Эрих Мария Ремарк - Николай Надеждин

Николай Надеждин

Эрих Мария Ремарк

Введение

Его книги стоят на полке среди тех, без которых трудно жить. «Триумфальная арка» зачитана до того, что цвет переплета давно неразличим. То же с романом «Ночь в Лиссабоне». То же с «Тремя товарищами».

Отчаянье Равика, потерявшего бедную Джоан Маду, трогает до слез. Хотя ясно же – все это придумано. Не было никакой Джоан, не было никакого Равика. Или… был? Конечно, был! Вот он – смотрит с обложки старого томика, изданного в незапамятные времена. Взгляд внимательный, строгий, вопрошающий… Это сам Ремарк. Ему всего тридцать с небольшим. Но он уже знает о людях больше, чем люди знают о себе сами.

Возлюби ближнего! Такого, какой он есть, со всеми его пороками и недостатками. И вы увидите – это замечательный человек, который умеет плакать и смеяться, страдать и радоваться. Таким же был сам Ремарк – неправильным, но искренним, сомневающимся, но ищущим. Человек непростой судьбы, он подарил нам удивительно сердечные книги, оторваться от которых невозможно…

1. Вечер трудного дня

Это было тяжелое время…

Днем Эрих работал в редакции газеты «Шпорт им Бильд» в качестве ответственного секретаря, вечером, дома, садился за письменный стол.

Ютта не произносила ни слова. Сидела тихонько на стареньком диванчике, устроившись под торшером, и вязала.

Иногда Эрих поднимал голову, смотрел на жену и с тревогой в голосе спрашивал:

– Что? Ты что-то сказала?

Ютта улыбалась и отрицательно качала головой.

Денег в семье не было уже две недели. Ютта вязала свитер, который намеревалась продать на улице. Тогда они с Эрихом могли бы дотянуть до его зарплаты.

Ремарк писал роман. Он знал, что вещь получается совершенно провальная. В ней не было занимательного сюжета, не было круто замешанной интриги. Ничего не было, кроме старых, еще армейских дневниковых записей, которые Эрих решил оформить в виде книжки. Роман это будет или что-то еще, он пока не знал. Главное – выговориться, излить на бумагу все, что копилось в его голове десять лет.

Эрих Мария Ремарк. 1929 год. В начале творческого пути.

Ютта могла задать вполне естественный в их ситуации вопрос: на что мы будем жить? И не задавала. Наверное, понимала, что ответ может быть только один: не знаю. Положение становилось отчаянным. Денег не хватало ни на что. Работа, которая у Эриха все же была, приносила копейки. Ну да, газета. Да, место в редакции. Но с его характером… Ютта радовалась, что Эрих хотя бы не пьет. В минуты депрессии с ним это случалось. Но сейчас, слава богу, он работал, как одержимый.

2. Это никому не интересно!

Эрих долго ждал в приемной, пока его наконец не позвали в кабинет редактора. Это было издательство «Фишер Ферлаг».

– Молодой человек, мы ознакомились с вашей рукописью, – гнусавым голосом произнес невзрачный лысый человек, сидящий за большим дубовым столом, покрытым зеленым конторским сукном.

Эрих молчал. Он уже понял, что последует за этими словами.

– Текст, не скрою, написан интересно. Однако… откуда такая тяга к непристойностям?

– Так говорили солдаты в окопах, – ответил Эрих.

– Солдаты, в окопах, – протянул герр Сэмюэль Фишер. – Откуда вам знать, юноша, как они говорили?

– Потому что я там был, – ответил Ремарк.

– В самом деле? – Лысый человек откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на молодого автора.

– Представьте себе, – буркнул Эрих.

Его лицо пошло красными пятнами. Он злился даже не на этого похожего на крысу человечка. Он злился на себя. Какого черта пришел? Знал же, что ничего не получится.

Автор «На западном фронте без перемен».

– Вы, помнится, уже опубликовали один роман? И не станете отрицать, что он у вас не получился.

– Я вам ту книгу и не предлагаю, – ответил Ремарк.

Человечек хохотнул:

– Еще бы… А вы не пробовали сменить профессию? Ну зачем вам писать?

– Не думаю, что это тема для разговора, – еще больше насупился Эрих.

– Нет, мы не можем взять вашу книгу. Кому интересна война? Напишите любовную историю. Хотя… лучше не надо. Пусть литературой занимаются профессионалы.

3. «На западном фронте без перемен»

Он отправил рукопись еще в одно издательство, но, не дождавшись ответа, махнул на эти бессмысленные попытки рукой.

В «Шпорт им Бильд» только что закончилась публикация другой его книжки – «Станция на горизонте». С ноября 1927 по февраль 1928 года роман печатался отдельными главами. И ничего страшного не произошло. Подписчики от газеты не отказались, и руководство издания какого-либо неудовольствия не высказало. Нормальное семейное чтение… Почему бы и нет?

В конце октября 1928 года Эрих решился отнести рукопись, к которой он уже испытывал отвращение, в редакцию популярной берлинской газеты «Фоссише Цайтунг». Книжку приняли с некоторым сомнением. А на следующее утро Эриху позвонил главный редактор газеты – прямо в редакцию «Шпорт им Бильд».

– Герр Ремарк, не могли бы вы заглянуть к нам? Прямо сейчас, – сказал он. – Речь о вашем романе.

– В чем дело? Книга вам не подходит? – сухо поинтересовался Ремарк.

Обложка издания на английском языке «На западном фронте без перемен».

– Ничего подобного. У вас получился… великий роман.

10 ноября в очередном номере «Фоссише Цайтунг» была опубликована первая глава романа. Через четыре дня тираж газеты вырос в шесть раз. А еще через день все тот же главный редактор газеты снова позвонил Ремарку на работу и сообщил:

– Эрих, приходите немедленно. У меня в кабинете сидит человек из концерна «Ульштайн»…

– Простите, герр Ремарк, что мы затянули с ответом, – сказал Эриху господин в широкополой шляпе, поднимаясь ему навстречу, когда Ремарк вошел в кабинет редактора «Фоссише Цайтунг». – Честно говоря, мы просто собирали средства. Пятьдесят тысяч за начальный тираж вас устроит? Долларов, разумеется…

4. Только правда

Это было похоже на сон. На работу в «Шпорт им Бильд» Эрих уже не вернулся. Заглянул на минуту, чтобы сообщить, что уходит, и попрощаться. И – все.

Домой он летел как на крыльях. Распахнув дверь, он бросился к жене, обнял растерявшуюся Ютту и закричал:

– Девочка моя, свершилось! Мы – богаты…

И вытащил из карманов пиджака две пухлые пачки банкнот.

Беспокоясь о том, что молодого писателя могут переманить, «Ульштайн» заплатил немедленно и наличными – аванс в десять тысяч долларов… Не марок, цена которых в то время была из-за бушующей инфляции ничтожная. Именно долларов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});