Избранные письма - Святитель Игнатий Брянчанинов

Святитель Игнатий Брянчанинов

Избранные письма

©Издательство «Благовест» – текст, оформление, оригинал-макет, 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Предисловие

…Сборник – «Избранные письма епископа Игнатия (Брянчанинова)» составлен на основе «Полного собрания…» с исключением из него всех тех писем и отдельных мест, которые не имеют нравственно-назидательного значения.

Сохранена в этом сборнике и последовательность писем «Полного собрания…» – письма к монашествующим, мирянам, родным и друзьям. Всего в сборник «Избранных писем» вошло 555 писем (в настоящем издании количество писем увеличено до 619, часть пропусков восстановлена, замеченные в издании опечатки исправлены и помечены звездочкой. – Прим. ред.).

Первая цифра в начале каждого письма обозначает порядковый номер письма сборника «Избранные письма…», вторая – (в скобках) номер письма «Полного собрания…», третья – порядковый номер источника, из которого перепечатано данное письмо.

В заключение покорно прошу прощения у читателей и молитв, чтобы Господь не вменил во грех составителю сего сборника, что он опустил некоторые письма, а некоторые предельно сократил, имея при этом одну цель: в возможно кратком виде представить неоценимое сокровище святителя Игнатия – его учение о духовной жизни христианина для лиц, ищущих духовной пищи.

Часть I. Письма к монашествующим

К Высокопреосвященнейшему Митрополиту Московскому Филарету

1 (1). Отказ от назначения цензором духовных книг, причины этого

Когда имел я счастье быть у Вас и Вам благоугодно было спросить, не имею ли усердия участвовать в цензуре духовных книг, то внезапность вопроса не дозволила мне представить на благорассмотрение Вашего высокопреосвященства удовлетворительного ответа. Сими строками хочу пополнить оный.

Нахожу должность цензора весьма для себя отяготительною и по душе, и по телу. По телу: должен я по крайней мере в неделю раз ездить в Петербург, для общих совещаний с прочими членами цензурного комитета. Весьма часто должно будет мне являться для объяснений и членам Святейшего Синода, в случае их нездоровья или отлучки должен повторить приезд. Для человека, живущего в столице и пользующегося здоровьем, сие удобно и легко, но мне при сильном расстройстве нервов, загородному жителю, до безмерия отяготительно. За каждую поездку в город плачу дорого; должен лежать целые сутки, так ослабну, так заломит кости!

По душе: решился я принять монастырскую жизнь не для цели честолюбия земного, ниже для цели пострижения; напротив, должен был не без сильной душевной борьбы отказаться от честолюбивых видов и призраков, являвшихся мне во всем блеске в мирской моей жизни. Если присовокупить к сему любовь моих родителей, то могу сказать, сколько сделал я пожертвований многоценных, дабы наследовать уединенную келью, то село, на коем скрыт бесценный бисер! Десять лет уединяясь (более или менее) в келии и отвлекая ум мой от многообразности и многочисленности предметов – уже чувствуя, что многие воспоминания во мне замерли, – не могу без очевидного бедствия душевного вдаться в море забот внешних, суждений, прений, выездов, – в жизнь путешественника. Самым пребыванием в Сергиевой Пустыни до зела отягощаюсь, – и единственно потому не утруждаю просьбою об увольнении из оной Государя Императора, чтобы не быть перед Ним до конца неблагодарным – молчу до времени, ожидая, что перст Божий укажет мне приличное к уединению время. О сем прилежно молю Господа. – Изволили также спрашивать: чем я занимаюсь? Поверьте, нет у меня лишнего времени. Не говорю уже о том, сколько оного похищает у меня слабость тела, монастырские заботы, – а паче всего выезды.

Прошу и убеждаю Ваше высокопреосвященство: как милостивое расположение Ваше и доверенность внушили Вам мысль возложить на меня упомянутую должность, так оное же милостивое расположение и внимание к слабостям моим, к душевному направлению и к покорнейшей просьбе да убедит Вас оставить грешного Игнатия плакатися о гресех его. Довольно, предовольно для осуждения моего на Страшном Суде Христовом собственных грехов и настоятельского ига, недостойне носимого. – Прошу святых молитв и прощения за многословие.

