Накажи меня любовью (СИ) - Ковалева Анна

Пролог

Наши дни

— Остановите здесь, пожалуйста. — торможу такси, заметив любимую дорожку, по которой обычно спускалась к набережной.

— Девушка, с вами точно все в порядке? — таксист, полный мужчина лет пятидесяти, озабоченно на меня взглянул. — Может, помощь нужна?

Шмыгаю носом, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. И так раскисла уже до такой степени, что вызвала беспокойство со стороны водителя. С низко опущенной головой тянусь к дверной ручке, дабы ненароком не увидеть себя в зеркале заднего вида. И так знаю, что весьма плачевно сейчас выгляжу со стороны. Вся растрепанная, с искусанными губами, с мокрыми от слез щеками и покрасневшими глазами.

— Все нормально, правда. Спасибо, что подвезли. Удачного вам дня, — хватаю сумку и поспешно выбираюсь из машины. Благо, хоть оплата поездки списалась сразу с привязанной карты. Возиться сейчас с кошельком и наличными было бы выше моих сил. Особенно в присутствии нервничающего водителя.

Хорошо, конечно, что не перевелись ещё добрые люди, которым не все равно на окружающих, но мне чужое сочувствие сейчас не поможет. Скорее сделает хуже. А дома я его точно не получу. Только не сегодня. Не после того, что случилось этой ночью.

С тоской гляжу на знакомый жилой комплекс, в котором мы с мужем живём уже шесть лет, и, понурив голову, отворачиваюсь. Никогда бы не подумала, что мне будет так страшно возвращаться в родную квартиру, туда, где каждый уголок был обставлен с вниманием и любовью, где мы с Костей провели столько хороших дней и полных страсти ночей.

А сейчас страшно. Страшно от того, что муж учует чужой запах на моем теле, увидит синяки и следы от засосов, обнаружит следы от спермы на бедрах. Страшно увидеть бешенство, ненависть и презрение в любимых глазах.

Сегодня я уничтожила наш брак. Перечеркнула долгие годы любовно выстраиваемых отношений. Разрушила счастливое будущее, которое могло бы быть.

И пусть в этом не только моя вина, но я знаю, что Костя измену не простит. И не будет слушать никаких оправданий. Да их и нет у меня. Да, меня опоили, да, обвели вокруг пальца, соблазнили, попользовали тело, находящееся в невменяемом состоянии, а потом унизили и растоптали, но разве поймёт это оскорбленный мужчина? Конечно, нет. Сама виновата, что повелась и дала слабину. Что по глупой неосторожности позволила сознанию помутиться.

На улице вовсю разгорается рассвет, солнце гордо поднимается все выше, пробуждая город к началу нового дня. По улицам грохочут первые автобусы, начинают открываться пекарни, люди, которым долго добираться до работы, уже спешат к остановкам и станциям метрополитена.

Развернувшись, ухожу от людской суеты и гомона просыпающихся улиц, спускаюсь к набережной. Присаживаюсь на ступеньку у самой кромки воды, собираясь с силами. А они мне непременно понадобятся.

У ног мерно плещутся волны широкой полноводной реки, только этим утром они не успокаивают, как бывало раньше, а шипят и распаляют расстроенные нервы. В ранний час и вода, и небо до самого горизонта раскрашены в оранжевые цвета с редкой примесью розового и желтого. Но сегодня это великолепие ассоциируется лишь с маревом разгорающегося пожара. Который приближается стремительно и грозит сжечь заживо.

Достаю из сумочки телефон и снова проверяю список вызовов. Последний раз Костя звонил около двух часов ночи. И все. Потом тишина. Интересно, он сейчас спит? Или уже завтракает? Мозг лихорадочно работает, пытаясь хоть как-то отсрочить неизбежное, придумать любую удобоваримую отговорку, только бы не идти в квартиру и не устраивать разборки. Не сейчас. Потом. Вечером. А лучше завтра. Или на следующей неделе.

Но ведь понимаю, что это бесполезно. Нельзя прятаться вечно. Сделанного не воротишь, а разгребать последствия придется в любом случае. Да еще и этот урод поглумился надо мной, сказав, что может позвонить Косте и порадовать его особо пикантными подробностями. Поэтому от моих попыток спрятаться будет только хуже. Так что нужно идти и платить по счетам.

