Двенадцать историй. сборник рассказов - Ольга Климова

Двенадцать историй

сборник рассказов

Ольга Климова

© Ольга Климова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День – ночь

Муж, жена, девушка

«Для чего знать, к примеру, математику? А если для того, чтобы продвигаться по жизни как по незримой оси координат, вверх, со знаком плюс, к той вершине, заветной стрелочке.» – так рассуждал домашний философ Василий, слушая тем временем длинную речь старого приятеля.

В летнем кафе, где за круглым столиком устроился Василий, было немноголюдно, но громко вещал телевизор.

– У меня любовный треугольник, и Роман, уверенный, но нервный поведал другу Василию свежую историю общения с женщинами.

– …и жена есть, девушка есть, – закончил он фразу.

Друг ещё прислушивался, повернув левое ухо к собеседнику и слегка вытягивая шею. Прислушиваясь пару секунд к воздуху, Василий сделал вывод:

– Что скажу? Никакого треугольника нет и быть не может. Смотри.

Он вытащил из кармана дорогую сувенирную ручку, нарисовал на салфетке солидную круглую точку, около неё букву М.

– Вершина треугольника – точка М, значит муж, – основательно произнёс Василий.

– Дальше, точка Ж (жена), Д (девушка). Жена любит мужа, проводим сторону МЖ, – он начертил твёрдой рукой линию. – Девушка любит чужого мужа, проводим линию от Д к М.

– А! Вот тут и главное: сторона Ж-Д (жена – девушка) невозможна! Они не любят и не соединяются! Итог: треугольник невозможен.

Разум Романа, неслабо захмелённый, кружил где-то в ароматах кафе, над столиком и сверху смотрел на недостроенный треугольник. Секунду спустя, которую Роман отчётливо прожил, он к удивлению для себя отметил, что на самом деле стоит и смотрит сверху на расчерченную салфетку. Всё же разум не отделялся от тела.

А тело его уже нетвёрдо шагало по улице, как по длинному нескончаемому коридору. И шёл, и шёл, и шёл. А коридор не заканчивался.

Внезапно нескончаемый коридор улицы закончился входом в родной подъезд.

Когда-то, когда Роман жил в другом измерении, то есть в детстве, он непоказно любил свою маму, жалел брошенных кошек и собак, считал, что пить очень и очень плохо, а любить можно только одну девочку. Тогда он не только знал, но и испытывал настоящие чувства

Чувства были убиты им самим, неизвестно когда или, растворились, попав во взрослое измерение жизни.

Жена и сын встречали похожими грустными, как у Пьеро, лицами. – Не знаю, твой сын говорит, что пить нехорошо! – немного пугаясь собственной строгости, сказала жена.

– А, все так говорят в его возрасте!

Краткого мутного взора хватило, чтобы отметить, как жена сильно напоминает его мать, попытался почувствовать к ней нежность. Получилось. Но нежность сразу сменилась лёгким недовольством.

– А ты чего ребёнка натравливаешь, чего хочешь, Чтобы мы развелись?

Оба, как из балетной школы, худобно-прозрачные, сын и мать выпрямили спины и одинаково вздрогнули.

– Нет! – Хором ответили они. – Ешь, пожалуйста! – торопливо двигая тарелку, тут же сказал жена.

– Ел уже. Вчера.

С горьким осадком вспомнилось ему о любовном треугольнике, а ещё слова друга Васи, о том, что Девушка перевстречалась со всеми в их дворе.

«А, так вот почему я ушёл из кафе не прощаясь!»

– Ну и неправда, завидует Васька, – сказал Роман своей слегка прояснившейся памяти. – А почему?»

«А потому… что у неё глаза цвета янтаря, а голос, как ручеёк лесной журчит, и освежает…

Она девушка, юная, нежная, как ромашка полевая.»

Девушка Мила недавно переехала из села в квартиру завещанную бабушкой.

Попав в городскую почву цветочек Мила немало поменялась: сначала чахла, а потом расцвела по-новому, желая нравиться всем и каждому. От сельской жизни навсегда осталась привычка вставать на заре, прическа, выдававшая недавнюю ПТУшницу, и переехавшая с ней деревенская беспородная кошка, переименованная недавно в Светку – в честь жены нового любовника Романа.

Свежесть улицы бодрила, мелкий острый снежок покалывал щеки. Во дворе, откуда Роман звонил девушке, видны были свои окна и окна квартира Милы.

Девушка – ромашка, девушка – ручеёк ответила Роману хриплым голосом.

– Рома, ночью у соседей пожар был, Светка сбежала, – быстро заговорила Мила.

Подняв голову, Роман увидел: соседние с Милой окно и балкон были сильно полизаны огнём ночного пожара.

