Правовые акты. Оценка последствий. Научно-практическое пособие - Коллектив авторов

Правовые акты. Оценка последствий. Научно-практическое пособие

© Кашанин А. В.; Тихомиров А. Ю.; Третьяков С. В.; Черепанова Е. В.; 2011

© «ИД «Юриспруденция», 2011

Предисловие

Общество заинтересовано в эффективном правовом регулировании. Это всецело объясняется потребностями стабильного обеспечения прав и свобод граждан, безопасности, устойчивого развития экономики и социальной сферы. Но обоснованный выбор средств правового воздействия очень труден, поскольку приходится учитывать противоречивое влияние внешней среды и многообразие поведенческих актов в правовой сфере. Учитывая сложность реализации права, коллектив Института правовых исследований ГУ – ВШЭ подготовил цикл исследований, начало которому было положено книгой «Правоприменение: теория и практика» (2008 г.). В 2010 г. увидела свет книга «Эффективность законодательства в экономической сфере».

Предложенная вниманию читателя третья книга посвящена разработке механизмов анализа и оценки последствий нормативных правовых актов. Ее условно можно разделить на две части. В первых главах обстоятельно рассматриваются традиционные и новые методологические подходы к преобразовательному воздействию права на экономические и иные общественные отношения. Последующие главы посвящены своего рода аналитико-оценочным способам изучения реализации правовых актов.

Книга содержит целый ряд научно-практических рекомендаций, полезных для теории и практики правотворчества и правоприменения. Ее можно использовать в учебном процессе высших учебных заведений в рамках программ «Теория права и государства», «Конституционное право», «Гражданское право», «Административное право», «Уголовное право», а также на курсах повышения квалификации руководителей и специалистов публичных органов, бизнес-структур и учреждений.

Книга подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований ГУ – ВШЭ.

Глава 1. Природа последствий нормативных и иных правовых актов

§ 1. Цели нормативных правовых актов, их последствия и результаты

По ряду причин мы считаем целесообразным анализ теоретических моделей эффективности правовых предписаний начать с классической позитивистской юридической теории. Прежде всего следует учитывать, что указанная школа права длительное время занимала господствующие позиции в западной юриспруденции. Однако более важным является то, что в отечественной юридической науке традиционные позитивистские взгляды не только в течение долгого времени оставались по сути безальтернативными, но и в настоящее время являются, безусловно, доминирующими как в правоведении, так и в мировоззрении законодателя и правоприменителя. В этой связи сама постановка вопроса об эффективности права в отечественной юриспруденции чаще всего имплицирует определенную модель правопонимания, что само по себе определяет ограничения в получении эвристически полезных результатов.

Классическая позитивистская юридическая теория, имплицирующая формальное понятие эффективности закона как фактической реализации сформулированной законодателем цели соответствующего правового предписания, предполагает конкретизацию понятий цели, последствия и результата действия нормативного правового акта как предпосылки для содержательного анализа эффективности конкретных правовых предписаний.

Так, например, для советской доктрины можно считать классическим понимание эффективности правовых норм как соотношения между действительным результатом и целью, а также между достигнутым результатом и применяемыми для его достижения средствами. Цель правовой нормы – эталон оценки ее эффективности[1]. В более широком контексте право рассматривается как инструмент социального управления. Однако и здесь цель правовых норм рассматривается как критерий оценки их эффективности. Результатами действия правовых норм являются юридическая и социальная эффективность. Юридическая эффективность означает соответствие поведения людей норме права. Социальная эффективность характеризует социальную цель, которая находится вне сферы правового регулирования. Условиями эффективности норм права являются: 1) соответствие норм условиям развития; 2) совершенство правоприменения; 3) уровень правосознания и характер поведения граждан. Методика изучения уровня эффективности правовых норм включает в себя: а) выявление социальной проблемы; б) установление социальных целей; в) операционные определения; г) критерии и показатели эффективности; д) проблему вычленения роли правового фактора[2].

В этом контексте цель нормативного правового акта могла бы формулироваться через понятие направленности на социальный эффект, который должен быть достигнут при реализации правового предписания. Соответственно, последствия (результат действия) нормативного правового акта должны определяться как фактический социальный эффект его реализации. При этом последствия и результаты нормативного акта часто дифференцируются по признаку намеренности, так что результат определяется как эффект сознательного применения нормы права.

Мы считаем необходимым дистанцироваться от общепринятой понятийной матрицы по следующим причинам. Прежде всего, указанные понятия имманентны определенной (формальной) модели эффективности права, которая, как будет продемонстрировано далее, в действительности блокирует содержательный анализ эффективности правовых предписаний.

Следует учитывать, что исторически первой получила развитие концепция эффективности права, не связанная с конкретизацией целей законодателя. Речь идет о пандектистской модели юридической науки, исходящей из классической для правовой доктрины дихотомии между частным и публичным правом. Классическая цивилистическая методология (сохраняющая до сих пор значительное влияние в частноправовой и в целом юридической теории и фундирующая всю частноправовую науку) предполагает весьма своеобразную модель эффективности закона. Следствием этого является то, что она блокирует на уровнях синтаксическом (система категорий науки и отношений между ними) и семантическом (значение указанных категорий) представление о манипулируемости содержания правовых норм. Иными словами, с точки зрения классической модели частноправовой науки невозможно с помощью правового регулирования преследовать какую-либо конкретную социальную цель (выражаясь языком экономической теории, преследовать цель перераспределения дохода путем вмешательства государства во взаимоотношения субъектов рыночной экономики). Роль права может состоять лишь в фиксации правил игры путем предоставления субъектам формальных и абстрактных возможностей поведения, реализация которых оставлена на усмотрение самих субъектов.

Такая модель эффективности гораздо менее гармонична в рамках публичного права. Первоначально теория публичного права развивалась под сильным влиянием пандектистской модели юридической науки. Это позволило в определенной мере унифицировать категории науки частного и публичного права и на концептуальном уровне сформулировать общее понятие о праве в виде концепции «общей теории права». Однако впоследствии по мере роста государственного вмешательства в экономику содержание опосредующих это вмешательство публично-правовых норм перестало соответствовать модели частноправовой нормы, концептуализированной в рамках пандектистской теории. Нормы публичного права в определенных областях и даже некоторые нормы частного права стали все более и более терять свой имперсональный и нейтральный характер и все чаще стали направляться на реализацию конкретной цели и формулироваться в интересах отдельных конкретных категорий субъектов. Соответственно, эволюционирует представление об эффективности закона в направлении концептуализации эффективности как реализации эмпирической цели нормы.

В результате сформировались и одновременно существуют две теоретические модели эффективности закона, которые с определенной долей условности можно именовать частноправовой и публично-правовой. Одна из них имплицирует специфическое представление об эффективности закона как всеобщности формальных и имперсональных правил и отрицает понятие цели закона, а другая, как будет показано далее, блокирует дискурс о методологии эффективности, вытеснив целеполагание в сферу политического процесса.

Однако даже в рамках публично-правовой модели эффективности закона, которая в принципе позволяет операционализировать категорию эффективности, не было достигнуто существенного прогресса, поскольку такая операционализация наталкивается на противоречивость конструкции цели закона и недостаточность общей позитивистской модели правоприменения.