Найти бесогона - Евгений Аллард

Найти бесогона

Евгений Аллард

© Евгений Аллард, 2015

© Мария Колыванова, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1

«Форд» нёсся, мотая меня из стороны в сторону, подбрасывая на ухабах. Слившись в серо-зелёную стену, справа проносился лес. Слева открывался крутой обрыв, серебристая гладь реки. Дорога пошла под уклон, и, пытаясь вписаться в поворот, я нажал пару раз педаль тормоза, но нога провалилась, словно в пустоту. Крутанул руль, машина пошла юзом. Меня швырнуло о дверь, она распахнулась, и я вывалился наружу. Покатился вниз, больно ударяясь о камни, и лишь чудом зацепился за край обрыва. Попытался подтянуться на руках, но пальцы, оставляя глубокие борозды в комковатой сухой земле, лишь разрывали густо переплетённые между собой корни травы и я начал соскальзывать вниз. Рубашка противно взмокла от пота, прилипла к спине.

– Держись! – раздался голос, показавшийся очень знакомым.

Сильные руки подхватили меня под мышки, подтянули наверх. Я присел, хватая ртом воздух. Поднял глаза на спасителя и замер.

– Дед? Как ты здесь оказался?

Он подал мне руку, помог встать.

– Случайно, – коротко ответил он на удивление молодым голосом, не соответствующим внешнему виду. – Пошли, внучек, мёдом тебя угощу. Я как раз заготовил маленько. Попробуешь моего первого медку за это лето.

Какой тут к чёртовой матери мёд, когда ноги подгибаются и дрожат руки? Я подошёл к обрыву и осторожно взглянул вниз. Река спокойно катила свои воды, отливающие жарким серебром. И никакого намёка на мою машину. Неужели она так быстро утонула? Хотя ладно, чёрт с ней. Главное, что жив остался. Нахлынула удивительная безмятежность, словно сбросил с плеч тяжёлый груз.

– Ну, пошли, дедуля.

Увязая по щиколотку в пыли, покрывшей ботинки, как бархатом, мы пересекли просёлочную дорогу, двинулись по высокой, выше пояса, густой траве, прошитой белыми соцветьями тысячелистника. Я схватил пару корзинок, растёр между ладоней, ощутив потрясающе знакомый аромат. Душу залила волна радости, захотелось упасть в пышную зелень и беззаботно, как это делают дети, рассмеяться.

Мы прошли по широкой деревенской улице, залитой таким нещадным июльским солнцем, что глазам стало больно. Слышался лай собак, кудахтанье кур. Тяжело переставляя ноги, мимо проследовала полноватая женщина с эмалированным ведром. И я вдруг ощутил этот яркий сильный запах свежей колодезной воды.

В белой пыли нежилась дородная свинья, подставляя розовый бок солнцу. И мы остановились у забора, за которым возвышался добротный одноэтажный дом из красного кирпича под двухскатной крышей, крытой железом. Калитка, скрипнув, отворилась, пропустила на широкий двор, где пожилая женщина в белом сарафане и клеёнчатом фартуке рубила блёкло-зелёные кочаны на деревянном столе. За низкой загородкой сарая слышалось утробное хрюканье. Женщина подняла голову, ласково, нараспев произнесла:

– Олежек, как погулял, милый? Сейчас тебе молочка принесу. Парного. Как ты любишь.

– Отлично, бабуля! – воскликнул я, не узнав своего голоса, будто крикнул ребёнок.

Такой родной дом. Пронизанная яростным июльским солнцем горница. Дубовый стол в центре.

– Ну, вот попробуй, что я собрал за эти дни, – дед выставил передо мной несколько банок с густым янтарно-жёлтым содержимым. – Цветочный, гречишный.

Я снял плотную бумажную крышечку. Закружилась голова от тяжёлого душистого аромата. Захотелось запустить руку в банку и съесть все, до донышка.

Дед сел напротив и усмехаясь в бороду, стал наблюдать за моими мучениями.

– Да ешь всё. Не последний.

Я схватил ложку, но тут кто-то сильно потряс меня за плечо. Я отмахнулся с досадой, как вдруг банка с мёдом стала таять, делаясь нереально прозрачной. Я поднял глаза. Фигура деда отдалилась, потускнела, словно он сидел за стеклянной стеной. И глаза в лучистых морщинках смотрели печально, и в то же время отстранённо, будто он вглядывался в собственную душу и уже не видел меня.

Я вздрогнул и открыл глаза. Надо мной склонилась худенькая молодая женщина в темно-синей форме стюардессы.

– Просыпайтесь. Просыпайтесь, – она приветливо улыбнулась. – Идём на посадку. Пристегните ремни.

