Тайна, покрытая мраком - Владлен Бахнов

0.0 В МОЮ ПОЛЬЗУ

Рассказ скромного человека

Все знают, что я человек скромный. И должность у меня скромная — завстолом. И зарплата скромная — девяносто рублей. И работа. Работа даже более чем скромная, и все, что я делаю за день, вполне можно сделать за час, и то, если не очень торопиться. Честно говоря, я просто не понимаю, зачем в учреждении существует моя странная, никому не нужная должность.

Но я молчу. Я человек скромный.

Другие надрываются, из кожи лезут, карьеру делают. А мне это ни к чему. Я не карьерист. И потребности у меня самые скромные.

Но вы, пожалуйста, не думайте, будто меня затирают или я вообще неудачник. Нет, если хотите знать, мне предлагали более высокую должность. Но я отказался. Почему? Потому что я никогда не изменяю своим принципам.

Вызывает меня начальник управления Акоп Акопыч Блиндажан.

— Сколько лет вы, Филимон Семеныч, столом заведуете?

— Десять лет.

— Н-да, порядочно. Ну и как, нравится вам ваша работа? А впрочем, что я спрашиваю? У вас ведь и работы-то никакой нет! Разве не так?

— Так, — честно отвечаю я. — Работой я не перегружен. Но и зарплатой — тоже. Однако я не жалуюсь. Я — человек скромный.

— Нам известна ваша скромность, — говорит Блиндажан. — И мы решили, что вам пора, так сказать, расти. Я предлагаю вам занять другую, более ответственную должность. Получать будете на пятьдесят рублей больше. Но, прямо скажу, работать вам на новом месте придется много, хоть я не сомневаюсь, что вы справитесь. Ну как, согласны?

Акоп Акопыч был уверен, что обвел меня вокруг пальца, и радостно улыбнулся. Он, вероятно, думал, что я стану благодарить его за повышение и пообещаю оправдать оказанное мне доверие.

Но он плохо знал меня, если надеялся, что я попадусь на его жалкую приманку и изменю своим принципам.

— Нет, Акоп Акопыч, я не согласен! — вежливо, но твердо ответил я.

— Почему? — удивился начальник управления.

— А вот почему. Сейчас я получаю скромную зарплату и, как вы сами заметили, ничего не делаю. А на новом месте я стану получать на пятьдесят рублей больше, но должен буду работать. Так ведь?

— Совершенно верно.

— Значит, по-вашему, я соглашусь работать за пятьдесят рублей в месяц?

— Но, извините…

— Нет, уж вы извините, Акоп Акопыч. У нас простая уборщица и та больше шестидесяти рублей получает. А у меня законченное высшее образование, и я буду вкалывать за пятьдесят?! За кого вы меня принимаете! Вы думаете, если я скромный человек, так из меня веревки вить можно? И потом, кто вам дал право нарушать законы?

— Какие законы? — насторожился Блиндажан.

— Наши, родные! Согласно этим законам минимальная зарплата на заводах и в учреждениях у нас шестьдесят рублей. Почему же я должен работать за пятьдесят, да еще на таком ответственном посту? Нет уж, я предпочитаю по-прежнему ничего не делать за девяносто рублей, чем надрываться за пятьдесят. Будьте здоровы!

Так я и заведую столом. А уволят здесь — в другом месте стол найду. На мой век столов хватит!

0: 0 в мою пользу

(Рассказ интеллигентного человека)

Не знаю, как вы, а я лично наградил бы какой-нибудь Нобелевской премией тех деятелей, которые футбол с хоккеем придумали. Ведь эти безымянные герои всему человечеству такой грандиозный подарок сделали! Вы только представьте себе на минуту, что на земле сегодня еще не существует футбол. Вот сказал я эти слова, и даже мурашки по спине забегали! Страшно стало… Да я просто не смог бы жить в такой обесфутболенной атмосфере, в атмосфере духовной нищеты и бесцельности существования.

Настоящая жизнь начинается для меня в ту минуту, когда после работы я с тремя пересадками добираюсь до стадиона и занимаю свое место на трибуне. Я чувствую, что живу полнокровно и увлекательно и тогда, когда, надев комнатные туфли, усаживаюсь перед телевизором. Приятно волнуясь, я знаю, что сейчас непременно произойдет то, что я со сладким предвкушением ожидал весь день и о чем завтра весь день смогу увлеченно разговаривать с приятелями и сослуживцами.

И что интересно, вся жизнь моя как-то связана с футболом. И родился я в тот самый день, когда наш «Протон» с «Нейтроном» в первый раз играли (встреча закончилась вничью). И с женой мы встретились, когда «Протон» играл с «Нейтроном» и встреча окончилась со счетом 3:0. Эта весна была вообще необычайной. Такой весны не упомнят старожилы. «Протон» подряд выиграл пять матчей, набрал десять очков и возглавлял турнирную таблицу, а «Нейтрон» прозябал где-то на седьмом месте. Мамалыгин играл, как бог, мы с Катей виделись на каждом матче. Мне было тогда двадцать пять лет, ей — двадцать, и что интересно, как раз с таким же соотношением забитых мячей к пропущенным — 25:20—закончил в том сезоне первый круг наш «Протончик».

