Закон Долга. Вестница - Гюрза Левантская

Гюрза Левантская

Закон Долга. Вестница

Глава 1

В пути

Долгая дорога. С точки зрения современных скоростей — это пролетающие мимо окна километры, исчезающие в одно мгновение пейзажи. Признаться честно, от стремительной конницы, известной по книгам и фильмам, Ира ожидала подобного впечатления. Нет, конечно, архи не поезд и даже не легковушка, но всё-таки…

Реальность оказалась куда более тягучей. Трудно сказать, сколько за день покрывал их отряд в километрах, но в местных сагах около сорока пяти. Цифра не впечатляла, в Ириных фантазиях виделось что-то более солидное. По её ощущениям они тратили на дорогу лишь половину дня, отдавая всё остальное время животным на поедание травы. Большую часть пути ехали шагом, а каждые три дня вообще останавливались на отдых длиною в сутки.

«Это ж сколько ехать такими темпами?» — постоянно задавалась она вопросом.

Руководители отряда выбирали не самые населённые маршруты, придерживаясь русла речки Омулы, берущей начало на Болоте, текущей мимо Ризмы и далее вглубь страны. Словно нарочно объезжали они небольшие поселения и рыбацкие деревушки, стоящие на ней. Капитан Накарт пояснил, что это делается специально, чтобы не тратить время на объяснения местным жителям, в большинстве своём весьма консервативных взглядов, почему среди отряда женщина, едущая верхом с открытым лицом. Приказ есть приказ: они обязаны заботиться о её безопасности.

Подобное отношение не прибавляло Ире хорошего настроения. Ей хватило двух дней, чтобы осознать, что Птичка и певец эйуна были полностью правы: путешествие с военными не такое приятное мероприятие, как ей виделось. Фактически в отряде из семи десятков солдат лишь единицы готовы были с ней общаться.

С самого начала Иру отделили стеной от остальных. Для неё чуть в стороне от всех прочих ставили отдельный шатёр, в котором на самом деле могло бы жить не менее пяти человек.

Поначалу она недоверчиво на него косилась, полагая, что ткань, из которой он был сделан, не способна защитить от стихии, но первый же дождь опроверг её страхи. Материал оказался покрыт какой-то специфической пропиткой, под пальцами ощущавшейся как воск. Она и капле не давала просочиться внутрь. Ира сладко спала, лишь изредка вздрагивая от далёких громовых раскатов, треска качающихся деревьев и внезапных вспышек молний. Кроватью служило щедро насыпанное сено, прикрытое мягкой шкурой.

Сундуки каждую стоянку вынимали из телеги и ставили в шатре, чтобы её вещи были под рукой. Выдавали небольшую скамью и низкий деревянный столик. На её вопрос, а зачем столько места на одного человека, она обошлась бы и палаткой, которые стояли у многих солдат, ей ответил барон Бирет тоном, не допускающим возражений:

— Госпожа судья, ваш статус не предполагает другого места для отдыха.

Это «госпожа судья» бесило её донельзя. Герцог и барон постоянно подчёркивали её временное звание прилюдно, что приводило к нервной реакции со стороны солдат. Мало того, ей строго-настрого запретили прикасаться к какой-либо работе, опять же объясняя это статусом. Воины людей смотрели на неё, словно постоянно спрашивали: «Вы серьёзно?» — и не будь рядом командиров, скорее всего, этот вопрос прозвучал бы вслух. Хорошо если просто вопрос и если просто прозвучал. Ну а реакция эйуна была словно под кальку срисована с поведения их «боевой подруги» с Болота.

Любые попытки хоть как-то найти общий язык терпели неудачу. Солдаты относились к ней настороженно, хотя не неприятие было тому причиной. Все были в курсе событий в ратуше и того, что её назначение — воля богини, но она была чужой. И если в доме Дэкина её чуждость расценивали как нечто достойное любопытства, изучения и диалога, то в отряде она воспринималась как инородный предмет. Временное явление, на которое не стоит обращать внимания. Раз руководство поставило, вот пускай командиры с ней и возятся.

И они бы, наверное, и повозились. Фавориты монархов никогда не оставляли без внимания её редкие просьбы, но лишнего времени у них не было совсем. Стоило встать на привал, как герцог и барон принимались разбирать донесения гонцов, периодически нагонявших отряд, и письма с птичьей почты. Прислушиваясь и приглядываясь, Ира узнала, что оба таким вот образом руководят своими оставленными надолго землями.

Барону часто приходили письма из дома, она видела, как на глазах светлело его лицо, когда он читал их. Доваль, усмехаясь, поведал, что у фаворита короля аж четыре старшие сестры. Его мать рожала детей ежегодно, а когда появился на свет пятый — будущий барон Бирет, не выдержала и после родов скончалась. Спасти просто не успели. Покойный отец характера был ужасного, но мужей дочерям подобрал на удивление ответственных. Любят сёстры братца, вот и изводят просьбами слуг, чтобы записывали под диктовку их трескотню, послания шлют чуть ли не ежедневно. Понарожали барону племянников да племянниц, и дня не проходит, чтобы не поделились их успехами.

Среди отряда более-менее вели с Ирой диалог всего несколько человек. Командиры. Доваль. Вакку, когда не был погружён в чтение своих свитков и медитацию. Рикан — пожилой мужчина, заведующий хозяйством, которого, в конце концов, достало, что она часами пялится на то, как он готовит. Узнав, что она мало понимает в местных продуктах и хочет перенять опыт, он смилостивился и позволил присутствовать при священнодействии, в которое он каждый раз превращал приготовление пищи. Ира только запоминать успевала, из каких подножных трав он умудряется делать великолепные походные супы, похожие на тюрю[1], а от приготовленного на вертеле у неё слюна начинала течь, едва запах начинал распространяться по окрестностям. За готовкой и диалог с Риканом медленно, но налаживался.

Последним собеседником был эйуна невысокого чина, приходившийся виконту-певцу кем-то вроде хорошего знакомого. Его звали Изаниэн. Он много трудился и выглядел на фоне остальных солдат весьма скромно. Даже говорил едва слышно. Не то чтобы он стремился общаться, но, в отличие от занятого герцога и его высокомерных соотечественников, сразу дал понять, что получил от виконта просьбу помочь Ире советом в случае чего.

И всё же разговоры были нечастыми. Герцог и барон твёрдо блюли своё обещание держать во время поездки строгую дисциплину, и пока что в её услугах судьи никто не нуждался, чему она была несказанно рада. В пути, хотя езда шагом и предполагала возможность перемолвиться словом с теми, кто ехал рядом, было не до разговоров. Птичка оказался прав: многочасовая езда верхом выматывающа и требует определённой привычки. Не говоря уже о том,