Моя первая ночь с бароном 18+ - Арий Родович

Глава 1

День был самый обычный. Лекции тянулись, как всегда, и я сидела у окна, делая вид, что конспектирую. На самом деле мысли были далеко. Вечером снова придётся идти в библиотеку — раскладывать книги. Работа простая, но я держалась за неё: хотелось иметь хоть немного своих денег.

В интернате нас обеспечивали всем необходимым — еда, одежда, учебники, крыша над головой. Но это было ровно «необходимое». У меня был только один кулон, память о семье, и я давно мечтала хоть на что-то ещё накопить — например, на золотые серьги. Не из жадности, не потому что я сорока, просто хотелось иметь что-то своё, красивое.

Мы с Лилей, моей единственной подругой на курсе, уже договорились после занятий заглянуть в кофейню. Она вечно мечтала о путешествиях, строила планы, куда уедет после выпуска. А я просто радовалась самой мысли о кофе и десерте, купленных на свои деньги, а не на сухие нормы интерната.

Всё было как всегда. Таких дней у меня было десятки, сотни. И я не ждала, что этот окажется другим.

Но именно в этот день дверь аудитории открылась — и в неё вошёл мужчина.

Седой. На вид… непонятно. То ли тридцать, то ли сорок пять. Он не был ни молод, ни стар. Он выглядел так, как должен был выглядеть человек, который точно знает своё место в этом мире.

Не преподаватель. Не студент. Даже не чиновник. В нём не было суеты, не было попытки понравиться или произвести впечатление. Он просто вошёл — и аудитория стала тише.

Его взгляд скользнул по рядам, но задержался только на мне. И я поняла: он пришёл именно за мной.

И почему-то сразу пришло осознание: этот день изменит всю мою жизнь. Предчувствие оказалось верным — всё произошло именно так.

Он жестом пригласил меня выйти. Ни один из студентов не спросил, куда я иду, никто даже не взглянул в мою сторону. Будто так и должно быть.

В коридоре я заметила нашего преподавателя. Барон. Он всегда держался спокойно, не ввязывался в споры, предпочитал путь науки и экономики войне и политике. Но даже он — барон, уважаемый и строгий — поклонился вошедшему мужчине. Лёгкий кивок, короткое движение головы. Как равному. Нет… скорее, как старшему.

Я ещё раз украдкой посмотрела на седого. Всё в нём говорило, что он не из тех, кого можно спросить «почему» или «зачем». Он просто делает шаг, и все вокруг принимают этот шаг как должное.

Мы шли по коридору. Его шаги были уверенные, спокойные, будто он просто вёл меня туда, где уже всё решено.

— Здравствуйте, госпожа Ольга, — произнёс он, слегка склонив голову. — Моё имя Яков.

Я кивнула машинально, но не выдержала и спросила:

— Почему… именно я?

— У вас был брат, — сказал он ровно, без паузы.

Я замерла на секунду.

— Все верно, он погиб. Тогда, в нашей деревне…

— Он не погиб, — спокойно ответил Яков. — Он стал простолюдином. Попал в плохую ситуацию, оказался не в том месте и не с теми людьми. В конечном итоге — оказался в нашем роду как предатель.

У меня пересохло в горле.

— Предатель?..

— На протяжении многих лет он предавал род Мечевых. Мы выяснили это только сейчас. Его убили. — Голос Якова был спокоен, как будто он говорил о чём-то давно решённом. — А по закону Империи предатель обязан отдать всё своё имущество.

Я едва выдавила:

— Вряд ли, у него что то есть...

— Именно. Ни земли, ни денег, ни имени. Поэтому Империя предусмотрела другое: род может забрать родственника. Или родственницу. В услужение.

Он даже не повысил голоса, но каждое слово отзывалось в груди холодом.

— И так как у него была только одна родственница, госпожа, — он чуть повернул голову, — вы.

Меня не столько напугали его слова о том, что я стану подчинённой какого-то рода. Или даже слугой. Если подумать, это, наверное, всё равно лучше, чем жить в интернате. Нет, там не было плохо. Но и хорошо там тоже никогда не было. Всё было одинаковым: стены, правила, дежурные улыбки воспитателей.

Совсем другое кольнуло — мысль о брате.

Столько лет я жила, даже не зная, что он был жив.

Я не помнила его. Я была слишком маленькой, когда всё случилось. Не помнила его лица, не могла вспомнить даже голоса. Но знала, что он у меня был. Об этом всегда говорили в интернате: у каждого из нас была семья, родители, братья или сёстры. Нам постоянно напоминали, кем мы должны были быть и кем могли бы стать, если бы они не погибли.

Я знала, что у меня был брат. Но то, что он жил все эти годы — и тем более то, что он стал предателем… этого я не могла уложить в голове.

Пока я перебирала эти мысли, он не перебивал. Шёл рядом, молча, будто давая мне время всё переварить.

И только когда я сама пришла к тупику в рассуждениях, Яков снова заговорил:

— Сейчас мы с вами поедем в родовое поместье, — его голос прозвучал так же спокойно, как прежде, — и вы принесёте клятву верности нашему господину. Нашему барону. С этого дня вы будете в его услужении.

И, наверное, сработал какой-то защитный механизм — то ли в голове, то ли в душе. Когда он сказал «в услужении», я вдруг вспомнила те женские романы, что любила читать вечерами. Там всё всегда было красиво: он прижимает её к себе, ласкает, любит, а бедная девушка, случайно оказавшаяся рядом с бароном или графом, вдруг становится для него единственной.

Но почему-то мне сразу показалось, что в моём случае всё будет иначе.

Если за мной приехал слуга такого рода — сильный, серьёзный, уверенный в каждом движении, — значит, его господин уж точно не из тех, кто будет носить кого-то на руках. За мной приехали не как за драгоценностью. За мной приехали как за вещью.

И я подумала: скорее всего, этот барон жаден и суров. И если у меня нет ничего — ни имени, ни состояния, ни защиты, — то останется одно. Моё тело.

А тело у меня действительно было хорошее. Так повелось, что почти все аристократы рождались с