Я жалею, что научился читать - Екатерина Даль

Екатерина Даль

Я жалею, что научился читать

Колеса поездка стучали по рельсам. Вагоны поезда покачивались из стороны в сторону укачивая пассажиров… Сотню испуганных маленьких пассажиров. Набитые как селедки в бочке они стояли плотно, прижимаясь друг к дружке. С замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху. Рейс проходил через довольно спокойный участок дороги, но на чеку нужно было быть всегда. От того машинист часто бегал глазами по сторонам задирая голову к небу, опасаясь увидеть бомбардировщик. Было ранее утро, и солнце едва-едва выглядывало из-за горизонта. Операция спасения началась поздно ночью. Детей как кукол, спешно и быстро хватали с перронов, на которые их приводили родственники или кто из знакомых. Но не редко дети были выли вынуждены добираться сюда в одиночку.

Поезд отмерял последние километры до нужной ему станции. Приют обещал принять часть пассажиров. Спрятанный на окраине города, он был переоборудован из старой школы. Классы, в которых всего пару лет назад обучали наукам, были переполнены спальными мешками, матрасами и порой просто простынями и одеялами. Поезд затормозил, его двери раскрылись, и дети неспешно сошли на перрон. Там их уже ждала одна из воспитателей приюта. Высокая, ужасно худая девушка. Под ее глазами были мешки, а волосы, не смотря на ее довольно молодой возраст уже блестели серебром. Ребята прижимались друг к другу, смотрели снизу-вверх на незнакомого им человека. Да и вообще сейчас им было не знакомо, и неизвестно абсолютно все. Пересчитав ново прибывших ребят, девушка почти безмолвно повела их за собой. Война почти не затронула это место, и это было заметно по ровной дороге и ярко-зеленым насаждениям.

— Давно я зеленой травы не видел. Едва слышно высказался кто-то в толпе ребят. В школе уже были детишки, и до новеньких и, если выстроить их в ряд, даже перемешав можно было легко определить кто есть кто. Прибывшие были бледнее мела, и худее самой смерти. У них выпирали ключицы и ребра, которые было заметно даже через одежду.

— Это новые ребята. У них такая же ситуация как у вас. Постарайтесь подружиться и не обижать друг друга. Идем внутрь, думаю вы все устали с дороги. Произнесла девушка.

— А у вас есть, что покушать? Подал голос мальчишка. Лет лести. Ростом едва-едва больше метра. Худой, как и все остальные. Укутанный в гигантскую отцовскую куртку, которая волочилась по полу пока он шел.

— Да, конечно. Тогда сначала поедим и потом найдем вам место для отдыха. Все идем за мной не отстаем. Прикрикнула воспитательница, чтобы ее услышали. В школьной столовой мальчиков и девочек усадили за столы. По очереди каждому налили тарелку супа. Жиденького такого, в котором болтыхалось всего пара картошин, да немного овощей, но многие и этого не видали от того тут же схватили тарелку, прижали к себе боясь, что у них заберут его. Пихали в карманы хлеб, от чего воспитателю пришлось их даже останавливать, хватая несчастных за руки. Она прекрасно понимала причину такого их поведения, но все же тут были и другие постояльцы, которым так же нужно было писаться, от того не то, чтобы еды было жалко для них. Скорее то, что тут все были голодны. И кормить нужно было всех. Хлеб пришлось буквально отбирать, оставляя каждому по два тоненьких кусочка. Со стороны выглядело довольно жестоко и грубо, но это было вынужденная мера. Дождавшись окончания трапезы, воспитатель отвела ребят на их новые спальные места. Бывший кабинет химии был оборудован под спальню для мальчиков. На полу лежало десяток матрасов и подушек с одеялом. Не самое лучшее, но у некоторых не было и этого. Проследив, чтобы все легли под одеяла и пледы девушка покинула комнату, пожелав малышам добрых снов. Один из мальчишек повернулся к своему соседу, что лежал по правую сторону. Уже дремлющий сосед зевнул, слабо приоткрывая глаза потирая их кулачком.

— Как думаешь мы тут на долго? Спросил парнишка, поправляя одеяло, натягивая его себе по самую шею.

— Думаю пока война не закончится. Только война закончится папа с фронта вернется, и мы отправимся домой. Оптимистично говорил малыш.

— Мой папа тоже на фронте, а мама на заводе, что-то для военных шьет мне так сказали. Вот меня и забрали. Интересно, а папа и мама будут сюда писать мне письма. Задумался мальчонка приподнимаясь и усаживаясь на матрасе.

— Мне тоже папа письма пишет. Раньше их мама читала… Пока ее осколком не убило… Ребенок тут же погрустнел, опустил глаза и сжал одеяло.

— А кем твой папа на фронте работает? Попытался отвлечь его от грустных мыслей новый знакомый.

— Летчиком. А твой?

— Не знаю. Знаю только, что он где-то там далеко. И все. Где-то у границы нашей страны. Меня Яша зовут, а тебя как?

— Алеша. Тут куда спокойнее чем дома. Ребенок невольно зевнул, посмотрев на знакомого, когда тот слабо приобнял его за плечо.

— Да, тут довольно неплохо, но я все равно хочу домой.

— Спите уже. Все домой хотят, но пока в небе бомбардировщики летают, нас туда не отправят, да и следить там за нами не кому. Недовольно произнесла девочка, не раскрывая глаз, и даже не отрываясь от подушки.

— Да Леш давай спать, я очень за сегодня устал, так долго стояли. Мальчик повернулся на бок оставляя парнишку в полной тишине, лишь тихое сопение раздавалось в разных концах кабинета.

***

Ребята быстро втянулись в жизнь приюта. Жизнь тут напоминала очень затянувшийся лагерь. С которого их пока не кому было забрать. Главной задачей воспитателей была огородить ребят от того ужаса, что происходил буквально в сотне километрах от них. Отвлекали ребят играми, книгами и всячески старались не затрагивать весь этот ужас. На малышей это даже срабатывало, но взрослые ребята, если так можно было говорить о мальчиках едва старше двенадцати сами рвались прочь, не желая отсиживать тут пока их земляки отдают жизни за родину. Десяток ребят действительно покинули приют, отправляясь в тот ужас погружая свою судьбу в туман неизвестности. Спустя тройку недель за завтраком детям принесли письма. Их было не много, всего штук шесть, наверное, но какие же они были долгожданные. Несколько ребят тут же столпились над конвертом Алеши.

— От кого это думаешь?

— Это военное. Вон видишь печать и звезды. Мне такие же от отца приходят. Пояснил Яша

— Точно. Значит точно от папы… уверен это от него. Я обещал ему научиться читать. Вот