Я ехал из аэропорта, бездумно рассматривая проносящийся мимо поток машин, вновь и вновь возвращаясь к странному видению. Дед умер двенадцать лет назад, когда я учился на втором курсе факультета журналистики МГУ. Не то, чтобы это случилось внезапно. Он долго болел, фронтовые раны давали о себе знать. Артиллеристом прошёл всю войну. Но всегда держался молодцом, помогал бабушке по хозяйству. Но для меня это стало настоящим ударом. Мы были очень дружны. Почему он привиделся мне? Да ещё вместе с бабушкой? Она ушла вслед за ним, угасла так быстро, что я не успел ещё прийти в себя от потери деда. Лежала в гробу с таким умиротворённым лицом, будто смерть для неё стала избавлением от чего-то мучительного.

Когда машина остановилась у грязно-белой облезлой девятиэтажки, я расплатился, вылез и направился к подъезду, на ходу доставая ключи.

– Олег! Олег! Подождите!

Рядом оказалась полноватая женщина средних лет. Миловидное, но уже немного оплывшее лицо раскраснелось, из старомодной причёски выбились волосы.

– Вы Олег Верстовский? – спросила она, тяжело дыша.

– Верно. А что вам нужно?

– Я звонила вам. Екатерина Павловна Максимова. Помните? По мужу – Колесникова. Нам очень нужна ваша помощь. Михаил Иванович, ваш редактор, дал ваш адрес. Извините, я не вовремя, наверно.

– А почему вы не пришли в редакцию? – я не смог сдержать недовольства.

– Простите, мне так хотелось поговорить лично.

– Хорошо, пойдёмте, – я вздохнул и открыл дверь в подъезд.

Мы поднялись на лифте, и я провёл нежданную гостью на кухню моей холостяцкой берлоге, мучительно стараясь подавить чувство стыда за беспорядок.

– Кофе хотите?

– Спасибо.

Она присела бочком на стул и начала расстёгивать сумку.

– Вот, привезла наших гостинцев, – она выложила на стол коробки и черничным пирогом и конфетами.

Я достал с полки пару фарфоровых чашечек, разлил кофе и сел напротив гостьи.

– Хорошо. Екатерина Павловна, расскажите о вашем случае.

Она вынула из сумки папку, аккуратно выложила на стол.

– Посмотрите, что удалось собрать. Доказательства, что это не плод моего воображения.

Я открыл папку – на листах бумаги были аккуратно приклеены фотографии, с подписями от руки.

– Конечно, это выглядит, как детские шалости, глупости. Но поверьте, ни я, ни мой муж не способен на розыгрыши.

– А дети? У вас есть дети?

– Да. Старший Вадим, четырнадцать лет. Ирочка, пять лет. Но они не могли. Уверяю вас. Это ни на что не похоже.

– А что ещё, кроме надписей что-то было?

– Стуки, завывания. И призраки. Мы их видели несколько раз.

– И как они выглядели?

– Обычно, – она пожала плечами.

– Что это значит? – я впервые услышал, чтобы кто-то говорил, что призрак выглядит как обычно.

– Ну, так как описывают в легендах, мифах. Парящие над полом фигуры.

– Мужские или женские?

– Женские. Длинные, развевающиеся, будто от ветра волосы. В белом одеянии. Замогильный, неживой голос. Олег, мы очень устали от всего этого.

– А когда это началось?

– После того, как умер мой дядя, Он оставил нам дом, в котором мы живём теперь. Буквально через пару дней после похорон мы стали видеть надписи на стекле, зеркалах, перегорали сами собой лампочки, пробки, падала мебель. На телефоне вдруг сами собой набирались номера.

– Понятно. А скажите, никто не пытался купить ваш дом?

– Нет. Никто не обращался. Да мы бы и не смогли продать. Дядя очень болел в последнее время, мы продали квартиру, чтобы покупать лекарства, приглашать врачей. Нам просто негде жить. Олег, – её голос сорвался. – Вы прагматичный человек, Олег. Скептик. Дотошный. Всегда стараетесь докопаться до сути. Мы так надеемся, что вам удастся разобраться в этом. И вы не побоитесь.

– А вы уже обращались к кому-нибудь? Ну, скажем в общество по борьбе с полтергейстом?

– Да. Они приехали, расставили аппаратуру, – она тяжело вздохнула. – Что-то записывали, замеряли. Потом развели руками, и сказали: классический случай полтергейста. Но ничего поделать с этим они не могут. И уехали. Мы приглашали нашего местного экстрасенса. Но он даже не вошёл в дом. Остановился на пороге и объявил, что место проклято, и спасенья нам не будет. И ушёл. Олег, вы не могли бы… приехать к нам? Мы живём в большом доме, с удовольствием вас примем. Рядом красивый залив, сосновый бор…

– Я сейчас должен написать статью для журнала. Только из командировки вернулся. Недели через две освобожусь. И смогу приехать.

Она печально взглянула на меня.