Exit (СИ) - "Cold February"

========== Выход ==========

Венди Дарлинг — девочка из хорошей уважаемой семьи. У нее два старших брата, двухэтажный дом из белого кирпича с бассейном на заднем дворе и качелями на старом дереве, своя комната с балконом и полный гардероб дорогих вещей. Венди Дарлинг из старого английского рода. У нее безупречные манеры, ровная осанка, светящаяся солнцем улыбка и чересчур правильные моральные устои. Венди Дарлинг — одна из подающих надежд учениц школы. Она знает себе цену, у нее все строго по расписанию: подъем, пробежка, завтрак, школа, тренировки группы поддержки и занятия бальными танцами. Братья могут гордиться ей: Венди Дарлинг — «хорошая девочка». Но иногда Венди надоедает ей быть.

Питер Пэн — парень, которого называют «пропащим». У него вместо родителей фостерная семья, которой до него, откровенно, нет дела. Они даже не в курсе, что он не ночует дома уже, кажется, месяц шестой. Питер Пэн ничему не принадлежит. Лишь заброшенному заводу за чертой города, где во всю стену красуется угрожающая ядовито-зеленая надпись: «Неверлэнд». Сторибрук знает Пэна с рождения, но если и может назвать «своим», то рядом непременно будет слово «проблема». Питер Пэн — парень со скверными мыслями, а поступками еще сквернее. Питеру нет еще восемнадцати, но папка личного дела в полицейском участке уже трещит по картонным швам. Кража, нанесение вреда чужому имуществу, поджог, экстремизм. Все — сплошь подозрения без доказательств. Питер Пэн — тот, кому вообще-то плевать на школу. Но в последнее время он там довольно частый гость.

Джон и Майкл во всю твердят Венди, чтобы она держалась от Пэна подальше. «От него одни неприятности», — говорит Джон. «Он опасен», — твердит Майкл. И Венди соглашается с ними. Кому, как не офицерам полиции, знать? Венди соглашается с ними. Та Венди, что улыбается учителям и выводит бальные па с кузеном Бэйлфаером.

— Живее, Дарлинг. У нас не так много времени!

Та, другая Венди, что в тайне от братьев тусуется в правом крыле завода рядом с Неверлэндом, переполненным бандой Потерянных, недовольно хмурит брови и скашивает на говорившего раздраженный взгляд.

— Я вообще не обязана вам помогать.

— Мы оба знаем, что ты хочешь. И ты уже здесь, — фыркает Феликс, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. — Давай, Дарлинг, это не так сложно. Просто стащи чертовы ключи!

Венди мысленно стонет. В ней до сих пор неистово борются «за» и «против». И вообще… Она закусывает губу. Он думает, это так просто?!

— Стащу, а что дальше?.. Даже если все удастся, и ты каким-то чудом его вытащишь… — Его резко брошенный взгляд красноречиво твердит: «Вытащу, будь уверена». — Его видели, Феликс! Его поймали на месте преступления!

В этот раз улики наверняка есть!

— Ты будешь помогать или нет? — он начинает терять терпение.

Венди шипит сквозь зубы и отворачивает голову к ночному небу в бессилии. Сквозь грязное стекло пикапа звезды расплываются как в блюре. Она поджимает губы и, разрываемая противоречиями, дергает ручку автомобильной двери. Ночной воздух Сторибрука бьет по носовым пазухам холодом и забирается под горловину свитшота. Венди ежится, засовывая пальцы в передние карманы джинс. Картонный пакет со сменной одеждой — причина, чтобы без подозрений попасть в департамент шерифа, — бьет по бедру.

У Венди внутри все опускается. Все — осознание неправильности поступка, за который ей не скажут «спасибо», и чувство подступающего к горлу удушающего предательства. Джон… Венди ужасно стыдно. Хотя она еще ничего и не сделала.

Но она сделает.

И потому внутри заранее чувствует себя отвратительно опустошенной. Она вообще-то сестра двоих полицейских. Она не должна так поступать. Не должна помогать преступникам. Да вообще с ними общаться! Зачем? Ну вот зачем ей все это нужно? Ради чего? Ради кого? Питера-мать-его-Пэна?! У которого и без этого (очередного) задержания их десятки? Одним больше, одним меньше. Он совсем не ее поля ягода. Как говорит шериф Свон: «Сможем найти хоть одно доказательство причастности Пэна к одному из дел — ему и его Потерянным светит тюрьма».

Венди нетвердым шагом плетется через дорогу от парковки, где ее сигнала остается ждать верный пес Питера-чтоб-его-Пэна Феликс. И с каждым сделанным шагом в ней только нарастает паника. Венди совершенно не представляет, каким образом должна украсть — о, это ужасное слово! — ключи от камеры заключения у своего старшего брата. В прошлые разы, когда она приносила сменную одежду, они всегда лежали у Джона на столе. Но что, если в этот раз их там не будет? Что, если именно сегодня Джон решил положить их в ящик, или кто-то по ошибке, например Майкл, забрал их с собой в вечерний патруль? Что если — о боже! — ее поймают на воровстве?! В департаменте шерифа! Как она будет выкручиваться?!

