Праздник на осколках умирающего мира - Александр Сергеевич Киржацких

Александр Киржацких

Праздник на осколках умирающего мира

Это всё произошло очень неожиданно. Нам с рождения говорили, что гибель планеты Земля из-за Солнца может быть только одна – оно может расшириться и поглотить наш мир. Однако наша звезда смогла удивить всех учёных. В январе 2020 года Солнце начало стремительно остывать, а вместе с ним и Земля. К августу средняя температура по миру стала минус десять градусов по Цельсию. Океан хладеет, постепенно накрывается толстой коркой льда. Дни становятся всё пасмурнее, холод захватывает Землю. Мир медленно умирает. Стремительно вымирают животные; погиб весь урожай. Вся земная жизнь корчится в агонии. Как там писал один философ? Человечество – это обезьяны, что выдумали себе особое предназначение, пока Солнце не остынет, и эти обезьяны ни канут в лету. Не знаю, как его звали, но он оказался прав. Сегодня, наверное, декабрь. Люди превратились в первобытных зверей. У человечества больше нет смысла в существовании. Многовековая история, гордость предков и вера в лучшее будущее в одночасье стали ничем. Эта планета скоро станет холодной пустыней. Теперь какие-либо убеждения и мораль ничего не значат. За консервную банку или кусок чёрствого хлеба люди готовы убить любого. Кто-то перешёл на человечину, ведь животные успели практически исчезнуть, а есть-то хочется.

Сейчас полдень декабря, и я смотрю на город мой – суровый монолит. Смотрю, и меня пронзает боль в груди от печального вида этих покинутых заснеженных руин. Видно, как нещадно пронесся холодный Апокалипсис. У нас температура днём минус двадцать-двадцать пять, а ночью снижается до сорока или ещё меньше. А когда-то парки и аллеи здесь цвели. Воздвигались корпусы, проспекты и мосты. В глупой суете прежняя жизнь прошла; теперь везде лишь обломки умершего мира, а в душе от них тоска. Этот старый, светлый мир не возродиться вновь.

Знаю город свой с рождения. Провёл в нём всю жизнь. Судьбы лучшие мгновения он мне подарил. Спокойно и безмятежно годы пронеслись. Нашей юности надежды устремлялись ввысь. Цветущий шумный город был прекрасней всех. Слышен был трамвая грохот и ребячий смех. Тихими ночами в домах зажигались огни. Тёплыми вечерами по бульварам прогуляться выходили мы. Эх! Те счастливые мгновения сейчас словно миражи. От былого осталась лишь горечь в душе.

Я брожу по городу среди глухих руин в поисках еды. С неба неспешно падают лёгкие хлопья снега. Очень хочется есть. Всё замерло в страшной мёртвой тишине. Вспоминаю дни, когда город был многолюдим. Мрачный улиц вид грусть в себе таит…

Вот прохожу мимо своей старенькой школы. Как давно я её закончил! Словно это было в прошлой жизни. Заколоченные окна и заброшенный вид не могут перебить тот светлый образ, что был со мной всю жизнь. Хотя стоп. Окно в лаборантскую не было заколочено. Интересно, зачем? Надо будет проверить…

Вдруг я услышал какой-то шум из ближайшего переулка. Словно камень упал на камень. Я вытащил свой пистолет и снял предохранителя. Мёртвую тишину не может нарушить ни природа, ни животное. Первая теперь всегда молчит, а вторые успели поголовно сдохнуть в этом городе. Моя тревога оказалась не напрасной. Из переулка вышел вооружённый охотничьим ружьём человек. Он выглядел сытым. Каннибал, не иначе. Одет в целом в лохмотья, если не считать хорошую зимнею куртку и прилично сохранившихся сапоги. Обросший. Грязный. Я успел спрятать пистолет за пазухой, пока человек с ружьём меня не заметил. Очевидно это засада. Только ещё нужно понять, сколько мародёров, прежде чем действовать. Человек направил на меня ружьё и крикнул:

– Стой!

Я остановился. Одну руку сунул в карман, а вторую оставил за пазухой, держа пистолет наготове, да так, чтобы человек с ружьём не заметил этого.

– Вооружён?

Я помотал головой влево-вправо, как бы отвечая нет.

– Он не вооружён! – крикнул человек с ружьём кому-то.

В этот момент из переулка вышли ещё двое. Мужчина и женщина. Также в лохмотьях. Обросшие и грязные. В руках у мужчины небольшой ломик.

– Одиночка? – спросил человек с ружьём.

Я кивнул.

– Сойдёт! Мяса ещё на неделю! – сказала женщина. Они приближались ко мне всё ближе и ближе. Человек с ружьём и я при этом не двигались.

– Не торопись! – крикнул человек с ружьём и обратился ко мне, – покажешь, где живёшь, и мы тебя отпустим.

Конечно, это была всего лишь ложь. Как только я их приведу к себе в убежище, сразу же получу по голове ломиком. А затем меня съедят. Однако я продолжил блеф.

– Клянешься? – спокойно спросил я человека с ружьём.

– Клянусь! – ехидно сказал он и поднял ружьё. И это была его последняя ошибка.

Я вытащил пистолет и пару раз выстрелил в человека с ружьём, прежде чем он успел опустить оружие. Затем убил бегущего на меня мужчину с ломом, пустив свинец ему в лицо. В конце я выстрелил в ногу женщине, что попыталась от меня убежать. Она закричала от боли во всё горло. Я не убил её сразу, так как на неё у меня есть ещё планы. Итого потратил целых четыре патрона. Жаль, конечно, но теперь у меня есть запас человеческого мяса на несколько дней и развлечение на ночь, пока заложница не истечёт кровью, а затем станет моей едой. Перебинтовывать ей рану, тем самым спасся ей жизнь и истратить некоторое количество драгоценных бинтов, у меня не было никакого желания. Да и зачем?

Я поставил пистолет на предохранитель, убрал его за пазуху и вытащил большой охотничий нож. Первым делом я подошёл к человеку с ружьём. Попал ему в грудь и руку. Он был не в состоянии поднять ружьё или оказать какое-либо ещё сопротивление из-за полученных ран. Я вырвал из его обессиленных рук оружие, а затем наклонился. Он злобно посмотрел на меня с прищуром и сказал:

– Ты же сказал, что не вооружён…

Я не стал отвечать ему и без лишних слов перерезал глотку, после чего снял с покойника куртку и сапоги. Затем поднялся и подошёл к мёртвому мужчине. Брать у него было нечего, кроме ломика и плоти. Я взял в руки ломик и подошёл к вопящей от боли женщине. Она пыталась уползти, но у неё этого не вышло.

– Где ваше убежище? – хладнокровно спросил я, когда приблизился достаточно близко.

– Да пошёл ты! – истошно крикнула она.

Я хмыкнул и сломал ломиком ей вторую ногу. Она завопила ещё громче. Мне даже показалось, словно ей удалось разбудить призраков этих