Смерть депутата - Виктор Дан

Виктор Дан

СМЕРТЬ ДЕПУТАТА

Хрустальный погост

Дорога была в скверном состоянии. Накануне воскресным вечером и ночью густой туман сменился морозом. Замерзшие остатки снега на дорогах покрылись тонкой пленкой льда, а деревья превратились в ажурное хрустальное кружево. Михаил вел свой «жигуль» осторожно, хотя перед этой поездкой предусмотрительно поставил шипованую резину. За десять дней командировки в январе в этом приморском городе погода могла измениться неоднократно.

Когда справа возникла кирпичная ограда центрального городского кладбища, он стал искать глазами стоянку. Свободного места было много, но снежные ухабы все портили. Наконец, Михаил осторожно протиснулся по утрамбованной колее между двумя машинами.

Дорога и тротуар до ворот кладбища уже были посыпаны желтым песком, особенно ярким в это солнечное утро. Часы на руке Михаила показывали без нескольких минут десять часов. Он уже успел побывать в прокуратуре. Секретарь городского прокурора, полная брюнетка, хорошо знала Михаила. Почти с порога он услыхал:

– Михаил Егорович, Николай Петрович ждет Вас ровно в двенадцать… Номер в нашей гостинице я Вам заказала. Можете устраиваться.

– Спасибо, Ольга. Какая–то бумага в гостиницу нужна?

– Нет. Они записали Вашу фамилию…

Михаил заехал в ведомственную гостиницу и оставил вещи. На это ушла четверть часа. До встречи с прокурором оставалось больше двух часов, и он решил посетить городское кладбище, где были похоронены депутат Вадим Бортко и его доверенное лицо Сергей Ткач.

Особой надобности в этом посещении не было, однако, прогулка в это прекрасное утро после двух часов за рулем не помешает. Да и нужно собраться с мыслями перед разговором с прокурором. В общих чертах он мог предугадать содержание беседы. Не трудно было догадаться, что Манюня поручит ему провести новое расследование. После несчастного случая прошло больше месяца, а в городской прессе не прекращалась публикация самых различных слухов и версий о политическом убийстве. Материал подавался так, что каждый раз после прочтения создавалось негативное впечатление о работе городской прокуратуры.

Михаил работал под руководством Манюни, когда тот еще был начальником следственного отдела. Потом он привлекал Михаила несколько раз для расследования, будучи уже в должности прокурора города. Михаил каждый раз добивался успеха, и у них сложились вполне дружеские, доверительные отношения, несмотря на разницу в возрасте и служебном положении. Михаил оставался следователем районной прокуратуры, хотя Манюня неоднократно предлагал должность в городе. Михаил не хотел покидать дом покойных родителей и село, где он вырос и после университета женился на девушке, соседке и подруге его младшей сестры.

Словно предчувствуя задание, Михаил сохранил все вырезки из газет по поводу этого трагического события и в общих чертах знал, что произошло. С материалами уголовного дела он еще не познакомился, но не сомневался, что в деле сведений было не больше чем в публикациях газет. Депутат и его помощник погибли на рыбалке 4 декабря, можно сказать на глазах у местных жителей. В тот день ударил первый сильный мороз. Море стало быстро покрываться шугой. Алюминиевый катер почему-то затонул, и рыбаки погибли от переохлаждения. Местные жители смогли приблизиться к ним только через двадцать минут на гребной лодке, но было уже поздно. Они с трудом доставили на берег обледенелые тела погибших. Вскрытие подтвердило смерть от паралича сердца. Уголовное дело вскоре было закрыто.

Нужно сказать, что море тогда замерзло на много километров от берега, а оттепель в конце декабря была слишком кратковременной, чтобы растаял ледовый покров. Сегодня электронный термометр над входом в городскую прокуратуру показывал десять градусов ниже нуля.

На кладбище Михаил зашел первым делом в сторожку и узнал адрес захоронений. Ему сообщили номер квартала и номера могил. Судя по адресу, их похоронили рядом. Это было старое кладбище. Здесь хоронили редко, в основном городскую знать или тех, чьи близкие могли заплатить довольно большую сумму за место.

В это раннее время понедельника центральная аллея была пуста. Огромные деревья, кусты, засохшие цветы на могилах, памятники со звездами и крестами были словно вырезаны изо льда тонким резцом и припорошены сахарной пудрой. Утреннее по-зимнему низкое солнце переливалось в этом великолепии всеми цветами радуги. Ветра не было, однако с обвисших ветвей с тихим звоном ссыпался иней. Михаил чувствовал его на своем лице, иней покрывал одежду серебристо-хрустальной пылью, скрипел под ногами. В морозном воздухе был отчетливо слышен каждый звук. Воздух время от времени словно взрывался резкими криками грачей.

