Княжич варяжский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

Княжич варяжский

Часть первая

Глава 1

Княжич варяжский

Часть первая. Коварство и прелесть зимних дорог

Зима года от Рождества Христова 910-го, а от сотворения мира 6417-го[1]

Глава первая. Вартислав Дерзкий выражает несогласие

— Нет.

— Нет? — Стемид удивился.

Не он один. Трувор, Рёрех и Турбрид тоже одарили Сергея изумленными взглядами. Равно как и прочие присутствующие. Например, Траинов папа ярл Геллир.

— И что это значит? — Стемид нахмурился.

— Я безмерно уважаю тебя, князь, — Сергея встал и поклонился. В пояс. — Но в поход этот не пойду. Скучно мне. Разумею, что челядью торговать — выгода немалая, но я славы хочу, а какая слава в том, чтобы со смердами ратиться, у коих даже наконечники стрел — из кости. Вот норегов пощипать я бы сбегал… — Сергей мечтательно прижмурился. Демонстративно. — Харальд Прекрасноволосый хорош в бою. Хрольв Пешеход рассказывал о том, как Харальд его побил. А Хрольва побить непросто. И сына Харальда Эйрика неспроста Кровавой Секирой зовут. Вот с ним бы сразиться! Таким и проиграть — великая слава!

Это был ловкий ход. Беспроигрышный. Вполне укладывающийся в репутацию Вартислава Дерзкого. В стиле: а почему бы нам, храбрым годовалым волчатам, не напасть на полярного мишку?

Князь варяжский переглянулся с сыновьями. Ну да. Безумие и отвага — это хорошо. Для берсерка. Не для серьезного продуманного вождя, коим был Стемид.

Однако без комментариев. Хочет молодой волчина задраться с мишкой, его право. Останавливать не принято. Лишь бы у стаи проблем не было.

— Как знаешь, — буркнул Стемид.

И общество вернулось к обсуждению будущего похода.

Сергей в процессе участия не принимал. Его это уже не касалось. И славно. К тому, что здесь вовсю процветала работорговля, он уже как-то попривык. Есть свои, есть чужие. И это взаимно. Его собственная здешняя «карьера» тоже с рабства началась. Опять-таки свобода нужна далеко не всем. Родившийся холопом, как правило, холопом и умирает.

Обсуждение завершилось. Стемид встал. Нашел глазами Сергея… Но ничего не сказал. Отвернулся.

Обозначил: я недоволен.

Тоже понятно. Здесь повиновение младших старшим — абсолют. Не нравится — прошу на выход. И Сергей пару раз уже был в шаге от этого «выхода».

Не сегодня. Он знал, что князь давить на него не станет. В Белозере у Сергея дом. И большущее подворье в посаде. И не меньше дюжины «торговых баз» на территории княжества. Однако и в Новгороде у него тоже дом имеется. Причем побольше здешнего, и не в посаде, а в самом городе. И в Киеве, в посаде, что-то вроде торгового двора. Конечно, это не повод сменить базу. Главное в здешнем мире не торговые точки. Главное — люди. И связи. Да, в сравнении с «международным торговым домом имени князь-воеводы Серегея» здешние возможности — сущая ерунда. Мелочь. Но это — в мировом масштабе. А для белозерского княжества кузница, способная выдавать по элитному клинку раз в три месяца, стоит больше, чем трижды три примученных саамских племени. И кузница эта — Сергея. И меч у Стемида на поясе тоже Сергеем подарен. И он лучше того, что носит тесть Сергея Торвард-ярл. За такой подарок князь белозерский многое готов простить. В том числе и определенное своеволие. Он умен, Стемид. Так что Сергей не сомневался: белозерский князь сделает все возможное, чтобы несущей золото курочке было максимально комфортно в белозерском курятнике. Даже не возражает, чтобы Сергея белозерским княжичем именовали наравне с родными сыновьями Стемида. Тем более формальный повод есть: родство по браку тоже родство. Особенно если неплохо усиливает позиции рода.

— И куда ты нацелился?

Рёрех. Брат по браку, покровитель, побратим и просто друг. Он тоже своего не упустит. Но со своими непременно поделится. Взаимно. Ты мне, я тебе. Язычество, однако.

