Кровь на мостовой - Агата Кристи

Кристи Агата

Кровь на мостовой

— Как ни странно, — начала Джойс Ламприер, — мне не очень-то хочется рассказывать эту историю. Случилось это давно: пять лет назад, если уж быть точной, но я помню всё до сих пор. Со стороны всё это выглядело совершенно безобидно, но на самом деле… На самом деле это был настоящий ужас. Так странно… Я тогда написала один этюд. Он очень точно отражает это состояние. На первый взгляд — обычная зарисовка извилистой корнуоллской улочки. Но стоит присмотреться, и даже в её изгибе вам начинает мерещиться что-то зловещее. Я ни разу не выставляла его на продажу. Честно говоря, я и сама-то боюсь на него смотреть. Нарочно забросила в самый дальний угол студии, лишь бы не видеть.

Это местечко называлось Рэтхоул. Такая маленькая забавная рыбачья деревенька; очень живописная, даже, на мой взгляд, слишком… Очень уж там попахивает патриархатом. Эдакий корнуоллский Чайный дом. И коротко стриженные девушки в блузах пишут маслом девизы. На пергаменте! Старомодно, мило, но до того уж убого!

— Знаю, знаю, — с тяжким вздохом подтвердил Рэймонд. — И проходу нет от туристов. Даром что дороги плохие. В любой мало-мальски живописной деревушке от них просто спасу нет.

Джойс кивнула.

— Точно. До Рэтхоула тоже нужно добираться по узкой и невероятно крутой дороге. Так я продолжаю. Я приехала туда, чтобы пару недель поработать. В Рэтхоуле есть старая гостиница «Полхарвит армс». Считается, что это единственное здание, уцелевшее после обстрела испанцами в тысяча пятьсот каком-то году[1].

— Не было там никакого обстрела, — сурово возразил Рэймонд Уэст. — Относитесь к истории с уважением, Джойс.

— Что, правда не было? А мне говорили, они расставили пушки по всему побережью и стреляли, пока от домов ничего не осталось. Ну ладно, в конце концов, это не важно. Гостиница там просто чудо: такое старинное здание с портиком[2] и колоннами. Я выбрала подходящее местечко и уже принялась было за работу, как вдруг на дороге, что спускается с холма, появилась эта машина. Она подъехала и, естественно, остановилась прямо у гостиницы. Вот только этого мне и не хватало! Вышли двое — мужчина и женщина. Я их как следует даже не рассмотрела. Помню только, на женщине было платье совершенно безумного розовато-лилового цвета и такая же шляпка. Мужчина вскоре вернулся и, к великому моему удовольствию, отогнал машину на набережную.

И вот, стоило мне снова взяться за кисть, как с холма, петляя, спускается очередная машина! В этой сидит какая-то особа, и на ней самое весёленькое платьице, какое только я видала в жизни. Сплошь в огромных алых цветочках, а на голове у неё огромная соломенная шляпа — кубинская, что ли? — и тоже алая. Только эта не стала парковаться у гостиницы, а сразу проехала дальше, туда, где уже стояла первая машина.

Ну вот, там она выходит, и мужчина начинает орать: «Кэрол, не верю своим глазам! Надо же было повстречаться в такой глуши! Сколько лет! А я тут с Марджори. Это моя жена. Ты просто обязана с ней познакомиться!»

И они бок о бок направляются к гостинице. Смотрю, а та уже вышла из дверей и идёт им навстречу.

Я успела мельком разглядеть эту Кэрол, когда она проходила мимо. Сплошная пудра и губная помада. Я ещё подумала — просто подумала — что вряд ли Марджори сильно обрадуется такому знакомству. Марджори я вблизи не видела, но издали она не показалась мне слишком уж большой модницей. Довольно чопорная, как я поняла, особа. Нет, дело, конечно, её, просто я считаю своим долгом упомянуть об этом. Ну вот, они остановились недалеко от меня, и я невольно услышала кое-что из их разговора. Мужчина — как выяснилось, его звали Деннис — предлагал взять лодку и прокатиться на ней вдоль побережья. Всё расписывал какую-то пещеру. Мол, до неё не больше мили, а красота неописуемая. Кэрол тут же загорелась, но предложила отправиться туда пешком через скалы. Сказала, что её укачивает. В конце концов они сошлись на том, что Кэрол пойдёт туда по тропинке через скалы, а Деннис и Марджори возьмут лодку и доберутся по воде.

Потом они заговорили о купании, и мне тут же захотелось поплавать. Утро выдалось на редкость жаркое, да и работа у меня не клеилась. Поэтому я без труда убедила себя, что при дневном освещении здание будет смотреться гораздо эффектнее, быстренько собралась и отправилась на уже облюбованный мною маленький пляжик. В противоположном направлении от пещеры. Вволю там накупалась, потом немного подкрепилась — ну там, всякая всячина: консервированный язык, помидоры, — и к полудню вернулась к гостинице, полная решимости взяться за дело.

