Радиус 227. Книга 5 - Артем Юрьевич Матюшенко

Радиус 227 книга пятая.

Глава 1

Радиус — 227 книга пятая

Я хотел написать тебе историю о магии. Я хотел, чтобы кролики появлялись из шляп. Я хотел, чтобы воздушные шары поднимали тебя в небо. А обернулось всё грустью, войной, разбитым сердцем. Ты этого так и не увидела, но внутри меня сад.

Шейн Джонс «Остаемся Зимовать.»

Нам всем есть что скрывать. Что-то, что мы не хотим показывать остальным. И мы притворяемся, что всё хорошо, прячемся за радугой. И может, это к лучшему. Некоторые закоулки души лучше не видеть никому.

Декстер Морган (5 сезон сериала).

Глава 1

Из-за приоткрытых ставень в пропахшее закисшим пивом и перегаром помещение пробивался тусклый уличный свет. За окном слышался людской гомон и чириканье птиц, где-то недалеко слышалась брань, пьяные голоса и лаял пес. Толстый мужик с всклокоченной бородой выводил рулады на широкой кровати. Легкая рубашка задралась и его объемное, жирное и бледное брюхо дрожало и колыхалось словно вылезшая из посуды квашня. На полу Дмитрий увидел пустые бутылки из-под перегонного вина и полупустой кувшинчик с пивом на прикроватном столике, еще один кувшин был разбит, за что собственно и был до смерти забит десятилетний пацан.

«За кувшин пива запинать ребенка? Да вы тут совсем, падлы, долбанулись! — Ковалев еще раз глянул на пьяного храпуна и от накатившего омерзения передернул плечами, — Вот же жирная тварь!»

Из посмертных воспоминаний он знал, что этот человек является владельцем лавки где продают всякую всячину — кажется такая называется скобяной? В этой самой лавке работали его дочь и зять, сам же он забирал львиную долю выручки и не гнушался вести дела с мутными личностями, скупать и продавать краденное. Рино, как звали десятилетнего сироту прибился к лавочнику полтора года назад, когда сгинула его мать. Жил пацан в каморке под лестницей и прислуживал за еду, выполняя грязную работу и мелкие поручения хозяина лавки. Бит он был уже не раз, но в этот раз хозяин Борген явно переборщил, в пьяном угаре переломав пареньку кости за разбитый кувшин пива. Не рассчитав свои силы спьяну, забил того до смерти.

Ребра, левая рука и голова еще ныли, хотя боль скорее была фантомной — тело-то уже мертво, но Димка призвав заклинание исцеления прогнал энергию от головы и ниже — по сломанным костям и отбитым мышцам. С усилием стал воздействовать на замершее сердце и оно сжалось раз, потом другой медленно прогоняя по венам уже густеющую кровь. Сердце билось не как у живого человека — намного медленнее, но стало легче и Дмитрий присев на небольшую лавку попытался разобраться в сохранившихся воспоминаниях Рино. Сирота, десять лет от роду, живет тут и служит… служил этому борову за еду и кров. Но теперь, все что ему нужно, это успеть добраться до института и получить новое тело от Искина прежде, чем тело пацана станет совсем нежизнеспособно.

Димка согнул ладонь и с удовольствием обнаружил материализовавшийся в руке магический серп — значит, и другие его способности должны сохраниться имея привязку к астральному, а не физическому телу. Он еще раз с отвращением глянул на храпящего урода, но решил не использовать отточенный серебряный клинок жнеца. Если прирезать толстяка в своей кровати, то подозрения сразу падут на сбежавшего сироту, его могут поймать и придать скорому суду.

Дмитрий подошел к кровати поближе и призвал длань властителя, но сжимать горло не стал — тогда на шее останутся следы. Вместо этого он попытался протолкнуть в грудь развоплощенную руку, что после нескольких попыток ему удалось сделать, а потом обхватив сердце спящего человека снова влил в призрачную длань магической энергии сжимая ее. Человек захрипел, забился в кашле, затрясся в судороге, из его рта побежала тонкой струйкой слюна, а через пару мгновений замер вовсе перестав дышать. Сердце в его груди было раздавлено, но внешних повреждений не было никаких, по крайней мере обычным не магическим взглядом, чего Дмитрий и добивался.

Он подошел к старому комоду, выдвинул верхний ящик и достал небольшой кошель. Вытряхнул на стол его содержимое — два талера, три полуталера и два десятка мелких серебряных монет по крейцеру каждая. Взял себе два полуталера и десяток крейцеров, остальное ссыпал в кошель и положил его назад. Знал наверняка, что у хозяина была спрятана заначка и скорее всего в золоте, но искать не стал. Не стал трогать и небольшое золотое колечко на мизинце убитого им торговца. Карманов, на уже порядком поношенной одежке не было и Димка завязал экспроприированное серебро в узелок, сходил на кухню чтобы добавить туда пару сухарей и кусок сыра, но вспомнил, что его теперешнее мертвое тело вовсе не нуждается в пище. Поэтому, завязал деньги в небольшой узелок и спрятал во дворе, между кустом акации и плетнем. А потом уже, медленно переставляя одеревеневшие ноги пошел в другую половину дома, где со своим мужем жила дочь Боргена.

— Госпожа Руфима, госпожа Руфима! -как можно громче прокричал он колотя кулачком в дверь.

— Ну чего тебе? -через некоторое время отворила дверь растрепанная женщина утирая мокрые от стирки руки, — Чего раскричался?

Она с мужем не проявляли злобы или агрессии по отношению к пареньку, но и особой любви не выказывали — скорее смотрели на него, как на пустое место. Руфима была еще молода, может лет тридцать от силы, но телосложением пошла в папашу — после рождения второго ребенка ее и вовсе разнесло.

— Там господин Борген хрипел сильно, а потом затих. Не дышит совсем. Как бы не преставился, упился ведь до беспамятства. -проговорил Рино с трудом ворочая мертвым языком и стараясь выдыхать воздух мертвыми же легкими, отчего слова его были плохо разборчивы, а из груди раздавался хриплый присвист.

— Ты чего так говоришь, словно сам браги напился? -подозрительно спросила его женщина и даже чуть потянула носом принюхиваясь.

— Меня хозяин избил снова, -приложил пацан руку к скуле, а потом скособочившись потрогал сломанные ребра, -вот еле доковылял. Отлежаться бы мне, худо совсем.

— А-а-а, вон оно чего. -протянула Руфима, но переспросила, — Так говоришь, вусмерть упился папаша? Не дышит? Ну пойдем глянем!

Она споро побежала по дворовой дорожке к половине отца, а Рино… хотя лучше сказать Ковалев кособочась и ковыляя на плохо гнущихся ногах