Мы общались с Катей почти весь сезон. А потом, когда уже стало ясно, что серебро «Протону» обеспечено, решили пожениться. День нашей свадьбы мы с женой запомним, конечно, на всю жизнь, потому что в тот день наш Мамалыгин в первом же тайме всадил «Нейтрону» три штуки. И не удивительно, что настроение на свадьбе у меня было приподнятое, радостное.

А в конце следующего сезона, 26 октября, я отвез Катю в роддом. И что интересно, случилось это опять-таки, когда «Протон» с «Нейтроном» полуфинал играли. Волновался я, конечно, страшно: Мамалыгин накануне ногу подвернул, а без него какая же игра! Но, слава богу, все кончилось благополучно (2:1), и мальчишку мы в честь Мамалыгина назвали Андроном.

Парень у нас замечательный! Ну просто гениальный ребенок! Ему, например, еще шести месяцев не было, а «Протон» уже в Южной Америке сделал ничью с Гондурасом и выиграл у Гватемалы!

Что говорить, очень развитой мальчик. Да и не удивительно, ведь я уделяю ребенку столько времени! То показываю ему какой-нибудь матч по телевизору, то какой-нибудь старый календарь футбольных игр вслух читаю, а то и просто рассказываю что-нибудь про Мамалыгина.

А недавно со мной несчастье приключилось. Срочный приступ аппендицита. Врач говорит: «Немедленно в операционную!» А я говорю: «Доктор, потерпите хоть до завтра! Сейчас я никак не могу. Сейчас у меня «Протон» с «Нейтроном» финал кубка играть будут!» А врач говорит: «Никаких «Протонов», никаких «Нейтронов»! Как бы вы сами финал не сыграли!»

Ну, повезли меня в операционную. А я, разумеется, нервничаю: там-то уже небось команды на разминку выбежали.

Положили меня врачи па стол, приготовили, а у футболистов тоже разминка кончилась, и вот-вот игра начнется. А в операционной не то что телевизора—радио нет!.. Входит хирург, спокойный, в перчатках, как вратарь… Дали мне наркоз и просят считать вслух, чтобы знать, когда я усну. Ну я считаю: «Один-ноль, два-ноль, три-ноль…» А уснуть не могу. Да оно и понятно: разве во время такого матча уснешь!

Вдруг вижу, двери распахиваются, два санитара вкатывают в операционную на колесиках телевизор и устанавливают сбоку от меня, как раз напротив хирурга. А на экране уже идет игра, и какая! Рябинин передает мяч Калинину, Калинин — Малинину, но мяч перехватывает Ромашкин… Ромашкин отдает мяч Бабашкину, Бабашкин — Рубашкину, Рубашкин опять Бабашкину, но не точно… Мяч оказывается у Рябинина… Рябинин передает мяч налево Малинину, Малинин — направо Калинину… А хирург во мне копается, а сам краешком глаза на телевизор посматривает. Но тут мяч оказывается у Мамалыгина, Мамалыгин ловко обходит Ромашкина, Бабашкина, Рубашкина, входит на штрафную площадку, остается один на один с вратарем, нужно бить, ну, Мамалыжка, удар, мяч идет мимо ворот, я теряю сознание!

А когда прихожу в себя, чувствую — дело совсем плохо: руки, ноги не шевелятся, в ушах звон, в глазах круги, медперсонал вокруг меня суетится, а из глаз хирурга катятся слезы и медсестра их тампоном утирает.

— Доктор, — говорю я, собрав последние силы, — доктор, скажите только одно: есть надежда?

— Ну какая там надежда! — отвечает хирург. — До конца остались считанные минуты, а счет по-прежнему 3:0 в пользу «Нейтрона»!

…Очнулся я уже в раю. И знаете, как рай выглядит? Как стадион, честное слово! Святые болельщики на трибунах сидят, а на поле футбол идет, «Протон» с «Нейтроном» играют финал, и «Нейтрон» каждые три минуты мяч из своих ворот вынимает. И так всю дорогу. Вот уж действительно райское блаженство!

Заколдованная бочка

Поздним летним вечером я вел свою машину по безлюдному, темному переулку. Ехал я не торопясь, осторожно объезжая выбоины и лужи… И вдруг откуда-то выскочил огромный грузовик. Громыхая, сверкая фарами и разбрызгивая грязь, он обогнал меня и, резко развернувшись, стал поперек дороги. Все произошло так неожиданно, что я даже не успел растеряться и с силой нажал на тормоза.