Казалось, весь городишко дрыхнет. Кстати сказать, при ярком свете здание действительно смотрелось лучше. Гораздо контрастнее, если вы меня понимаете. Судя по тому, что на балконе одного из номеров сушились два купальных костюма — синий и алый, купальщики уже вернулись.

Я всё билась над правым крылом гостиницы, которое почему-то никак мне не давалось, и, когда наконец подняла голову от мольберта, обнаружила, что пейзаж изменился. У одной из колонн гостиницы как по волшебству появился какой-то тип — рыбак, судя по экипировке. И у него была такая огромная чёрная бородища, что лучшей натуры для свирепого испанского шкипера трудно было и представить. Я принялась его спешно зарисовывать, пока он не двинулся с места, хотя, казалось, он готов был подпирать эту колонну вечно.

Так что, когда он наконец от неё отклеился, я уже успела нарисовать всё что хотела. Оказалось, в движение его привело желание пообщаться со мной. Ох, чего он мне только не наговорил! Для начала он сообщил мне, что Рэтхоул самое замечательное место на свете. То, что я и не думала возражать, меня не спасло. Мне пришлось выслушать удивительно нудную историю обстрела — я хочу сказать, разрушения — деревни, а потом и рассказ о том, как хозяин «Полхарвит армс» — погибший последним — был заколот шпагой испанского офицера на пороге собственного дома: его кровь, представьте, забрызгала мостовую и целых сто лет никому не удавалось оттереть этих пятен.

Этот рассказец плюс духота и какая-то сонная атмосфера создавали на редкость тягостное впечатление. Голос у него был вкрадчивый, и, казалось, за каждым словом скрывается непонятный, но крайне неприятный подтекст. Держался он чуть ли не заискивающе, но при этом в глазах у него было что-то такое, что я невольно вспомнила об ужасах инквизиции[3] и всех жестокостях, совершённых испанцами.

Он рассказывал, я, стараясь не обращать на него внимания, продолжала писать, когда вдруг поняла, что, задумавшись, нарисовала то, чего на самом деле не было. На залитой солнцем мостовой, у самого входа в гостиницу, на моей картине отчётливо виднелись пятна крови. Я просто не верила, что рука могла сыграть со мной такую шутку, но, взглянув ещё раз на площадь перед гостиницей, поняла, что дело не в этом. Рука прилежно написала то, что видели мои глаза, — капли крови на светлой мостовой.

Несколько секунд я не могла оторвать взгляда от этих пятен. Потом закрыла глаза и твёрдо себе сказала: «Не будь идиоткой, там нет никакой крови». Но, когда я открыла их снова, она там была.

Мне стало не по себе, и я довольно грубо оборвала излияния рыбака.

«Послушайте, — сказала я, — у меня довольно плохое зрение. Вы не глянете? Там на мостовой что — кровь?»

А он так жалостливо на меня глянул и говорит:

«Теперь уже нет, леди. Её уже почитай лет как пятьсот отмыли».

«Конечно, конечно, — сказала я, — но сейчас там…» И замолчала.

Поняла, что он действительно не видит этих пятен. Но я-то их видела! Я тут же стала собираться. Руки у меня тряслись бог знает как.

Пока я занималась этим, в дверях гостиницы появился мужчина, приехавший утром на машине, и принялся растерянно оглядываться по сторонам. Его жена вышла на балкон и сняла купальный костюм. Он направился было к машине, но вдруг повернул назад и, перейдя улицу, обратился к рыбаку:

«Послушай, дружище, ты случайно не видел: леди, что приехала утром на второй машине, уже вернулась?»

«Это у которой платье с цветами? Нет, сэр, не видел. Знаю только, что утром она пошла через скалы к пещере».

«Знаю, знаю, мы же купались вместе. А потом она пошла пешком назад, и с тех пор я её не видел. Она давно должна была вернуться. Скажите, дорога там, в скалах, не опасна?»

«Это, сэр, зависит от того, где идти. Лучше, конечно, ходить с человеком, знающим эти места». Он явно имел в виду себя и принялся было развивать эту тему, но мужчина попросту отвернулся и быстро направился к гостинице.

«Марджори! — крикнул он жене, которая всё ещё оставалась на балконе. — Кэрол до сих пор не вернулась. По-моему, это странно, да?»

Что она ему ответила, я не расслышала. Слышала только, как он сказал:

«Но мы, не можем больше ждать. Так мы не успеем в Пенритар. Ты уже собралась? Я сейчас подгоню машину».