Михаил вспомнил сельское кладбище, где похоронены рядом его родители. Он не был там с ранней осени. Там, вероятно, такой же ледяной саван покрыл могилы и деревья. Будет жаль, если молодая рябина у ограды не выдержит тяжести обледенения.

Могилы отыскать оказалось не трудно. Два временных памятника из листовой стали были увенчаны крестами. Их изготовили в конвертерном цехе металлургического завода, где работали депутат и его помощник до избрания в Верховную Раду. Серо-стальной цвет памятников проглядывал сквозь тонкий слой льда. Фотографии на керамике можно было разглядеть, после того как Михаил ладонями растопил и снял лед. Он уже видел эти портреты в газетных вырезках, но что-то заставило его это сделать. У Бортко высокий лоб и худощавое волевое лицо спортсмена. Ткач круглолицый с правильными чертами лица и большими залысинами на лбу. Их глаза поражали сходством выражения, словно предсказывали трагическую судьбу. Михаил понимал, что это кладбищенские фантазии, но не мог отделаться от наваждения. Он постоял еще несколько минут у могил и медленно повернул назад к выходу.

Он сразу же увидел на алее группу людей. Они направлялись в его сторону. Четыре женщины, две из них в возрасте, пожилой мужчина и молодой парень разминулись с Михаилом в десяти шагах от могил. Женщины были одеты в одинаковые приталенные пальто из дорогого серого ратина с воротниками из голубой норки и несли в руках букеты цветов. Молодежь ничем не выделялась, а коренастый мужчина в черных джинсах и дубленке черного цвета смотрелся, как чернильное пятно на белой скатерти.

Михаил сделал еще несколько шагов и остановился у скамьи под огромным дубом с остатками не опавших листьев, похожих на леденцы под слоем льда.

Его разобрало любопытство: он почти не сомневался, что посетители пришли к тем же могилам. Так оно и оказалось. Женщины возложили венки на ближайшую могилу, это была могила Бортко, потом открыли сумки достали сверток и стаканы. Мужчина разлил водку, помянули покойника. Даже в морозном воздухе слов было не разобрать Стакан с водкой и остатки провизии оставили у основания памятника. Мужчина извлек фотоаппарат и сделал несколько снимков. Потом все дружно направились к выходу.

Откуда-то появился старик и степенно направился к могиле. Михаил догадался: бездомный решил забрать поминальную еду у могилы. Но грач его опередил, совершив крутой вираж. Он схватил пирожок и резко взмыл вверх. Старик смешно замахал руками, отпугивая другого грача, и резко ускорил движение.

Михаил пожалел, что отвлекся и поспешил за родственниками Бортко. Он их почти догнал, когда другая процессия прошла мимо. Их было много, женщин, мужчин и детей разного возраста и пола. Михаила поразило, что процессии разминулись в полном молчании, словно не замечая друг друга. А ведь Михаил уже не сомневался, что это были близкие Ткача. Хотя ничего удивительного. Жена подчиненного не обязательно должна любить жену начальника. Тем более, что Бортко косвенно виноват в смерти Ткача. Очевидно, именно Бортко был инициатором рыбалки. И катер был его.

Михаил успел сообразить, что сегодня был сороковый день со дня гибели депутата и его помощника.

Родственники Бортко остановились на тротуаре у проезжей части дороги. Ждут машину или такси, догадался Михаил. Одна из молодых девушек подошла к машине, ВАЗ девятой модели был припаркован неподалеку от входа на кладбище, отключила сигнализацию и уселась за руль. Все кроме мужчины потянулись к машине. Мужчина, не прощаясь, направился к стоянке такси.

У Михаила возникла идея, он поспешил за мужчиной и догнал в тот момент, когда тот уже заговорил с таксистом.

– Простите, Вы не могли бы уделить мне несколько минут, – остановил мужчину Михаил, коснувшись рукава куртки.

– Чем обязан? – удивленно повернулся к Михаилу мужчина. Спокойные карие глаза были слегка прищурены, хоть и смотрели снизу вверх. – Эта машина уже занята.

– Я по другому поводу, – Михаил заученным движением показал удостоверение и представился. – Следователь прокуратуры Михаил Егорович Гречка. Мне нужно задать Вам несколько вопросов.