения норм международного уголовного права предусмотрел и Римский статут Международного уголовного суда. Так, в ст.1 прямо указано, что Суд «дополняет национальные органы уголовной юстиции».

В соответствии с преамбулой к Статуту Суда, «обязанностью каждого государства является осуществление его уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность за совершение международных преступлений». Многие национальные уголовные законы содержат положения о том, что уголовное право применяется в строгом соответствии с самим уголовным законом (например, это следует из смысла ч.1 ст.1 УК РФ).

Национальный суд, как правило, применяет норму национального уголовного права. При этом квалификация содеянного и назначение наказания также происходят в соответствии с требованиями внутреннего уголовного права. Универсальным для такого применения нормы внутригосударственного права является ее соответствие международному уголовному праву. Если она (норма национального закона) не соответствует или прямо противоречит международной, то должна применяться последняя. Это прямо следует из положения о приоритете международного права над внутренним.

Другое дело, что вводимая или изменяемая в соответствии с международным обязательством уголовно-правовая норма изначально не должна противоречить положениям международного акта. Однако этот вопрос относится к компетенции законодателя.

Опосредованное применение норм международного уголовного права характерно для большинства государств, в том числе и для России. Остается только сожалеть, что отечественное уголовное законодательство не предусмотрело возможности применения международной нормы напрямую при отсутствии «аналога» в УК РФ или несоответствии последнего международному предписанию.

Как известно, УК РФ основан на «общепризнанных принципах и нормах международного права», а единственным источником уголовного права признается только текст самого Кодекса (два этих положения, содержащиеся в одной статье УК РФ, даже между собой находятся в некотором противоречии).

Получается, что законного механизма разрешения коллизии между российским уголовным законом и международным актом, имеющим силу для Российской Федерации, попросту нет. А он должен быть – хотя бы в силу конституционного правила о приоритетном действии международной нормы.

Исходя из изложенного, считаю, что ст.1 УК РФ необходимо дополнить ч.3 следующего содержания: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора».

Замечу, что новейшее отраслевое законодательство разрешает возможную коллизию между национальным нормативным актом и международным правом именно таким образом.

Примечательно, что и международный правоприменитель может применить норму международного уголовного права опосредованно – т.е. через национальный закон.

Например, УПК РФ в ч.3 ст.1 прямо предусмотрел, что «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора». И это несмотря на то, что в ч.1 этой же статьи указано, что порядок уголовного судопроизводства на территории России «устанавливается» только УПК РФ.

Такая возможность предусмотрена в п. «с» ч.1 ст.21 Римского статута Международного уголовного суда (Суд применяет «национальные законы государств, которые при обычных условиях осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления»). Опосредованное применение международным судом нормы международного уголовного права возможно при соблюдении следующих условий: невозможность применения материально-правовых положений самого Статута; невозможность применения международного договора, принципов и норм международного права, включая общепризнанные принципы международного права.

Теоретически это возможно, например, при следующей ситуации. Государство ввело во исполнение международного договора дополнение (изменение) в национальный уголовный закон. При этом содержанием такого договора может быть изменение самого Статута Суда. Но международный договор еще не вступил по той или иной причине в силу. Лицо в этот момент совершило деяние, считающееся преступлением по национальному праву, но применить к нему положения международного договора невозможно по двум причинам – он еще не вступил в силу, а по вступлении в силу не имеет обратной силы. Именно в этом случае Международный уголовный суд может опосредованно применить норму международного уголовного права через непосредственное применение нормы национального уголовного права, введенной (измененной) в соответствии с международным правом.