Его Высокопреосвященству Антонию, Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому

2 (3). Поздравление с днем Ангела

Милостивый архипастырь и отец!

Хотя и известен мне внушаемый Вам христианскими чувствованиями смиренный образ мыслей о дне Вашего Ангела, хотя радость его Вы растворяете воспоминаниями печальными, однако чада Ваши, овцы паствы Вашей, дарованные и врученные Вам Пастыреначальником и Божиим Агнцем, должны встретить и проводить день сей в духовном веселии, воссылая теплые молитвы к Господу, да продлит лета жизни Вашей в вожделенном здравии и благоденствии для благоденствия многочисленной Вашей (Российской Церкви).

И мы, недостойные иноки обители Преподобного Сергия, молим о сем всемогущего и милосердого Господа, умоляем и угодника Его, чтоб он сильными молитвами своими о пастыре нашем восполнил недостаток молитв наших. Воссылая таковые… к Небу, не можем не обратиться и к Вам, высокопреосвященнейший Владыка, с усерднейшим поздравлением, которое приносим с живейшими чувствами любви, благодарности, уважения!

Примите с обычною Вам снисходительностью и благосклонностью сие от настоятеля и братии Сергиевой Пустыни. Священным долгом моим было бы – лично принять поздравления наяву, но болезнь не позволяет мне выходить из комнат. Примите, архипастырь, в сих строках – мое сердце.

Поручая себя и обитель архипастырскому благословению и молитвам Вашим, с глубоким почтением совершенной преданностью имею честь быть и т. д.

К Высокопреосвященному Митрополиту С.-Петербургскому Исидору

3 (4, 262). О духовном и телесном подвигах[1]

Благосклонному и благочестивому вниманию Вашего высокопреосвященства имею честь представить труд мой – книгу под названием «Аскетические Опыты». В книге изложены те понятия о духовном подвиге, которые почерпнуты мною в течение долговременного созерцания монашества как в живых представителях его, так и в писаниях святых отцов.

По настоящему положению монашества в России и вместе по состоянию общества в духовно-нравственном отношении, ближайшее ознакомление и монашества и общества с правильным образом подвижничества оказывается особенно нужным и полезным. Уважение к телесному подвигу, когда он предоставлен лишь самому себе, уважение, воздававшееся во времена простоты, миновалось. Миновалось оно по той весьма естественной причине, что монахи, занимающиеся исключительно телесным подвигом, не могут дать должного отчета в монашеской жизни ни себе, ни братиям своим, живущим посреди мира. Притом занятие телесным подвигом в той степени, в какой занимались им старинные монахи, ныне очень, очень ослабело по причине общего упадка сил и здоровья в человеке. Занятие это уже не воспроизводит атлетов, которые возбуждали бы удивление к себе, обнаруживая что-либо сверхъестественное.

Духовный подвиг образует истинных, сознательных монахов, и его-то вызывает, так сказать, на поприще деятельности современная образованность. Он, один он, может ввести в монастыри и поддерживать в монастырях строго нравственный порядок, доставляя братству точные, правильные, глубокие понятия о христианстве, доставляя братству разумную свободу, соединенную с разумным духовным подчинением, образуя в братстве духовную силу и связь. Он, один он, может облечь монаха во всеоружие для отрешения современных, враждебных Церкви учений, сообщая монаху ощущение гармонии между Евангельским учением и свойствами души человеческой. Он вводит монаха в правильное самовоззрение и истекающее из этого самовоззрения сознание своего падения и необходимости в Искупителе. Самый телесный подвиг, приведенный к нормальному значению своему подвигом духовным, действует в подвижнике с особенною благотворностью, которой он чужд, когда действует один.

Расположение и покровительство, оказываемые Вашим высокопреосвященством монашеству, Ваше усердие и ревность к поддержанию его и возведению в преуспеяние, предначертанное Церковным Преданием, внушили мне дерзновение предоставить взорам Вашим составленную мною книгу…