Форель à la нежность (сборник) - Андрей Курков

Андрей Курков

Форель a la нежность (сборник)

Повести и рассказы

Нападение

Повесть

Нас развозили на большой крытой машине. Подъезжала она к какому-то заброшенному месту: будь то бурелом или земляные трещины, лейтенант пускал в предвечернее небо зеленую ракету, и через минут десять-пятнадцать у машины появлялось незнакомое землистое лицо, молча кивало и уводило за собой одного из нас, одного из новобранцев.

Вскоре я остался один. Машина не спеша ехала по грунтовке. По бокам дороги то ли болото было, то ли низинка, перепаханная временем: пеньки, маленькие холмики, высохшие стволы и множество валунов.

Остановились.

– Ну и везунчик ты! – усмехнулся молоденький лейтенант, выйдя из водительской кабины. – Попал кур во щи!

Я молчал, глядя на зимнее серое небо.

– На этой заставе несколько лет назад всех перебили, – продолжил лейтенант. – А новый состав еще полностью целый, но дикие они какие-то и переводиться в другие места не хотят. Граница – дело беспокойное!

Ну вот я и понял, что на границу попал. А то все не говорили, куда засылают. Мол, приедешь – увидишь! «Что ж, – подумал я, – граница так граница».

Небо прорезала очередная зеленая ракета. Только невысоко она взлетела, вяло сделала дугу и потухла даже не в воздухе – на земле, метрах в ста от нас.

Лейтенант, заметив мое удивление, пояснил, что в этих местах воздух плотнее.

Из темноты вынырнул и молча стал рядом с машиной человек в военной форме с седой шевелюрой, выбивавшейся из-под фуражки. Он внимательно оглядел нас.

– Вот, вам новенького прислали! – нервно выпалил лейтенант, переступая с ноги на ногу.

– Зачем? – спокойно спросил седой.

– Приказали доставить новобранца для пополнения личсостава.

– Мы не нуждаемся. – Седой затолкал волосы под фуражку.

– Но у меня приказ… мне его некуда больше везти… что ж, здесь оставлять?!

– Здесь нельзя.

В конце концов лейтенант уговорил седого забрать меня с собой. Я закинул вещмешок за плечо и шагнул в темноту следом за несговорчивым воякой.

Лейтенант виновато посмотрел на меня напоследок и негромко сказал: «Будь!»

Вскоре мы пришли. На небольшой поляне стоял аккуратный одноэтажный домик, крытый черепицей.

Седой вошел первым и включил свет.

Просторная комната. На журнальном столике расставлены шахматы, в углу в пирамиде – несколько автоматов.

На койках заворочались четверо. Защурились от яркого света.

– Пополнение! – подтолкнув меня вперед, объяснил седой.

Теперь я разглядел его капитанские погоны.

Лежащие смотрели на меня с любопытством.

– В шахматы играешь? – спросил один из них.

– Знаю, как фигуры ходят, – ответил я.

Снова наступила тишина.

– Отбивайся! – приказал капитан. – Утром познакомимся.

Он указал на широкую скамью в дальнем углу комнаты.

Спустя несколько дней обо мне все забыли. И не то чтобы меня не замечали, просто капитан приказал, чтоб я без дела не сидел, но предупредил, что если я сам себе дела не найду, за меня никто его искать не станет.

Я решил изучать шахматы: в маленькой библиотечке погранзаставы имелась добрая сотня книг и брошюр по шахматной теории. Один из пограничников, весьма одобрив мой выбор, принес мне в пользование новенькие фигуры. Теперь появился и распорядок дня: завтрак, шахматы, обед, шахматы, ужин, шахматы.

Через несколько дней капитан разбудил всех часа на два раньше обычного.

– Карнавал! – громогласно объявил он.

Все ожили, вмиг повскакивали с коек, принесли из служебного помещения несколько столов и поставили их буквой «П», а потом, словно скатертями, накрыли картами каких-то военных действий.

Капитан с сержантом втащили в комнату большой опечатанный ящик, топором вскрыли его и вытащили несметное число оловянных красноармейцев, танков и пушек.

Капитан посмотрел на ходики, висевшие на стене, и крикнул:

– Форма номер девять!

Воины побежали в каптерку. Я кинулся за ними.

В каптерке висели комплекты красноармейской формы начала двадцатых годов. Буденновки, галифе, сабли.

Карнавал начинался в полдень. Солдаты привычными движениями расставляли на картах оловянных красноармейцев, пушки и танки.

Я присел в уголке и следил за происходящим.

Вдруг на улице раздался щелчок кнута и ржание коней.

