Стихотворения - Всеволод Гаршин

Всеволод Михайлович Гаршин

Стихотворения

«На первой выставке картин Верещагина…»

На первой выставке картин ВерещагинаТолпа мужчин, детей и дам нарядныхТеснится в комнатах парадныхИ, шумно проходя, болтает меж собой:«Ах, милая, постой!Regarde, Lili,Comme c’est joli![1]Как это мило и реально,Как нарисованы халаты натурально».«Какая техника! – толкует господинС очками на носу и с знанием во взоре: —Взгляните на песок: что стоит он один!Действительно, пустыни мореКак будто солнцем залито,И … лица недурны!..» Не тоУвидел я, смотря на эту степь, на эти лица:Я не увидел в них эффектного эскизца,Увидел смерть, услышал вопль людей,Измученных убийством, тьмой лишений…Не люди то, а только тениОтверженников родины своей.Ты предала их, мать! В глухой степи – одни,Без хлеба, без глотка воды гнилой,Изранены, врагами, все ониГотовы пасть, пожертвовать собой,Готовы биться до последней капли кровиЗа родину, лишившую любви,Пославшую на смерть своих сынов…Кругом – песчаный ряд холмов,У их подножия – орда свирепая кольцомОбъяла горсть героев. Нет пощады!К ним смерть стоит лицом!..И, может быть, они ей рады;И, может быть, не стоит жить-страдать!.Плачь и молись, отчизна-мать!Молись! Стенания детей,Погибших за тебя среди глухих степей,Вспомянутся чрез много лет,В день грозных бед!

«Нет, не дана мне власть над вами…»

Нет, не дана мне власть над вами,Вы, звуки милые поэзии святой;Не должен я несмелыми рукамиКасаться лиры золотой.

Но если сердце злобой разгорится,И мстить захочет слабая рука —Я не могу рассудку покориться,Одолевает злобная тоска,

И я спешу в больных и буйных звукахВсю желчь души истерзанной излить,Чтоб хоть на миг один забыть о мукахИ язвы сердца утолить.

«Пятнадцать лет тому назад Россия…»

Пятнадцать лет тому назад РоссияТоржествовала, радости полна,Повсюду в скромных деревенских храмахМоленья Богу возносил народ;Надежды наполняли наши души,И будущее виделось в сияньиСвободы, правды, мира и труда.Над родиной «свободы просвещенной»Ты засияла, кроткая заря,Исполнилось желание поэта,Когда, народным горем удрученный,Он спрашивал грядущее тоскливо,Когда конец страданиям народа,Придет иль нет освобожденья день?Свершилось! Ржавые оковы с звономУпали на землю. Свободны руки!Но раны трехсотлетние остались,Натертые железом кандалов.Изогнута спина безмерным гнетом,Иссечена безжалостным кнутом,Разбито сердце, голова в туманеНевежества; работа из-под палкиОставила тяжелые следы;И, как больной опасною болезнью,Стал тихо выздоравливать народ.О, ранами покрытый богатырь!Спеши, вставай, беда настанет скоро!Она пришла! Бесстыдная толпаНе дремлет; скоро вьются сети.Опутано израненное тело,И прежние мученья начались!..

«Когда науки трудный путь пройдется…»

Когда науки трудный путь пройдется,Когда в борьбе и жизни дух окрепнет,Когда спокойным оком, беспристрастноЯ в состояньи буду наблюдатьЛюдей поступки, тайные их мыслиЧитать начну своим духовным взором,Когда пойму вполне ту тайну жизни,Которой смутно чую бытие, —Тогда возьму бесстрашною рукоюПеро и меч и изготовлюсь к бою.

Пленница

Прекрасная пальма высокой вершинойВ стеклянную крышу стучит;Пробито стекло, изогнулось железо,И путь на свободу открыт.

И отпрыск от пальмы султаном зеленымПоднялся в пробоину ту;Над сводом прозрачным, под небом лазурнымОн гордо глядит в высоту.

И жажда свободы его утолилась:Он видит небесный простор,И солнце ласкает (холодное солнце!)Его изумрудный убор.

Средь чуждой природы, средь странных собратий,Средь сосен, берез и елей,Он грустно поникнул, как будто бы вспомнилО небе отчизны своей;

Отчизны, где вечно природа пирует,Где теплые реки текут,Где нет ни стекла, ни решеток железных,Где пальмы на воле растут.