Закрываю глаза и крепко стискиваю зубы. В избитой душе не осталось живого места — одни сплошные клочья. Господи, Саша, за что ты так со мной? За то, что не ответила в юности на твои чувства? Так разве можно любить по приказу? Насильно мил не будешь… Чем я тебя унизила, что ты затаил злобу на годы?

А я ведь искренне считала его другом. И жутко рада была увидеть снова. Надеялась нормально пообщаться. А этот подонок выстраивал злобную и глупую схему мести, расставлял силки. Как же так можно, а? Как? Зачем? Что ему даст моя боль? Он станет счастливее? Разве можно построить счастье на костях и крови? Снова и снова задавалась пустыми вопросами, отказываясь принять и понять этот акт бессмысленной жестокости.

Знаю, что мои мысленные вопросы уходят в пустоту, в бесстрастное и безразличное утреннее небо, но ничего другого мне не остается. Хоть как-то надо стравить боль и шок, переполнившие душу до краев.

Наконец, собравшись с духом, поднимаюсь и медленно плетусь домой. Жаль только, что он располагается через дорогу и добираюсь я быстро.

Захожу в подъезд, направляюсь к лестнице. Еще небольшая заминка — наша квартира на двенадцатом этаже. Выгадываю себе еще немного времени, медленно и печально переставляя ноги со ступени на ступень, но этот муторный подъем превращается для меня в болезненную дорогу на эшафот.

Глава 1 Вечер в камере

Май. Девять лет назад

— Тая, ну не кисни ты. Все хорошо будет. — подруга крепко меня обнимает, положив голову на плечо. Пытается успокоить как может.

— Хорошо? По-твоему, загреметь в обезьянник — это хорошо? — обвожу взглядом небольшую камеру, отмечая обшарпанные стены, замызганный пол и шаткие скамейки. Мысленно передергиваюсь.

Если бы кто-нибудь мне раньше сказал, что окажусь однажды в таком месте, я бы только пальцем у виска покрутила. А вот теперь пожалуйста — сижу в этом жутком помещении и трясусь как осиновый лист, мечтая побыстрее оказаться дома. Какое позорище. Как я могла до такого докатиться? Самой от себя противно. А о том, что скажут родители, если узнают, я боюсь даже думать.

— Нет, здесь паршиво, признаю. Но я же позвонила брату. Костя приедет и все разрулит. Еще до полуночи он нас вытащит, обещаю.

И глаза делает такие честные-честные. Как у того кота из старого мультика про зеленого огра.

— А ты уверена, что он нас вытащит? А то я не горю желанием проторчать здесь всю ночь. — с опаской кошусь на контингент наших… эм, сокамерниц? На соседней лавке дрыхнет толстая женщина весьма потасканного вида. Чудь поодаль сидят три девицы вызывающего вида и поведения. Яркий макияж, взлохмаченные волосы, короткие кожаные юбки, которые едва прикрывают срамные места, чулки в крупную сетку и топики, из которых груди так и вываливаются. Похоже, путаны. Самые настоящие. Мерзкое зрелище, говоря откровенно.

— Чего буркалы свои вылупила? — скалится одна, с ярко-синими волосами и пирсингом в губах и носу. — Чай не в музее кантуешься, так что если не хочешь подпортить свою смазливую мордашку, то прекрати пялиться.

— Извините, — поспешно отвернулась, сосредоточив взгляд на массивной металлической решетке с тяжелым запором.

— Да ладно тебе, Мила, — с похабной улыбочкой тянет вторая, полноватая рыжуха с косой, перекинутой на плечо и задницей, как у Джей Ло. — Не наезжай. Девочки здесь в первый раз, видно же… Вишь, трясутся как кролики, попавшие в силок.

— Конечно, вытащит, — Зоя еще крепче прижимается ко мне и шепчет на ухо: — Нужно только потерпеть немного.

— Чтоб я еще хоть раз позволила тебе втравить меня в такую авантюру… — ну ведь правда. По глупости же сюда попали.

Сходили, называется, на концерт. Вернее, сам-то концерт удался на славу. Только вот подруге мало оказалось просто потрясти попой под громкие биты, захотелось еще и автограф у музыкантов урвать. Только, увы, официальной автограф-сессии не было, да и группа спешила на гастроли в следующий город.

А народу была такая тьма, что прорваться к ним на сцену не удалось. Нас чуть не затоптали, честное слово. Еле успела ухватить Зою и вывести из толпы с минимальными потерями в виде болящих после давки ребер. Только разве она могла просто так угомониться? Конечно же, нет.