Гавайская петля - Сергей Зверев

Сергей Зверев

Гавайская петля

– Вам принести что-нибудь, мистер?

Туманов вздрогнул, оторвался от проспекта. Опять не удалось обрести гармонию с собой и миром. Бывает. Восемь лет не удается. Над ним склонилась сексапильная афроамериканка – черная, как египетская ночь. Каково с такой, интересно – безлунной ночью, на черном постельном белье? Отличный вариант для ценителя экзотики – огромные оленьи глаза с пушистыми ресницами смотрели с дежурной чувственностью, губы – пухлые от природы – слегка приоткрылись. Что же принести ему – убежденному борцу со здоровьем?

– О’кей, мэм, принесите что-нибудь, – вздохнул он. – Виски не затруднит? Минут через десять, хорошо?

– Конечно, мистер. – Стюардесса блеснула белозубой улыбкой и, покачивая бедрами, отправилась дальше. А он углубился в анализ своих крамольных мыслей. Приближение курортного рая сказывается? «Не увлекайся там нашим братом, Пашенька, – грустно напутствовала на прощание Дина Александровна Красилина. – Понимаю, что не имею на тебя законных авторских прав; кто я такая, чтобы ограничивать тебя в удовольствиях? Так, приживалка, бесприданница…» – «Как не стыдно, родная, – с видом оскорбленной добродетели возмутился Туманов. – Я верен тебе, как лебедь, и предан, как собака. А еду не отдыхать, а на свой последний и решительный…» – «Послушай, лебедь, – Дина перебила пламенную речь и приложила палец к его губам, – мы вроде договорились еще в минувшем тысячелетии – когда судьба нас разлучает, случайные сексуальные связи допустимы и даже неизбежны, как посещения, скажем, булочной, поскольку люди мы с тобой живые и активные. Я другое хочу сказать – за страстью к пороку ты можешь пропустить что-то жизненно важное, а мне бы не хотелось стать вдовой в неполные сорок лет («Почему в неполные?» – недоуменно подумал Туманов) – хотя, если вдуматься, я и вдовой-то не стану, поскольку мы с тобой ни разу не были женаты».

«Это безобразие нужно исправлять, – размышлял Павел, провожая взглядом сексуальную стюардессу. – Восемь лет любимая женщина ждет от тебя четырех заветных слов (ну, хотя бы трех), а ты ведешь себя, как сбежавшая невеста. Поклянись – хотя бы себе: вернешься живым – купишь кольцо и сделаешь предложение. Пусть сама решает».

«Боинг» выходил из зоны облачности. Густые продукты конденсации водяного пара делались разреженными, распадались на летучие хлопья, и вот горячее солнце опалило висок. Туманов потянулся через спящего соседа, опустил шторку. Мужчина с парой лишних подбородков беспокойно всхрапнул. Где-то впереди монотонно бубнил ребенок – то ли азбуку осваивал, то ли молитву. Крупная дама с избытком андрогенов, грубым лицом и низким голосом перестала общаться с соседкой на языке Сент-Экзюпери и Мопассана, повернула голову и с интересом уставилась на Туманова. «Могу принять ваши ухаживания, месье», – сообщил красноречивый взгляд. Павел поежился.

Сначала он почувствовал физиологический позыв. Это нормально, ни разу не вставал, можно сходить по сугубо личному делу. Привстав, он обозрел тылы – очередь у туалетов вроде бы рассосалась. Выбрался в проход – мужеподобная дама вскинула так называемые ресницы: как, мужчина, уже уходите? Он вежливо улыбнулся и отправился в хвост салона. «Боинг» шел в эшелоне, время в пути больше двух часов, пассажиров разморило, многие спали. Он автоматически оглядывал их лица, подмечал детали одежды – привычка, возведенная в степень. Словно человек, читающий по диагонали страницу, Туманов мог окинуть взглядом группу людей и загрузить уйму информации в череп, а потом извлекать по мере надобности, отбрасывая лишнее. Вот американец в хороших ботинках, пахнущий дорогим деревом и специями, растянулся в кресле, как солитер в кишечнике, выставил ногу в проход. Вот офисная крыса с бледным лицом, носитель «синдрома менеджера» – жертва невроза и вегето-сосудистой дистонии, – нервно спит, комкая галстук. Вот деловая женщина, не нуждающаяся в самцах, задумчиво почесывая лоснящийся нос, рассматривает диаграммы в лэптопе. Некоторые люди лениво открывали глаза, но смотрели не на Туманова, а куда-то сквозь.

Дойдя до туалета, он почувствовал взгляд. Придирчивый и не праздный. Резко повернулся, окинул взглядом салон. Ни одного лица! Только спинки кресел и отдельные затылки. Да еще филейная часть стюардессы, которая где-то вдали согнулась под прямым углом и выполняла свои прямые обязанности. Человек, пославший недвусмысленную «телепатему», успел отвернуться. Туманов заперся в санузле. Пот катился со лба. В животе все оборвалось, и даже ладони вспотели. Так бывает, когда влюбишься. Но вроде не влюблялся. И здесь его вычислили? Каким образом эти люди появляются там, где их быть не должно? Маячок в организме? Тут уж не до шуток. Пару месяцев назад он на полном серьезе посетил частный рентгенологический кабинет и попросил изумленного специалиста исследовать его тело на предмет инородных добавок. Скрупулезное обследование аномалий не выявило, и Динка долго хихикала, советовала позвонить своему лечащему психиатру. Но почему такое происходит? «Альтернативная» математика – параллельные прямые время от времени пересекаются?

