Письма внуку - Виктор Шкловский

Шкловский Виктор

Письма внуку

В. Шкловский

Письма внуку

Вступительная заметка и публикация Н. Шкловского-Корди, комментарии Н. Бялосинской

Я не сомневался, что этими письмами надо будет делиться, хотя и был "любимым и единственным" внуком, - дед Виктор Борисович Шкловский явно обращался не только ко мне. Остается льстить себе, что был хотя бы поводом для его творчества - "непрерывного и отрывистого, как искра". По-настоящему в мире он любил себя во вдохновении - и это было сильное впечатление, когда его захватывала эта "вьюга".

Вообще, отношения литературы и жизни для Шкловского были необычными: казалось, он, как водитель, следит через лобовое стекло за потоком своего сознания и только временами бросает острые взгляды в зеркальце заднего вида, где течет действительность. В ней Шкловский успевал очень многое заметить и дал членораздельные имена событиям, которые при пристальном наблюдении слипались в невнятный комок. А он, камнем падая через революцию, сталинщину, "оттепель" и новое закручивание гаек, оставался "камнем, светящим фонарем", и не выпускающим фонарь, и честно описывающим пейзаж. С пейзажа он начинает почти в каждом письме, напрягая зрение, чтобы увидеть странное (чтобы свершилось "остранение"). Эти рефрены "несходства сходного" и краткая членораздельность оказываются ярким стилем и в письмах, литературные достоинства которых, уж конечно, зависели не от адресата.

В этих письмах много размышлений о литературной работе, впечатлений от встреч и поездок, которыми в старости его неожиданно одарила поздняя, но настойчивая волна славы на Западе. "Идиоты, -обращался он к поклонникам, собравшимся посмотреть на ископаемого основоположника Формальной школы, знающим раннего Шкловского и не внемлющим его новым соображениям, - я "поздний Шкловский", и у меня нет еще 20-ти лет ждать, пока вы поумнеете". Есть здесь и очень откровенная и некокетливая самооценка.

Но, наверное, самое главное, из-за чего я предлагаю вам прочитать эти письма, - это особый мотив открытой любви, как бы сказать, написанной "открытым цветом" радости и доверия. Такое может быть только в хорошей литературе - а в жизни всегда замазано какими-нибудь пустяками. Когда я перечитываю эти письма, у меня голова кружится от любви старого человека - к жизни - своей - уходящей, но обновляющейся и столь желанной. Может быть, и ростовщик в "Портрете" Гоголя так же по-человечески жаждал остаться и еще побыть в этой жизни, где потерял столько времени зря, собирая "пиастры". Гоголь тут "влез" не случайно; я повторяю, что Шкловский больше всего на свете любил свое вдохновение и к нему обращался и из грусти, и из радости. И Гоголя, который, умирая, воскликнул: "Окно...! Лестницу...!", он видел восходящим в небеса.

Виктор Борисович не увидал ни "перестройки", ни Интернета - но был всегда готов к тому, что новое подхватит его на крыло - и он его узнает и не предаст. Как Одиссей в 7-м круге дантовского "Ада", он взывает к нам:

Тот малый срок, пока еще не спят земные чувства,

Их остаток скудный отдайте постиженью новизны...

Но познать ее можно, только зная себя, определив себя в мире. Именно этому посвящено почти каждое письмо, и это я дарю вам - на счастье, которое вы, может быть, не успели или не смогли ощутить со своими близкими. Ведь каждый из нас - внук или внучка, а значит, именно вам писал Виктор Борисович Шкловский.

Благодарю Екатерину Бианки за неоценимую помощь в расшифровке писем. Письма печатаются в пунктуации подлинника.

Н. Е. Шкловский-Корди - заслуженный внук 50-ти лет.

1

13.05.1964

Ялта.

Дорогой мой Никиточка.

В Черном море были штормы. Заливало пляжи. Смывало оборудование. Гнулись кипарисы, ломались ветки дубов. На горах потом легли туманы.

Пока что весну выдуло.

Идут дожди.

От весны остался только запах цветения.

Уезжаем в Коктебель. Вероятно, будет же весна хотя бы в середине мая.

Парусов в Черном море нет.

Пароходы ходят с экскурсантами и долго стоят у берегов.

Ночью вдоль берега бродят полосы прожекторов.

Я не умею и не умел плавать и ходить под парусами. Хорошо греб в море.

Держи, дорогой мой детик, корректуру моей жизни. Проживи её исправленной и дополненной.

Целую тебя, твою маму1, Колю2 и всех твоих.

Пиши мне на Коктебель. Строите ли вы корабль или хотите переоборудовать вельбот?3

Целую крепко.

Дед Виктор Шкловский.

Туман над морем.

13 мая 1964 года.

1 Имеется в виду Варвара Викторовна Ш к л о в с к а я - К о р- д и (1927) - дочь В. Б. Шкловского, физик.

2 Николай Васильевич П а н ч е н к о (1924) - писатель. Зять

В. Б., отчим Никиты.

3 Н. В. Панченко и Никита строили яхту во дворе писательского дома в Лаврушинском переулке.

2

21.05.1964

Коктебель.

Дорогой Никита.

Я живу в Коктебеле, который теперь называется Планерское. Это рядом с Феодосией, в голубом заливе, рядом с обломками старого вулкана Карадаг.