Венди очень хочется сбежать, но она затылком чувствует впивающийся подгоняющий острый взгляд с противоположной стороны улицы и медленно выдыхает. Ручка входа поддается как всегда легко и просто, но Венди кажется, что именно в этот поздний вечер дверь стала на несколько фунтов тяжелее. Охранник встречает приветливой улыбкой, и Венди отвечает ему тем же на автомате. От всего этого притворства становится тошно. Ее тут все знают в лицо. Ее все любят. Ей все доверяют. Никто не ждет от малышки Венди нож в спину. Венди Дарлинг — хорошая девочка. На самом же деле — вовсе нет.

— Джон! — она тихо зовет брата с порога, и на нее тут же падают три пары глаз.

Венди передергивает. Ей кажется, что все в департаменте знают, зачем она сюда пришла. Знают, что она почти-преступница, предательница. Что Венди в сговоре с самой проблемной и опасной бандой города и самыми проблемными и опасными ее членами: главарем и его правой рукой. Но…

Джон улыбается, рукой подзывая к себе, и Венди, не теряя ни секунды, преодолевает расстояние до противоположного угла одной единственной комнаты. За стеклянной перегородкой кивает шериф Свон, тут же вновь утыкаясь в бумаги. За прутьями камеры, что прямо за Джоном, уперевшись локтями в колени, на кровати сидит Пэн. Он не сводит с Венди цепкого взгляда и криво улыбается. Его губы двигаются бесшумно, но она отчетливо слышит в своей голове привычную фразу с удручающе знакомой насмешливой интонацией:

«Привет, Птичка».

Чтоб он сдох!

И почему она вообще ему помогает?!

Венди намеренно игнорирует Пэна, коротко целуя брата в щеку. Джон говорит какие-то слова благодарности, принимая от нее пакет, и ей становится тошно от того, что ее взгляд с остервенением мечется по рабочему столу. Невольно цепляется за корзину с уликами, на самой верхушке которой в пластиковом пакете запечатан до боли знакомый нож-бабочка. Перед глазами тут же встают ловкие движения пальцев и вертящиеся вокруг кисти ручки и лезвия. Венди хмурится, смаргивая наваждение, и тут же мысленно выдыхает, найдя искомое. Они здесь. Лежат на своем обычном месте, рядом с органайзером и стопкой бумаг. Ключи от камеры заключения.

Как же ей повезло!

— Венди?

Ее пробирает холодный пот.

— Да?

— Что-то не так? — обеспокоенно спрашивает Джон, поймав ее бегающий взгляд. — Ты себя плохо чувствуешь?

Венди хочется провалиться на месте.

— Нет, все в порядке, просто… — она заглядывает ему за спину, стараясь спрятать вину, отчетливо читающуюся в глазах, но натыкается на два смеющихся изумруда.

Пэн.

Он выразительно выгибает брови и бьет фалангой пальца по замочной скважине. «Давай же уже, давай!» Когда и как только успел бесшумно подкрасться к двери?..

Венди встряхивает.

Стоп… Он хочет, чтобы она отдала ему ключи прямо здесь?! На это она не подписывалась!

— Просто немного голова болит… — у нее пересыхает в горле, но она старается держаться непринужденно. — И мне кажется, я что-то забыла положить.

— И все? — усмехается Джон и пожимает плечами, раскрывая пакет. — Давай проверим.

Венди надломлено улыбается, следя за тем, как брат с энтузиазмом перебирает руками одежду. Ей всегда удавалось провести своих братьев, если было нужно. Подсознание твердит, что она поступает подло. В реальности ее взор мечется от Джона, на ключи и обратно. На Пэна. Он стоит со сжатыми челюстями, искоса наблюдая за шерифом, и крайне нетерпеливо сжимает напряженными пальцами прутья решетки. Все его выражение лица — одна сплошная натянутая струна, вот-вот готовая сорваться. Венди крепко сжимает веки и скулит про себя. Почему? Почему она должна это делать?! Как ее угораздило вляпаться во всю эту историю с главарем банды Потерянных?! Венди не знает. Но уже через секунду ее вспотевшая ладонь сжимает украденную связку. Сердце стучит о ребра как бешеное. Венди нравится чувство адреналина — это и привело к Пэну. Но воровство — определенно не тот вид, который ее привлекает. Ей чудится, что все все видели. Что шериф Свон сейчас выйдет из своего кабинета и поймает ее с поличным. Что Джон поднимет глаза, и в них застынет осуждение и разочарование.