Кто-то хотел войти – дверная ручка судорожно дернулась. Блокировка не позволила открыться. Туманов взмок. Как ребенок, право слово. Чего боимся, Павел Игоревич? Ворвется мужеподобная пассажирка с воплем «Возьми меня, мон шер!», прижмет к унитазу и цинично надругается? Он сделал свое личное дело, вышел из туалета. Под дверью подпрыгивала крохотная филиппиночка с бантом на макушке. Туманов улыбнулся девочке, она прошмыгнула у него под локтем и заперлась в туалете.

Павел проследовал на свое место, сел. Стюардесса принесла виски в граненом бокале. Он любезно поблагодарил, девушка чарующе улыбнулась. Полезен ли алкоголь в жару? Он сделал маленький глоток, закрыл глаза, чтобы странной даме через проход не пришло в голову что-нибудь неожиданное. Из памяти выгружались лица пассажиров, сидящих в хвосте салона. Могло и почудиться. Интуиция работает по собственным правилам. В каждом правиле имеются большие и малые исключения. Слишком много на него свалилось в последнее время. «Мастер подсказок» может ошибаться. Он не глас божий. Туманов просто взвинчен. А если допустить невероятное и за ним действительно пристроился хвост, то вряд ли злоумышленник что-то предпримет в самолете. А лететь до райского местечка еще не меньше трех часов. Он должен заняться медитацией, очистить разум от внешнего мира, уйти в медицинский транс – целебное состояние, в котором человек получает вдвое больше отдыха, чем во время сна…

Закрыл глаза, и сознание завертелось в веселом водовороте. С полезным трансом сегодня явно не ладилось. Возникла картинка на экране монитора. Она преследовала его постоянно, во сне и наяву, мешала жить. Заснятое на камеру лицо убийцы Листового и двух его телохранителей. Эту рожу, небритую, с безжизненными глазами, Туманов частенько лицезрел в зеркале, особенно с похмелья…

Память неслась по событиям четырехмесячной давности. Усилия Ордена не пропали даром. Любимое занятие этих благодетелей человечества – забивать миру баки – на данном историческом этапе завершилось успехом. Борис Семенович Немчинов накануне мартовских выборов в России снял свою кандидатуру на пост президента. Оглушительная сенсация – впрочем, не для всех. Запад замер – обиженный и оплеванный. Немчинов сохранил мину, улыбался перед камерой, говорил, что не готов пока принять на себя такую ответственность, и убедительно просил журналистов не ломать копья и не строить фантастические версии по поводу его решения. Фантазировать и не пришлось. Планы некоторых российских деятелей (все они входили в организацию с названием «Бастион») в отношении промывки мозгов Немчинова стали достоянием мировой общественности. Мир припал к телеэкранам. Разразился невиданный скандал. Указом Верховного бюро Директории были арестованы влиятельные члены «Бастиона» (в прессе, впрочем, слово «Бастион» не упоминалось) Голиков, Поляков, Шейнис. Застрелили при попытке к бегству заместителя директора Государственной службы безопасности Лазурина. Отдельным заговорщикам удалось скрыться, в частности Штраубу – бывшему куратору Туманова. Он просто пропал – искали пожарные, искала милиция… Терял очки второй претендент на высокий пост – генерал Окатышев. В прессу просочились разоблачительные сведения о жестоком обращении с подчиненными, о пренебрежении к жизням местных жителей (в том числе и русских) при проведении войсковых операций. И еще одна сенсация – буквально за две недели как на дрожжах выросла популярность третьего кандидата – Василия Власова, Первого секретаря Временной Директории. Люди с изумлением узнали, что под его чутким руководством страна за два года поднялась с колен и уверенно смотрит в будущее. Пиар был красивым. Вознесение Власова стало настоящим произведением искусства. Образец, как пудрить мозги. Это чем-то напоминало предвыборную кампанию 96-го года, когда уставшая от бардака Россия непонятно с какого перепуга вторично проголосовала за ненавистного президента, а потом понять не могла, какой же бес ее попутал. Законно избранный президент переехал в Кремль. Третья сенсация не замедлила проявиться. Неожиданно для всех был объявлен курс на либерализацию, разоружение и сближение с Западом. Власов согласился на невиданные уступки – сократить армию, предоставить республикам Северного Кавказа расширенную автономию, объявить выборы в Госдуму, сбросить цены на газ, учредить корпорацию «ИНТЕРГАЗ» и привлечь к ее работе на паритетных условиях представителей западного бизнеса (то есть фактически отдать сырьевые запасы на растерзание). Немчинов, сбежавший из России и прятавшийся где-то в Европе, кусал локти и лил крокодиловы слезы – ведь это были его планы! За всеми этими событиями явственно просматривались уши Ордена, который с некоторых пор стал действовать умнее и взвешеннее. Понятно, что никто не зомбировал Власова – он всю дорогу был марионеткой. Власов выполнял приказы, поступающие из Капитула. Программа помощи России, приостановленная месяц назад, потихоньку заработала. Эмиссары МИДа потянулись на Запад и в Америку – молодые, интеллигентные, хорошо одетые и воспитанные, готовые всеми силами растопить лед недоверия. Они искренне предлагали: «Давайте дружить! Давайте работать! Вы – нам, мы – вам!» Знающие люди, и Туманов в том числе, не сомневались – Орден решил всерьез подружиться с Западом. С конкретными политиками и финансистами. А уж как привязать их к себе надежным поводком, Орден знал…