Здесь много раз жили твоя мама, твой покойный дядя Никита1 и твоя бабушка2. Дом, в котором они жили3, уцелел после войны. Его завил плющ. Кругом много домов. Разросся сад. Цветет красный тамариск. Синяя сирень. В горах пионы. Сады одичали, в них поют соловьи. Кругом новые селения, а старые брошены. Сад Дома творчества дик и наполнен чужими людьми. В начале будущего месяца приеду в Москву. Давно не работал.

Погода резкая. Сейчас солнце. На море барашки. Ветер холодный. Горы не изменились.

Мария Степановна Волошина4 жива, но я её еще не видел.

Дед Виктор Шкловский.

Сейчас видел правнучка Мариэтты Шагинян. Мирель Шагинян5 - бабушка. Но ты на это еще не удивляешься.

Целую.

21 мая 1964 г.

1 Никита Викторович Ш к л о в с к и й - К о р д и (1924-1945) - сын В. Б., погибший на войне.

2Василиса Георгиевна Ш к л о в с к а я - К о р д и (1890

1977) - первая жена В. Б., художник. В дальнейшем - Люся.

3 Дом Максимилиана Волошина.

4 Вдова Волошина.

5 Дочь М. С. Шагинян.

3

30.10.1964

[Castelana. Италия. Открытка с фотографией пещеры.]

Дорогой Никиточка.

Еще Милан, Турин, два раза Рим и я вернусь. Вероятно, к

15-му. Пещера эта в длину 1 км 600 метров. Я прошел половину. Сыро и капает. Летучие мыши ушли вглубь, где течет река. Пещеры огромные и разветвляются. Они освещены по ходу и [по глубине]1. Целую всех. Учи языки. Я здесь как священная корова. Мычу через переводчика. Потоки известковой воды похожи на занавески.

Дед Виктор Шкловский.

1 Здесь и далее вставка Н. Ш.

4

21.11.1964

[Открытка: Флоренция - дворец Синьории].

Флоренция - проездом.

Дорогой Никиточка!

Был в Риме. Через Тоскану и Сабинские горы (спутал последовательность) приехал в город Флоренцию на реке Арно. Сейчас будем её осматривать. Город полон музеями, их 47. Из них не менее 5 - замечательные. Здесь работал Донателло и Челлини, Микельанджело и писал Данте, и сотни талантливейших людей. Сейчас это небольшой город с туристами. Сейчас здесь осень. Доцветают розы. В горах туман. Целую тебя. Изучай географию как моряк. Целуй всех.

Дед Виктор Шкловский.

5

25.11.1964

[Открытка черно-белая: Monte-Carlo - Le Casino.]

Это, Никиточка, казино. Я здесь был, поставил за тебя

5 франков и проиграл. Значит играть не нужно. Здесь внутри скучно. За столами сидят люди с записными книжками и пытаются понять законы случайности. Много старых женщин. Входной билет в казино (уже недействительный) я тебе привезу. Целую тебя и маму и Колю и всех. Ночью шумно от автомобилей.

В. Шкловский.

6

25.01.1965

Вот, дорогой Никиточка, мне и 72 года1. Я здоров. Светит солнце. На улице 8 градусов тепла. На горах лежит снег. Он лежит не густо. В складках скал, под соснами и припудривает деревья. Мне не пишется, я не нахожу новых решений. Трудно как [перед] отплытием в море, которого не знаешь. Буду в Москве не позднее 6 февраля.

Целую твою маму, милую мою умницу Варечку.

Целую твою синеглазую бабушку2.

Целую Колю. Не ему одному писать трудно.

Море большое, оно горько-соленое.

Целую всех.

Дед Виктор Шкловский.

1 Этот возраст остался для него внутренне осознанным до конца жизни. Когда ему был 91 год, он рассказывал: "Иногда просыпаюсь утром, приоткрываю глаза и думаю - ну сколько мне может быть лет? Ну не больше 72-х!"

2 Ср. с образом из Zoo: "... вижу её во сне, и беру за руки, и называю именем Люси, синеглазым капитаном моей жизни..." - "Zoo. Письма не о любви, или Третья Элоиза". Письмо четвертое "о холоде, предательстве Петра, о Велимире Хлебникове и его гибели. О надписи на его кресте. Здесь же говорится о любви Хлебникова, о жестокости нелюбящих, о гвоздях, о чаше и о всей человеческой культуре, построенной на пути к любви".

7

13.06.1965

[Соппот. Дата по московскому штемпелю. Открытка черно-белая: фото парусной гонки в Гданьской бухте.],

Дорогой Никиточка.

Я в Соппоте. Это курорт на польском побережье. Здесь Гданьск и Гдыня, между ними еще городки. В Соппоте мыс на 500 метров в море. Завтра польское морское издательство показывает мне Гданьск. Старый город с большим портом. Гдыня - новый порт и новая верфь. Всё еще холодно. Отцветают яблони. Цветет каштан. Пляжи пустынны. Курортники еще не собрались. Водят ученики экскурсовода. Как только посмотрю город, напишу тебе всё подробно. Обо мне здесь много пишут и я не могу удержаться, чтобы не похвастаться. Все мальчики, хвастуны до старости. Целую маму и всех твоих с Колей.