— Реки встали, — сказал Сергей. — Зима начинается. Хочу на полдень сбегать, поглядеть, как там в Киеве дела.

Рёрех вздохнул. Он бы тоже не прочь пробежаться на юг. Всяко веселее, чем традиционный грабеж ближних соседей, именуемый сбором дани. Тем более соседи эти от недавнего разгрома вряд ли оправились, так что одни откупятся, другие разбегутся по лесам, кто куда. Искать их там — так себе развлечение.

— Пойдем, брат, пива выпьем. Кольгрима свежее сварила.

Женившись на старшей дочери ярла Торварда Кольгриме, Рёрех обзавелся и собственным домом. Папа Стемид позаботился. Кольгрима за время семейной жизни похорошела. Буквально расцвела в сравнении с тем, какой была во время их первой встречи. Колхульда сообщила Сергею по секрету: непраздна сестричка.

Но младшая все равно успеет первой. У Кольгримы пока даже животик не заметен, а Колхульда уже практически на сносях. Ходит уточкой, живот руками придерживает. Но — бодра и чувствует себя прекрасно. И имя для сына уже придумала: Эринг[2]. Потому что пинается очень активно.

Сергей не спорил. Пусть сначала родится, а тогда уж он сам решит, кого и как назвать. А пока он принял пиво, поднесенное свояченицей, уселся за стол и вкусил от щедрот братских. Основательно так вкусил. Аж потяжелел.

Рёрех тоже не отстал. А в пиве и обогнал изрядно. Так что о насущном говорить не стали. В основном о перспективах. В частности, о том, что новый поход на ромеев, затеваемый Олегом, в ближайшее лето вряд ли состоится. Еще о том, что было бы не худо развивать торговый маршрут по Волге, поскольку днепровский с каждым годом становится беспокойнее. Хазар-то Олег потеснил немного, вот только в эту щель тут же просочились печенеги. Даже не столько просочились — в этих степях они и раньше обитали, а изрядно обнаглели. И вдобавок, как говорили приходившие с югов купцы, обзавелись неплохой воинской оснасткой. Откуда бы, интересно?

Сергей, впрочем, догадывался откуда. Византия. Обычная политика империи. Традиционная и эффективная. Влить золото в степняков, натравливая тех на хузар, с которыми у ромеев исторические терки, и на русь, которая пусть и вышла на это поле сравнительно недавно, но зубки уже показала, и зубки преострые. Зачем воевать самим, если можно заплатить печенегам, чтобы те резались с Хузарией и Русью, уграм — чтобы кусали всех подряд, а в особенности дунайских булгар, которые под властью хакана Симеона усилились невероятно. И, как слышал Сергей от тех, кто постарше, лет десять назад вломили этим самым уграм по первое число. Причем сделали это в союзе с печенегами. Тем более золото, вложенное потом в империю, в империю же вернется. Как плата за всякие полезные товары. Золото не цель, а инструмент. И сейчас его у Сергея маловато для серьезной работы. И пополнить собственную кубышку можно оттуда, где его много. Например, из ромейских запасов.

И тут путей два.

Первый, сложный, втереться в доверие и обозначить себя как византийского агента влияния.

Второй, очень сложный: хапнуть золото, которое ромеи, скорее всего, уже начали отправлять в Дикое поле для подкупа больших ханов. Сергей уже провернул нечто подобное в прошлой жизни. Да, по фантастическому везению. Но теперь все иначе. Теперь он знает. И не только о самом факте финансирования печенегов, но и о логистике этого процесса. Найти клад куда проще, когда знаешь, где и как его искать. Однако есть проблема. Вернее, две проблемы. Первая: не факт, что финансирование печенегов в Приднепровье уже началось. Вторая: дружина Сергея слишком мала и недостаточно готова к полноценной степной охоте. Да, численность можно увеличить. Например, за счет дружины Рёреха. Но стоит ли втягивать в это дело Рёреха? Да, дружина у княжича хороша. Пожалуй, даже лучше, чем у Сергея. И точно более многочисленна. Но готовность белозерских варягов для действий в степи еще меньше, чем у бойцов Сергея. Вот заполучить пару сотен соплеменников Машега — другое дело. Но не получится. Максимум десятка полтора молодых из рода Рузиев.