Сага о прекрасной розе - Сергей Анненков

Сергей Анненков

Сага о прекрасной розе

Все события и персонажи вымышлены и ничего общего с реальными не имеют.

Моим дочерям Юлии и Анне

посвящается.

Пролог

Однажды волею судьбыЗастала ночь меня в степи –Пород мы брали образцыСо дна иссохшейся реки.Передо мной лежал Девон,[1]И я был весь им поглощен.Еще стучали молоткиДрузей геологов вдали,Затем стук стал ослабевать, –Их голосов уж не слыхать.Извечный друг сухих степейЗавыл поземкой суховей.Песком он врезался в глазаИ стлал дорогу в никуда.

Я изнемог и, сил лишенный,Все брел вперед. Бедой влекомый,Судьбой гонимый пилигрим,Привыкший к чистоте лазури,Искал в песках границы бури;Небесным ангелом хранимИ потому услышан им.Песок вдруг начал отступать,И ветра вой в ушах стихать.Вот различим уж небосводИ звезд далеких хоровод.Я руки к небу простиралИ Богу славу воздавал.Затем решил я отдохнуть

И продолжать по звездам путь.Но вдруг, о чудо! Лагерь мой.Горит костер во тьме ночной.Но слух здесь до меня донесСобаки лай и бленье коз.Громадный грозный волкодавМне показал свой злобный нрав.Лишь в сторону отпрянул я,Как резкий окрик чабанаЕго пресек, чем спас меня.В кругу сидели старики,Степи казахской пастухи.На лицах блики от огня,Морщин волнистых череда.Устало светятся глаза,И вечность в них отражена.Ответив мне на мой привет,Узнав источник моих бед,Мне дали место у огня,Немного отлегла душа.И чая крепкого пиалаМне долго руки согревала.Вот самый старый аксакалДопил свой чай и сказ начал:«Мне ту историю поведал дед,А деду как-то его дед.Из века в век, из уст в устаПришла и к нам она в уста».

Книга первая

В далекой северной странеЧернеет замок на скале.Отвесных стен его грядаКолоссом всходит в небеса.Незыблем он, непобедим,Как божество, как исполин.Средь зубчатых его вершинСвинцовых туч клубится дым.

Огромный зал. Огни горят,Портреты предков дружно в ряд,На каждом золотой оклад.Вот кто-то в профиль, кто-то в фас,И каждый смотрит парой глазКонкретно, пристально на вас.Художник, видно, мастер был,И дело он свое любил.

Какой-то шум из этажа –Уж слышны чьи-то голоса,И, факелы в руках держа,Дверь распахнули два пажа.Походкой плавной, не спеша,И грациозно, и надменно,Подчеркнуто стройна, как деваВступает в залу королева.

С ума любого бы свелиИзящность форм, ее черты;Глаза бездонной синевы,Бровей тончайшие мосты.В ней все так правильно, так мило,Она божественно красива.На вид не дать и тридцати:Меж тем, Матильде сорок три.

Но только вот черта однаВ ней отрицательной была –Она напрочь обделенаОгнем душевного тепла.В ней все как будто бы из льда –И сердце, разум, и душа.Да. Так же, как ее страна,В плену у севера она.

У женщин вечная проблема –Методик куча и система,Чтоб их расцвет и красотаНе увядали никогда.Матильда тем и занята,Что то и дело без концаКрема и снадобья втиралаВ проблемные места лица.

(Но хватит лирики. Вперед!Нас еще много чего ждет).

Равнина снежная, не видно ей конца.Морозный воздух. Снег искрится.И тишь такая, разве что приснится.Лишь изредка ее разрежет птицаВдруг – лай беснующих собак,Оскал зубов, глаза горят.Лавиной дикой кони мчат,Их седоки в рога трубят.

Вот загнан зверь, и смерть близка(Идет охота на волка).Всех впереди наездник мчит,Клубится снег из-под копыт,Как будто конь и не бежит,А птицей над землей парит;И клич победы ввысь летит,И свита вся ему вторит.