– Что скажешь? А ночью тут оранжевое зарево было! Ты бы видел! Нас всех эвакуировали… Что мне делать, Светка пропала! – Почему пропала, – Роман перевёл взгляд на жену, которая преспокойно хозяйничала на кухне, но вовремя сообразил, что речь не о жене, о кошке. Кашлянув, солидно договорил. – Как она пропасть могла, она же домашняя у тебя!

– Ага, это у тебя домашняя…, – и Мила замолчала, подумав, что если говорить о жене, они могут поругаться.

Возвращаясь с работы, измученный бесконечными разговорами – переговорами, слух Романа отчётливо распознал истошный кошачий крик.

Дома он увидел кошку, которая смирно сидела на диване, вытянув туго замотанную ярко-белым бинтом переднюю лапу. Лапа была забинтована от подушечек до основания и напоминала ножку табуретки. Весь кошачий облик выражал крепкое осуждение человечества. Узнать её было не сложно – это кошка Милы. Жена и сын стояли растрёпанные и смотрели на новое домашнее сокровище.

– Где вы её? Откуда?

Роман постарался сделать вид, что не знаком с кошкой – Светкой. Кошка также не выдала, отвернув морду зевнула.

– Не знаю, с балкона наверное, упала в соседнем доме, мы подобрали. У неё лапка поломана. Мы с Ванюшей полечить решили, я же медсестра. А хозяева найдутся… может быть… или себе оставим.

«Да, и назовём её Мила, – подумал Роман.»

– Бедненькая! Бедная кошечка, лапу сломала. Тебе больно? – Юный чистый голосок сына вернул в реальность…

Через звуки голоса ребёнка вдруг вернулась к Роману пропавшая некогда жалость к животным. Произошло соединение Романа мальчика, маленького и доброго, и Романа большого – серьёзного и чёрствого.

***

– Так …похоже, треугольник построился… – Задумчиво произнёс Василий, выслушав новости из жизни Романа.

«Сторона ЖД соединилась, с помощью кошки, они теперь связаны, жена и девушка.»

– Вася, ты про какой треугольник! Что мне делать с ними? Светка, Мила, кошка теперь эта!

– А что делать? Что раньше делал, то и сейчас. Разберёшься, придумаешь…

Птичье молоко

Нельзя съедать конфеты, их мама берегла к празднику, а Лида ела. Одну, за ней ещё одну, – вытаскивала из коробки шоколадные конфеточки. С удовольствием кусала. «Птичье молоко» – нежнейшее лакомство!

С недавних дней праздник жил в сердце Лиды. Крутой парень Боря! Он обратил внимание не на подруг, на неё, на Лиду. Теперь они встречаются. Два раза гуляли, топая по склизкому весеннему снегу.

Сегодня Лида ждала Борю в гости. Мечтательно ела конфеты вместе с полуторагодовалой племянницей Верочкой. Верочка сидела смирно, конфеты ела аккуратно.

И как только Боря устроился на диване – прямо перед взглядом его оказался фотографический портрет.

– Кто это!? – Спросил, почти крикнул Боря.

– Мама! – Так же громко ответила Лида.

«Что такого в её маме, что так орать!»

– Директор техникума!? – ещё громче, быстрее сказал Боря.

– Да… почему спрашиваешь?

– …Я учусь там… О, она строгая у тебя, очень… Знаешь, если она придёт, я спрыгну с балкона.

– Да ты двоечник, прогульщик, – раскусила парня Лида.

Про то, как Наталья Васильевна (мама) вызывала Борю в кабинет, как предупреждала о скором отчислении – ничего этого Боря рассказывать не собирался.

– Не, ну… Я просто не хочу. Она подумает, что я специально с тобой. А я не… Ты мне нра…

И он наклонился к пухленьким губам, похожим на вишнёвое сердечко.

В тот момент маленькая Верочка, которая и до того вела себя бесцеремонно, залезла на диван и потянула Борю за воротник рубашки. Ребята смутились, а Боря нехотя вынужденно сюсюкал с Верой.

«А-а, я знаю, я помню, какая ты Верочка спокойная бываешь, когда ешь конфеты». И Лида быстро протянула племяннице коробку «Птичьего молока» с тремя конфетами внутри.

Верочка успокоилась и удалилась в игры.

Сама Лида прижалась к Боре. Они целовались. Время летело.

Труженица часовая стрелка торопилась к пяти.

– В пять мама вернётся! – Опомнилась Лида.

Боря сделал один огромный шаг, оказавшись в коридоре, схватил куртку. Хотел было обуться. Но только одна туфля грустно ждала хозяина. «А где вторая?»

Теперь минутная стрелка задрожала и будто ускорилась. Начались экстренные поиски. Нервное обследование комнат показало, что туфли нет нигде.