– По местам! – скомандовал капитан, взъерошив свою седую шевелюру и нахлобучив поверх нее форменную фуражку.

Все вскочили. Дверь распахнулась, и в комнату вошел белый офицер, за ним несколько мелких белогвардейских чинов. Капитан шагнул навстречу офицеру белой армии, они подали друг другу руки и уселись за столом один напротив другого.

Мелкие белогвардейские чины торопливо расставляли на картах свои игрушечные войска.

– Сегодня позиционная? – осведомился белый офицер.

Капитан подошел к отрывному календарю.

– Да, – прошептал он, – позиционная с последующей атакой красных.

– Отступать? – по-деловому спросил белый.

– Нет, атака отбита, – ответил седой. – Сержант Бутырлин, поставьте самовар!

– Слушаюсь! – Сержант вскочил из-за стола и побежал в каптерку.

На картах возникло движение. Белый офицер и капитан по очереди отдавали приказы, а подчиненные послушно меняли дислокацию пехоты, артиллерии, танков. Капитан два раза ошибался, но белый офицер гуманно разрешал «переходить», то есть изменить приказ. Потом последовала атака красных, но была отбита подоспевшим эскадроном белоказаков. Красные отступили на свои позиции, и позиционная война продолжилась.

После отбитой атаки на картах военных действий появились стаканы с чаем.

Сержант Бутырлин аккуратно записывал каждый приказ седого капитана.

Приказы белого офицера записывал приземистый вихрастый фельдфебель из казаков.

Так продолжалось до позднего вечера. После совместного ужина игрушечные войска были уложены в ящики, а карты протерли тряпкой, свернули и спрятали. Белые попрощались, поблагодарив за прекрасно проведенный день.

Все снова встало на свои места. Я днями просиживал над шахматной доской, разбирая отложенные партии Карпова и Каспарова. Капитан и четверка во главе с сержантом Бутырлиным то неожиданно исчезали, то так же неожиданно появлялись. До меня им никакого дела не было, ко мне даже никто и не обращался. Я вроде и служил здесь, ведь имелись у меня своя миска и кружка, но никаких нарядов, никаких заданий.

Недели две спустя капитан за ужином сообщил, что следующий карнавал произойдет через день за границей. Это сообщение никого за столом не удивило, из чего я сделал вывод, что карнавалы такие проводятся регулярно то на нашей, то на другой стороне границы. Но что за государство находилось по ту сторону границы, я до сих пор не знал. Спросить об этом было как-то неловко. Боялся, что засмеют.

После ужина капитан впервые вызвал меня к себе. Оказалось, что у него в одной из каптерок оборудован кабинет.

– Думаю, что вы уже пообвыкли у нас, – сказал капитан. – Завтра мы уходим на день, и в связи с этим у вас появляется возможность совершить подвиг или выполнить первое боевое задание!

Я насторожился.

– Вы остаетесь охранять заставу и всю границу! Вопросы есть?

Вопросов у меня было множество, но задавать их я не решился.

Когда на следующий день капитан и четверо пограничников покинули заставу, я, закинув автомат на плечо, впервые обошел окрестности. Удивило меня более всего то, что я не нашел ни единой тропки или дорожки. Все вокруг поросло диким лесом.

Обойдя пару раз вокруг заставы, я вернулся в комнату и засел за шахматную доску. Пытался доиграть последнюю отложенную партию Карпова и Каспарова. Мысли работали плохо, то и дело ходил глупо, несобранно. Чтобы ходить за Каспарова, приходилось пересаживаться, так как, сидя на месте Карпова, я не мог объективно анализировать позиции.

Неожиданно со двора донеслись крики и ржание коней.

Не успел я подняться, как двери распахнулись и в комнату вбежал знакомый белый офицер с шашкой наголо.

– Руки! – заорал он мне. Лицо его исказилось от ярости. – Руки! Я кому сказал!

Ничего не соображая, я поднял руки. Офицер снял с моего плеча автомат и обыскал меня. В комнату зашли фельдфебель и еще несколько белогвардейцев с ружьями.

– Где карты военных действий? – спросил офицер.

– Не знаю… – пробормотал я.

Офицер вынул из кобуры револьвер.

– Сейчас ты все узнаешь! Лицом к стенке! К стенке! Где карты?

– Какие? – мой голос задрожал.

– Карты, на которых мы пили чай две недели назад! – не унимался офицер.

– Не знаю… – ответил я.

– Твое последнее желание? – холодно спро сил он.

Вопрос прозвучал удивительно обыденно, словно спросили «который час?». Я подумал о своих желаниях.

– Если можно, хотелось бы разыграть последнюю отложенную партию в шахматы…