Снежное сердце - Людмила Толмачева

Людмила Толмачева

СНЕЖНОЕ СЕРДЦЕ

Тонкая рука Даны машинально скользила по мягкой шерстке дремлющего кота, в то время как мысли ее кружились вокруг вчерашней презентации.

Интересно, какой отзыв накатает Преснин, завзятый эстет и автор разгромных статей?

Его едких рецензий побаивались даже самые маститые деятели, имевшие прочный авторитет в мире искусства.

А! Черт с ним! Пусть «критик румяный» ярится, ей не привыкать. Хуже, если совсем промолчит. Молчание Преснина – дурной симптом, означающий, что презентация не стала «явлением», а мелькнула в череде плановых мероприятий, пусть и добротно, со вкусом исполненных.

Дана поежилась, тряхнула головой, как бы отбрасывая неприятную мысль, и ласково потрепала кошачий загривок:

– Что, Мартюша, идем завтракать?

– Мурр, – ответил усатый баловень, спрыгнул на пол и с царской величавостью направился в столовую.

Пронизанная светом, огромная кухня-столовая, предмет зависти подруги Анжелы, этим утром была по-особому хороша. Все в ней располагало к неспешному ритуалу, с черным кофе и гренками, на которых тонкий слой абрикосового джема был одновременно и лакомством, и украшением.

С мужем она не испытывала настоящего наслаждения от утренней трапезы. Его страсть к мясному часто была предметом их споров. Никакие доводы о вреде жирной мясной пищи не помогали. Олег упорно требовал к столу настоящей мужской еды, всячески высмеивая ее «глупые анорексические диеты».

Сегодня она проспала его уход на работу. Такое случалось нечасто, в основном, после открытия очередной выставки.

Но как хорошо посидеть за поздним завтраком, когда рядом никто не суетится, посматривая на часы, не включает спортивные новости с оглушительным: «Го-о-ол!»

Нет, она не стерва! Напротив, все видят в ней утонченную натуру, способную на возвышенное чувство и понимание. И Олег это видит. Но сам почему-то не считается с ее вкусами, попросту игнорирует их. Не ходит, например, на презентации, устраиваемые женой, но при этом лицемерно хвастает перед друзьями ее успехами.

Или взять летний отдых. За все годы ни разу не съездили в те места, куда хотелось бы ей. Зато побывали на экзотических тихоокеанских островах, где до одурения плавали с аквалангами.

Бр-р! До сих пор снятся омерзительные рожи осьминогов. А медузы! Эти коварные желеобразные чудовища с обличьем сказочных цветов. Боже, как она вначале восхищалась их «бальными танцами», пока одно очень грациозное создание, с античным именем Хризафора, не обожгло ей ладонь. Лишь после несчастного случая она узнала псевдоним этой красотки – морская крапива!

А как было бы чудесно пройтись вдвоем по набережной Сены, вбирая глазами и душой изысканность старинной архитектуры…

Разве можно в одиночестве любоваться ажурными очертаниями моста Искусств? Ведь это изощренная пытка – молча умирать от восторга, когда рядом нет человека, с которым хотелось бы его разделить.

А посидеть в кафе на Монпарнасе, где бывал Модильяни? Не в знаменитой «Ротонде», а в другом, поскромнее…

Сесть за столик друг против друга, заказать вино и, никуда не торопясь, потягивать его небольшими глотками, и обмениваться долгими взглядами, и говорить, говорить…

Впрочем, она была в Париже. К сожалению, зимой и без Олега. Он и слушать не стал о «мечте всей ее жизни», легко отпустил, мол, дыши парижским воздухом, сколько влезет, «меси городскую слякоть», а сам укатил с друзьями в Карелию, кажется, в Олонецкий район.

Хм… Замечательное слово – Олонец! Оно соскальзывает с языка как леденец. Кстати, неплохая рифма! Может, тряхнуть стариной – сочинить что-нибудь в духе романтизма? Помнится, в школе она лихо закручивала двустопным ямбом. Все эти бесчисленные сценарии, поздравления в стенгазетах…

Господи, какой наивной дурочкой она была! Все девчонки давно целовались с парнями, а кое-кто, Анжелка, к примеру, и запретного плода вкусить успели, а она над стишками корпела, вымучивая неподатливые рифмы.

В Испанию она тоже ездила без мужа. Опять же зимой, когда он охотился на волков.

До чего жестоки бывают мужчины! Убивать таких красавцев! Разве волк не родное дитя природы? Зверь живет в своем мире, где все подчинено закону выживания, а потому в ответе за стаю, за детенышей…

От этой мысли Дана напряглась, невольно перевела взгляд на портрет матери в хрустальной рамке, висевший в простенке между окнами, и тяжело вздохнула.

Мама-мамочка, так и не понянчилась с внуками! Ушла навеки, с тихой улыбкой на бескровных губах, прошелестев напоследок: «Внучку Женей назови, в честь бабушки».

Три года пролетело, как один день. Не дает бог детей… И заграницей на консультации побывала, своих корифеев почти всех обошла, и мужа уговорила анализы сдать – никакого толку. Остается ЭКО. Она запланировала эту процедуру на декабрь, после проведения осенних выставок.

Кофе остыл, пришлось подогревать. Включая кофеварку, Дана невольно залюбовалась живописным беспорядком обеденного стола.

По нему блуждал луч солнца. Преломленный колеблющейся от легкого ветерка шторой, он походил на речную волну, что лениво накатывает на песчаный берег. Золотистые тона предметов – кофейного сервиза, соломенной сухарницы, вазы с яблоками – обрели еще большую сочность и блеск. Центром этой жизнерадостной композиции был поджаренный ломоть с прозрачным слоем абрикосового джема.

Его розовато-оранжевый цвет что-то напоминает… Что-то очень близкое по времени… Ткань? Ну конечно же! Анжелкино шифоновое платье на вчерашней презентации. Оно выгодно подчеркивало ее смуглые атласные плечи и карие глаза.

Дана вздохнула, представив себя рядом с этой знойной красавицей. Бледнокожая, да еще в костюме из голубой ткани с эффектом линялости…

Да уж… Где была ее голова, когда выбирала наряд? А еще свято верит в комплименты, дескать, у вас, Дана Михайловна, прирожденный вкус. Дура!

Хотя… Показалось или в самом деле она перехватила Анжелкин завистливый взгляд во время парти? Нет, все же показалось. До того ли было подруге?

Анжела «клеила» какого-то «хемингуэистого» господина. Ее томные взоры вкупе с обольстительной улыбкой говорили сами за себя. Дане был известен и набор фраз, используемых Анжелой для «охмуряжа». В нем сочетались три безотказные вещи: впечатления от выставки (с видом знатока), шокирующие комплименты собеседнику и утонченные жалобы на женское одиночество.

Похоже, что и в этот раз усилия подруги не пропали даром: на пресыщенной физиономии «Хемингуэя» появились заинтересованность и азарт любовника.

А она сама в это время болтала с Алешкой Липатовым. Бывший одноклассник говорил о школьных днях, смеялся, вспоминая самое «прикольное», а на прощание неожиданно выдал: «Ты и в школе была красавицей, но сейчас – супер!»