Кто ж тот наездник? – принц Альберт.Он крепок телом, духом тверд.В его шестнадцать с лишним летОн смел, решителен, отважен,Холоден разумом, тщеславен,От тягот жизни всех избавлен.Весь в мать сей славный сын,Он деспотичный властелин.

Всегда он в черное одет –То власти безграничной цвет,Иль юности тщеславной бред.Других он красок не желал.Как жизни главный идеалЛишь только силу признавал.Добра творенье и любовьЕго не волновали кровь.

У слабого мог золото забрать,Конем мог старца затоптать,Простолюдинку силой взять –Таков был Альберта портрет,Красивый внешне, душой – нет.Любви не ведавший аскет.За столь прекрасные реалииАльберта черным и прозвали.

И вот наш принц спешит домойС своею свитой верховой,Ведь ждет их в замке пир горой.Но мы его опередим,И сами в замок поспешим,Туда, где в башне угловойНас ждет еще один герой,Покрытый тайной роковой.

Из камня все – и свод, и пол;Стен мрачных каменный узор,По центру грубо сбитый стол.К нему притягивает взорСосудов глиняных набор.Кишит в них всякой твари сбор –Ползучих гадов всех плеядИ жаб бесчисленных отряд.

В углу очаг. Огонь горит.Колдунья перед ним сидит,На пламя пристально глядит.Вам ужас в душу бы проник,Глядя на жуткий ее лик,Который точит нервный тик.Ее костлявое лицоВсе шрамами испещрено.

Уже лет десять, как онаСюда была привезенаИз состраданья короля.Тогда Матильда и странаВ правленьи Нурланда была,Военачальника лихого, победоносцакороля.Всех жителей других державПугал его и дух, и нрав.

С похода Нурланд возвращаясь,Верхом на скакуне сидел.В седле задумчиво качаясь,Военную балладу пел.Вдруг конь, копытом оступаясь,В испуге диком захрапел –В снегу весь льдом заиндевелЗамерзший полутруп сидел.

Сейчас носилки соорудили,Сие в них быстро погрузилиИ в замок спешно привезли.Вперед водою отливали,Затем бальзамом растиралиСо смертью долго воевали,Но в чувство все же привелиИ отдых дали дня на три.

Да если б только Нурланд знал,Кого он к жизни возвращал!Тогда он в это не вникал,Что жребий свой уже достал.Не знал он, что его судьбаУже давно предрешена.Побита карта дамой пик,И близок смерти темный лик.

Об этом позже, не сейчас –Еще его не пробил час.В нем жизнь пока ключом кипит.Спасенной он допрос чинит,Но в пустоту слова летят,Вопросом в воздухе висят.Она, не зная языкаС трудом коверкает слова.

Король узнал лишь, что онаШла долго и издалека,И имя у нее – Тахма.Все иностранные словаСбивали с толку короля.И скука на него нашла –Махнул он на нее рукой,Да и отправил с глаз долой.

На днях король вдруг занемогИ к вечеру совсем уж слег.Три дня Нурланд не пил, не ел,И взор потух, и похудел.Да тот ли это властелин,Который был непобедим?Теперь он жалок, уязвим,Болезнью скован, недвижим.

Ни знатных лекарей старанья,Ни чудеса кровопусканьяНе помогали. И тогдаВозникла перед ним ТахмаС сосудом зелья иль вина.И знак рукою подала,И выпил все король до дна,И погрузился в царство сна.

На утро следующего дня,Как только зацвела заря,Уж слышен голос короля.По замку бодро он шагал,Дозорных службу проверялИ, недостатки выявляя, распоряженьяотдавал.И рада была челядь всяВыздоровленью короля.

Нурланд здоровьем аж сиял.На радостях назначил бал,Всем близким шутки отпускалЗатем Тахму к себе призвал.Ее уменье восхваляя,В награду серебра ей дал.Он разрешил ей в замке житьИ лекарем при нем служить.

