Не бублик с маслом - Михаил Голубев

– И все же, Иванов, ты в корне не прав! – сказал воевода, – не будут они нападать нынешней ночью, никак не будут!

– А почему нет? – упорствовал Иванов. Глаза его лукаво блестели, отражая пламя костра.

– А потому, Иванов, что ночью темно и плохо видно, – туманно объяснил воевода и почесал бороду.

Далеко вниз уходили каменные стены, скрываясь в густой тьме. Где-то выл волк.

Иванов послюнявил палец и принялся счищать с лезвия своего меча остатки спекшейся крови.

Дружина расположилась на ночлег подле, прямо на крепостной стене. Держались тихо и были настороже. Многие точили мечи и сабли, готовясь к следующему утру.

Иванов задремал. Снился оставленный дом, жена с детьми и сам Иванов, сидящий на печке и хлебающий парное молоко. Жена, как обычно, готовила лепешки, а дети забавлялись с компьютером. Все именно так и было, пока Иванова не призвали в армию…

Иванов вздохнул и проснулся. Вставало солнышко, просыпались птички, наступало утро. Костер уже потух, и ни воеводы, ни дружины не было видно. Зато где-то внизу слышалось лязганье металла о металл и крики. «Уже бьются», – подумал Иванов, схватил свой меч и вскочил на ноги.

Из пролома в каменной кладке вылезло несколько фигур, одетых в неприятельскую форму. Один из них заметил Иванова и, указав на него пальцем, что-то сказал по-английски.

Иванов насторожился. Отступать было некуда: позади была пропасть метров тридцати, на дне которой шел бой. Мозги лихорадочно заработали: «Как мог он, сержант запаса, старый стреляный волк, проспать начало мероприятия? Стыд и позор! Что делать, куда убежать?»

Убегать было некуда.

Тогда Иванов обнажил меч и ринулся на неприятелей. Те, чтобы избежать соприкосновения с его мечом, быстро разбежались, и Иванов торпедой влетел в зияющий пролом.

Густая темнота ударила по его глазам, и сержант, запнувшись за что-то, покатился вниз по скользким ступенькам. «Какой ловкий прием!» – мелькнула мысль.

Ступеньки никак не кончались, а Иванов все катился и катился. Клинок меча звонко ударялся о камень, высекая яркие искры, и при свете их Иванову удалось разглядеть, что лестница идет винтообразно вниз, не подавая никаких признаков к окончанию.

Иванов загрустил. «Какая странная все-таки эта крепость, – подумалось ему, – какой-то кретин ее строил. Наверное, специально для того, чтобы противник, проникший внутрь, не сразу разобрался, куда он попал, и чего ему теперь делать».

Проторчав целую неделю здесь, в этой самой крепости, Иванов, например, и не подозревал о существовании данной лестницы, хотя успел излазить сооружение вдоль и поперек. Причем три раза его приходилось искать всем взводом. Иванов любил старинные крепости, но таких каверзных поступков с их стороны он не любил.

Наконец лестница кончилась, и падение прекратилось. Одновременно появился свет, причем, очень яркий. Когда зрачки Иванова сузились до нужной степени, он смог различить, что находится в том же проломе, в который влетел, а вокруг него стоят ухмыляющиеся противники.

«Это уже совсем ни в какие рамки не лезет», – подумал Иванов. Но времени на размышление не было, и Иванов решил вступить в бой. Другой на его месте посчитал бы это решение идиотством, так как врагов было человек пять, а то и все шесть, и, стало быть, силы были неравны, однако Иванов был по натуре человеком широкой души.

Завязалась драка. Временами Иванову казалось, что противников не менее дюжины, и он еле успевал отбиваться от острых сабель, которые так и норовили отрубить ему какую-либо часть тела. Вскоре Иванову порвали кафтан и помяли каску. Иванов устал. Он уже хотел опять спастись бегством, но тут вдруг противники перестали нападать и на вопрос Иванова, в чем дело, ответили на ломаном русском, что там, внизу, начался перекур.

Иванов подошел к краю стены и осторожно глянул вниз. И действительно, баталия, что еще совсем недавно происходила у основания крепостной стены, прекратилась, и обе дружины отдыхали. В армии наступил обеденный перерыв.

– Будь война, мы бы тебя есть зарезать, – сказал один из противников Иванову.

Иванов сидел на краю стены и наблюдал, как внизу перевязывают раненых. На слова неприятеля он только усмехнуося, так как был уверен, что будь война, он сам порубал бы в капусту всех пятерых или даже шестерых. Воспользовавшись передышкой, Иванов все же сосчитал их. Оказалось – четверо. Неприятели спокойно сидели на каменной кладке стены и опорожняли содержимое своих фляг. Иванов решил не тратить времени зря и пошел посмотреть, как же там все-таки этот проклятый пролом в стене? Непонятно ведь, как Иванову удалось в нем заблудиться.

Засунув голову в дыру, Иванов всмотрелся в темноту. Лестницы вовсе не было. Тогда Иванов шагнул внутрь и пропал…

***

– Танки! Танки! – закричал кто-то.

Дружина вскочила на ноги. Не знали, куда себя девать и что делать по отношению к противникам, которые тоже всполошились и, побросав свои бутерброды, также повскакивали с насиженных мест. Из-за леса вырулили картофелеуборочные комбайны.

– Какие же это танки?! – воскликнул кто-то.

– Это условные танки, – пояснил воевода. – Учебные.

Враждующие стороны не знали, чего предпринимать, так как никаких отличительных знаков на комбайнах не было: наши или не наши?

– За мной орлы, а там разберемся! – воскликнул воевода и, размахивая топором, кинулся в сторону приближающейся техники.

Все, и наши и не наши, побежали за ним из чисто любознательских побуждений.

Танки не успели сделать ни единого выстрела…

***

Через четверть часа Иванов понял, что опять заблудился. Окон не было и путь освещали только прикрепленные к стенам газовые факелы. Так что местоположение было определить весьма трудно.

Помещения, по которым ходил Иванов, были как капли воды похожи друг на друга и ориентироваться было совершенно невозможно.

Спустя некоторое время Иванова посетила страшная догадка: комната, наверное, всего одна, и он, выходя из нее, входит в нее же, но с противоположной стороны! Желая проверить это, сержант положил свою помятую каску на пол и быстро пробежал в следующую комнату, чтобы успеть увидеть себя самого, выскакивающего там в дверь следующей комнаты. Но Иванов спины своей не увидел. Все было тихо, и дверь в следующую за следующей комнату была плотно закрыта. Однако каска лежала на месте, что явственно подтверждало догадку Иванова. Он не закрывал за собой дверь, когда выбегал, и поэтому мог отлично видеть, что его первая каска преспокойно лежит на прежнем месте. Решив, что она никуда не денется и на обратном пути он ее подберет, Иванов надел новую каску и смело зашел в следующую закрытую дверь, предварительно, разумеется, открыв ее.

– Какое странное