Но вот он замечен; его преступленьеСадовник исправить велел, —И скоро над бедной прекрасною пальмойБезжалостный нож заблестел.

От дерева царский венец отделили,Оно содрогнулось стволом,И трепетом шумным ответили дружноТоварищи-пальмы кругом.

И снова заделали путь на свободу,И стекла узорчатых рамСтоят на дороге к холодному солнцуИ бледным чужим небесам.

«Друзья, мы собрались перед разлукой…»

Друзья, мы собрались перед разлукой;Одни – на смерть идут,Другие, с затаенной в сердце мукой,Прощанья часа ждут.Зачем печаль, зачем вы все угрюмы,Зачем так провожать?..Друзья, тоскливые гоните думы:Вам не о чем вздыхать!Мы не идем по прихоти владыкиСтрадать и умирать;Свободны наши боевые клики,Могуча наша рать,И не числом солдат, коней, орудий,Не знанием войны,А тем, что в каждой честной русской грудиЗавет родной страны!Она на смерть за братьев нас послала,Своих родных сынов,И мы не стерпим, чтоб она сказала:«Бежали от врагов!»Мы победим или в бою погибнем,Как вождь наш обещал,И доблести славянской столп воздвигнем,Какого мир не знал…

28 сентября 1883 г.

Остановилась кровь поэта…Замолкли вещие уста.В могиле он, но отблеск светаНад ней сияет навсегда.

Тот свет – не блеск огней венчаньяНа царство деспотов земных:Поэта кроткое сияньеЖивет в словах его живых.

Исчезнут все венцы, престолы,Порфиры всех земных царей,Но чистые твои глаголыВсе будут жечь сердца людей.

И отдаленнейший потомокПеред тобой главу склонит,Когда среди времен потемокЗвездой твой образ заблестит.

Свеча

Свеча погасла, и фитиль дымящий,Зловонный чад обильно разносящий,Во мраке красной точкою горит.

В моей душе погасло пламя жизни,И только искра горькой укоризныСвоей судьбе дымится и чадит.

И реет душный чад воспоминанийНад головою, полной упованийВ дни лучшие на настоящий миг.

И что обманут я мечтой своею,Что я уже напрасно в мире тлею,Я только в этот скорбный миг постиг.

Стихотворения в прозе

Она была милая девушка, добрая и хорошенькая: для нее стоило остаться жить. Но он был упрям. В его сердце лежал тяжелый и холодный камень, давивший это бедное сердце и заставлявший больного человека стонать от боли. И он думал, что не может любить и быть любимым; камень давил его сердце и заставлял думать о смерти.

Его брат был славный юноша с смелыми честными глазами и крепкими руками. И старшему брату крепко хотелось остаться посмотреть, как будут эти глаза глядеть в лицо смерти, как будут держать ружье эти руки в бою за свободу. Но он не верил, что это сбудется, и хотел умереть.

Она была хорошая мать. Она любила своих детей больше жизни, но она принесла их в своем сердце в жертву и не жалела бы о них, павших славною смертью. Она ждала их смерти или победы и надеялась, что они принесут к ее ногам свои лавровые венки. Но ее старший сын не верил в это, камень давил его сердце, и он хотел умереть.

Это был великий и несчастный народ, народ, среди которого он родился и вырос. И друзья его, люди, желавшие добра народу, надеялись спасти его от тьмы и рабства и вывести на путь свободы. Они звали к себе на помощь и своего друга, но он не верил их надеждам, он думал о вечном страдании, вечном рабстве, вечной тьме, в которой его народ осужден жить… И это был его камень; он давил его сердце, и сердце не выдержало, – он умер.

Его друзья схоронили его в цветущей родной степи. И солнце обливало своим мягким сиянием всю степь и его могилу, степные травы качали над могилой своими цветущими головками, и жаворонок пел над нею песню воскрешения, блаженства и свободы… И если бы бедный человек услышал песню жаворонка, он поверил бы ей, но он не мог слышать, потому что от него остался только скелет с вечною и страшною улыбкою на костяном лице.

Юноша спросил у святого мудреца Джиафара:

– Учитель, что такое жизнь?

Хаджи молча отвернул грязный рукав своего рубища и показал ему отвратительную язву, разъедавшую его руку.