Все были рады. На балуЖелали здравья королю,И королева лишь однаБыла задумчива, мрачна:Ни с кем в беседы не вступала,Вельможных дам не замечала.Сославшись на мигрень и боли,Отправилась к себе в покои.

Вся в думах и в своей постели,Пройдя событья всей недели,Матильда ясно поняла,Как ненавидит короля.Болезнью сломленный, лежа,Нурланд был немощ, как дитя.Она же госпожой былаИ власти вкус весь поняла.

И много зимних вечеровМатильда думам посвятилаИ окончательно решилаОт короля избавиться и от его оков.В ней жажда власти победила.Так семя зла уже всходило,Произрастало и цвелоВ истерзанной душе ее.

Тем временем Тахма не спала –Обычьи, нравы изучала,Все глубже в тайны проникалаВельмож и челяди двора.И не было уже угла,Где б тайна спрятаться могла.Тахма единым с замком стала,Повсюду тень ее витала.

О башне, где она жила,Дурная слава уже шла –Над нею молнии сверкали,И вопли стены сотрясали,Как будто там в полночный часСлетались ведьмы на шабаш.Молва не может без прикрас:Чем больше страха – слаще сказ.

Тахму все это не смущало.Для воссозданья ореолаК огню и дыма не хватало.К тому же вовсе не мешало,Чтоб любопытных было мало,Чтоб в них желанье пропадалоСовать свой нос в ее дела –И цель достигнута была.

Ее боялись, как огня,За исключеньем короля.Он был поборник естестваИ верил только лишь в себяДа в силу своего меча.Считал, что чары колдовства –То дело женского ума,Лишь трата времени, игра.

И шла игра, страсть накаляя:Тахма вертелась, как шальная,Дела свои так обставляя,Крутила колесо судьбыПо нужному лишь ей пути:Сплетая в хитрые узлыДеянья, мысли и мечтыФигур, входящих в план игры.

Так, незаметно для себя,Матильда в ее план вошла.Являясь крупною фигурой,На кон поставлена была.Фигуры двигала ТахмаИ, как игрок, прекрасно знала,Что закулисные делаВершит, как правило, ферзя.

Но только вот Матильда, право,Горда, заносчива, упряма.(Об этом думала ТахмаВ своей каморке у огня).Ей над Матильдой власть нужна,Ведь своевольная княжнаВсе карты спутать ей могла.И здесь ей хитрость помогла.

Краса Матильды увядалаИ все ж, пока она блистала,Себе и думать запрещала,Что близок край у пьедесталаИ предстоит ей вниз сойти –Покой и старость обрести.От этих мыслей все ей в тягость,И жизни вкус уже не в радость.Вот здесь и принялась Тахма

Варить бальзамы и крема,Чтобы Матильде угодитьИ молодость ее продлить.И вот в вечерний час, одна,Сомненья прочь свои гоня,С опаской, робко, чуть дыша,Матильда пробует крема.

Наутро все переменилось:Матильда счастьем вся светилась,В ней искра жизни пробудиласьПри виде кожи и лица;И сердце бешено стучится,И уж пылает, как зарница.Вся ее сущность и душаПоет, ведь вновь она свежа.

Когда пажи вошли в чертоги,У них окаменели ноги,Живыми были лишь глазаИ, по красавице скользя,Сверлили, чувства не тая.Пришлось прогнать их со двора.И даже Нурланд сам не свойЗа ней влачился день-деньской.

Но только, вот, одна беда:Недолго действуют крема.Пройдет неделя, может, две –Матильда вновь спешит к Тахме;Но та для виду поворчитИ новым снадобьем снабдит.Княжна в зависимость вошла,Так у них дружба и пошла.

Вот так пригретая змеяХоды во власти и нашла.Прошло чуть больше пяти лет,И короля уж с нами нет.Погиб Нурланд не от меча,Не в поле брани сгоряча –Ему Матильда яд дала,Который сделала Тахма.

Ну, а сейчас, читатель мой,Пред нами путь лежит другой.Чтобы всему найти исток,Мы устремимся на восток,На двадцать лет шагнем назад –Перу и мысли нет преград.

Книга вторая