Мой подчиненный - Игорь Росоховатский

Росоховатский Игорь

Мой подчиненный

Игорь Росоховатский

Мой подчиненный

- Пожалуйста,- сказал Юлий Михайлович и положил на мой стол несколько листов с формулами и чертежами.

Я сдержал вздох - это не был бы вздох облегчения - и проговорил:

- Очень хорошо. Проверим и передадим заводу. Он был уже у самой двери, когда я остановил его:

- Вы будете сегодня на вечере?

- А вы не против? - спросил Юлий Михайлович и опустил глаза.

Но сделал это он недостаточно быстро, и у меня на миг сдавило дыхание, потому что вряд ли кто-нибудь мог спокойно смотреть в его огромные синие глаза.

- Ну что вы...- поспешно заверил я.

- До вечера,- сказал Юлий Михайлович.- Если успею рассчитать угол взлета, то приду...

Когда дверь за ним закрылась, я облегченно вздохнул.

Я придвинул к себе листы, посмотрел на формулы и чертеж дюранового изгиба в самой верхней части фюзеляжа. Утолщение шло под таким углом, чтобы постепенно гасить поток разреженного воздуха. Решение, над которым девять лучших конструкторов бились два года, было неправдоподобно простым. Но я знал по опыту, что проверять бессмысленно. Мы затратили два месяца на проверку выведенных им формул топлива и смазок, больше квар-тала весь мой отдел - свыше ста конструкторов, инженеров и техников - проверял конструкцию крыла, созданную им за три дня,- мы не нашли ни малейшей ошибки. Расчеты были безукоризненно точными, как и линии в чертежах.

Я хорошо помню тот день, когда нам вручали награды. Первым в списке был я, потом - мой заместитель, Григорий Гурьевич. Мы старались не смотреть на Юлия Михайловича, а он как ни в чем не бывало вместе с другими сотрудниками подошел поздравить нас. Мне пришлось пожать его горячую руку. Вместо ответной благодарности я сказал:

- Сейчас вызовут вас.

Это были слова извинения, слова откупа. Нам обоим стало неловко...

К счастью, на сцену для награждения вызвали его, и я поспешил убраться подальше.

Непростительную ошибку совершил мой заместитель. Он пригласил Юлия Михайловича в ресторан отметить премию вместе со всеми нами.

Были уже сказаны первые тосты, выпиты первые рюмки вина. У женщин заблестели глаза и разгорелись щеки, мужчины стали многословнее и непринужденнее, а кресло, оставленное для Юлия Михайловича, пустовало. Моя жена мимоходом спросила:

- А где же твой новый работник?

- Придет позже,- ответил я, надеясь, что он догадается не прийти.

Но он не догадался. Еще не обернувшись, еще только увидев, как изумленно подпрыгнули брови женщин и внезапно удлинились шеи, я понял, кто вошел в зал.

Юлий Михайлович сел в пустующее кресло, и тотчас к его тарелке потянулось несколько рук: начали излучать заботу соседки справа, слева и даже сидящие напротив, через стол, хотя дотянуться оттуда было очень нелегко.

Его тарелка оказалась переполненной, в рюмке янтарился армянский коньяк.

Надо отдать должное Юлию Михайловичу - он делал все, чтобы не привлекать к себе внимания. Но, как часто бывает, это лишь подлило масло в огонь...

Чтобы сбежать от надоевших поздравлений, я решил потанцевать с собственной женой. Но ее кресло за столом пустовало.

- Не видел Лиду? - спросил я у Григория Гурьевича.

- А я свою жену ищу,- засмеялся Григорий.- Она наверняка там же, где твоя. Пошли. Тут в первую очередь его надо искать...

- Почему? - удивился я.

- Увидишь.- Он многозначительно поднял брови.

Мы услышали голос Юлия Михайловича, но самого его увидеть не удалось он был окружен плотной толпой жен-щин. Как в каждой толпе, здесь действовал закон любопытства: если кому-то интересно, то и тебе нужно узнать, в чем дело.

Время от времени появлялся кто-то из мужчин и почти силой уводил свою жену, невесту или просто знакомую. Толпа тут же смыкалась, на место ушедшей спешил протиснуться кто-нибудь из задних рядов.

Впрочем, некоторые женщины оставались за столом на своих местах и даже не смотрели в ту сторону. Жена главного технолога окликнула меня и быстро зашептала:

- Ну как вам нравятся эти сумасшедшие? Ее лицо красноречиво говорило: есть ведь и другие! Я хотел было пройти дальше, но она удержала меня за рукав:

- А правду говорят, что он неженатый?

- Сущую правду,- ответил я, делая "непроницаемое лицо".

Юлий Михайлович заметил нас и явно обрадовался предлогу уйти от поклонниц. Он протиснулся сквозь живые ряды, подхватил нас под руки и, говоря о чем-то, кажется, о художниках средневековья, потащил к выходу из зала. У колонны быстро распрощался, пробормотал извинительные слова насчет того, что очень жаль уходить, но нет времени, и исчез.

- А где Юлий Михайлович? - почти одновременно спросили невесть откуда взявшиеся наши жены.

Мы переглянулись, и они по извечной женской тактике вместо обороны бросились в атаку:

- Никогда вас не дозовешься! Никакого внимания. Только и знаете, что болтать о своих делах или о поли-тике...

Конечно, после этого нам было уже не до упреков, и мы перешли на нейтральные темы. Жены стали снисходительнее...

Когда уходили домой, Лида будто невзначай обронила:

- Никогда не думала, что среди твоих подчиненных есть такой человек...

Ей не надо было объяснять мне, о ком идет речь. Резче, чем хотелось, я заметил:

- Он не человек, а сигом. Это существенно, Она не могла не возразить. Более того, Лида с радостью воспользовалась случаем, чтобы подчеркнуть противоречивость моих суждений. Ведь, по ее словам, я говорил каждый раз только то, что мне было выгодно.

- Си-гом - синтезированный человек, все равно человек. Ты утверждал, что все человеческое в них сохранено и усилено, что главное в разумных существах не вещество, из которого они состоят, а образ их мышления... Чему это ты так ехидно улыбаешься? Смеешься над самим собой? Я могу совершенно точно пересказать все, что ты тогда говорил...

Лида придала своему лицу глубокомысленное выраже-ние и произнесла, подражая моему голосу:

- Вспомним, что существа с других планет, если бы они состояли, например, из кремниевых соединений, по строению тел могли оказаться ближе к скалам, чем к людям, но мы все равно признали бы в них братьев по разуму...

Лида торжествующе посмотрела на меня.

- Ну что? Слово в слово? Погоди, как там дальше?.. Сигомы созданы в лабораториях Земли из белковых соединений и пластических масс. Они и по строению тела близки к нам...

Я решил лучше не отвечать. Думал: "Она права. И я тогда был прав. Если сигом не подвержен нашим болезням, если он сможет заменять свои испорченные органы, если он мыслит в тысячи раз быстрее нас, то это отнюдь не является свидетельством того, что он в чем-то хуже нас. Мы, люди, создали сигомов, чтобы с их помощью осуществлять свои цели - осваивать другие планеты, разведывать далекие миры; чтобы преодолеть барьеры, неприступные для человека из-за несовершенства его организма, созданного не человеком, а природой. Мы создали сигомов такими, какими хотели бы стать сами, какими хотели бы видеть своих детей. И вот теперь мне трудно работать и жить рядом с сигомом именно потому, что он способнее и совершеннее меня. А если бы на его месте был человек? Человек с такими способностями? Мое отношение изменилось бы?"