Каменный век (с иллюстрациями) - Чарльз Робертс

Чарльз Робертс

Каменный век

1. БОЙ ИСПОЛИНОВ

Оно остановилось на поверхности мутного стремительного потока, погрузившись туловищем в воду и выставив уродливую морду с лопатообразным носом, широкими отверстиями вместо ушей и огромными круглыми глазами, в которых мелькали искорки дикого страха.

Этот страх был вполне основателен: над ним в воздухе кружились два других чудовища, еще надеявшихся схватить ускользавшую от них добычу.

Но оно уже заметило густую заросль у ближайшего берега, по высоте и густоте далеко превосходящую все те удобства, которыми оно пользовалось в своем прежнем убежище, выше по течению реки. Ловко взмахнув плавниками, оно юркнуло в темную чащу, спасаясь от преследования врагов.

Время от времени над рекою пролетал гигантский ящер. Голова скрывшегося удивленно поворачивалась на гибкой колоннообразной шее, взвивалась на высоту трех-пяти метров, зорко следила за полетом незнакомца и затем, плавно покачиваясь, погружалась в теплую воду.

Вода здесь была прозрачна, так как быстрое течение потока не позволяло ей застаиваться у берегов. Поток имел пятнадцать километров в ширину. Противоположная сторона была так далеко, что казалась ровной, низкой зеленой полоской, хотя на самом деле была покрыта мощным лесом высочайших хвощей и папоротников.

Ближайший берег, на расстоянии трех-четырех километров от реки, внезапно круто подымался вверх цепью отвесных гор, увенчанных голыми ярко-красными утесами.

А между скалами и водой приютилась роща саговых пальм, раскачивающихся и грузно склонявшихся при каждом сильном порыве ветра, точно по ним проезжала исполинская колесница.

Местами на вершинах утесов сидели странные птицеподобные существа с длинными клювами, снабженными частыми, острыми зубами.

Вот одно из них оторвалось от скалы и полетело вдоль реки по направлению к морю. Его крылья – шести метров в размахе – казались не птичьими, а скорее крыльями мифического дракона. На концах их виднелись сильные когти, а лапы напоминали конечности ящеров.

Чудовище, лежащее в заросли, вновь вытянуло шею, поглядывая на странную птицу с некоторым любопытством, но на это раз, по-видимому, без страха.

Поднявшись на высоту около двадцати метров, птица метнулась в сторону, точно собираясь направиться к противоположному берегу и не замечая покоившейся над зарослью головы. Но вдруг, издав резкий, пронзительный крик, она в одно мгновение сомкнула крылья и камнем упала в заросли на беспечно выглядывавшую из них голову рептилии.

Как ни стремительна была эта неожиданная атака, – в лапы хищной птицы попали лишь грязь да тина, фонтаном поднявшиеся на том месте, куда исчезла голова и тело пресмыкающегося. В это же мгновенье случилось нечто неожиданное. По меньшей мере на тридцать метров кругом вскипела и забурлила вода.

Но огромная птица-ящерица была слишком взбешена, чтобы заметить это явление, или, может быть, недостаточно прозорлива, чтобы его понять. Она вновь поднялась вверх. Поскрипывая зубами и яростно сжимая когти, она стала описывать над зарослью широкие, низкие круги в ожидании нового появления намеченной жертвы.

Однако то, что случилось, превзошло все ее ожидания и оказалось для нее роковым.

Вода в заросли заволновалась так сильно, точно в глубине началось вулканическое извержение. Внезапно в одном месте образовалась глубокая воронка. Из середины ее быстро поднялась вверх зеленая гладкая колонна.

Казалось, что на поверхности реки чудесным образом выросла пальма. На самом же деле это была длинная шея все той же чудовищной рептилии. Голова ее на этот раз была запрокинута назад, глаза злобно сверкали, в зиявшей пасти обнажились ряды ровных, сточенных зубов.

И прежде, чем ослепленная яростью птица успела метнуться в сторону, рептилия ловко сомкнула челюсти на ее крыле и так же быстро увлекла ее за собой в пучину.

Борьба продолжалась в глубине еще несколько мгновений. Но вот от места сражения во все стороны побежали мелкие, частые волны, пена окрасилась в лимонно-желтый цвет, и вслед за тем на поверхности показалось тело хищной птицы с помятыми, поломанными крыльями, свернутой шеей и слабо вздрагивающими лапами.

Голова рептилии также высунулась вновь, безучастно поглядывая на побежденного противника. Тело птицы не привлекало чудовища, так как, при всей своей величине и мощи, оно питалось лишь сочными травами и мясистыми водорослями.

Между тем, в ожидании исхода сражения, вокруг заросли столпились сотни разных гадов – полурыб, полукрокодилов. Хищно насторожившись, они с нетерпением ждали конца. Они знали, что, кто бы не победил, на их долю выпадет богатая добыча.

Пораженная птица еще билась на воде в предсмертных судорогах, когда они набросились на нее и в одно мгновенье разорвали на клочки. Одни удовольствовались кусочками крыла или хвоста, другие полакомились лапами, но наиболее ожесточенная борьба разгорелась из-за туловища птицы. В ожесточенной схватке несколько гадов закусали друг друга насмерть и тем доставили новую пищу остальным.

Птицы, сидевшие на вершинах прибрежных утесов, не оставались безучастными зрителями сражения. Они кружились над красными скалами и издавали резкие, пронзительные звуки, выказывая большое волнение.

Когда они заметили, что рептилия вышла победительницей из борьбы, они вереницей направились к заросли, вновь и вновь возвращаясь к тому месту, где над трупом птицы толпились хищные гады. Время от времени некоторые из них стремительно падали вниз, поражая длинным острым клювом в глаза наиболее неосторожных амфибий.

Рептилии стало, наконец, неприятно соседство беспокойных хищников. Она вновь исчезла под водой, и на поверхности появилась пенящаяся борозда, от которой расходились такие сильные волны, точно здесь только что прошел огромный океанский пароход. Очаг этого страшного волнения заметно продвигался по направлению к берегу. И чем мельче становилась вода, тем крупнее были волны и больше было брызг и пены.

У самого берега волнение прекратилось, и из воды показалась лошадиная морда, затем длинная шея и, наконец, все туловище колоссальной рептилии.

Туловище этого удивительного существа превышало величину современного слона в три-четыре раза. Его поддерживали, наподобие колонн, четыре толстых коротких лапы. Тонкая шея имела более семи метров в длину и кончалась удлиненной головой, которая, по сравнению с общей массой тела, была совсем ничтожных размеров. Она казалась ненужным придатком или скорей легким украшением тела и, по-видимому, играла в жизни пресмыкающегося самую последнюю роль. Но тем более позаботилась природа о совершенстве хвоста, имевшего около двадцати метров в длину. Он был толстый, как ствол столетнего дуба у основания, и постепенно утончался, кончаясь тонким, как игла острием.

Несколько минут колосс (это был один из динозавров, известный под именем диплодока) стоял на берегу неподвижно. Затем вопросительно вытянул шею вперед, понюхал воздух и отщипнул несколько листьев сочного папоротника.

Место пришлось ему по вкусу. Тут было просторно и тепло на солнышке.

Но долго оставаться на открытой площади было небезопасно. И потому он медленно направился к пальмовой чаще, видневшейся неподалеку.

Тащить огромный хвост было нелегким делом, тем более, что кончик его пришлось подобрать повыше, чтобы его не откусил случайно какой-либо мелкий хищник. Поэтому диплодок продвигался чрезвычайно тихо, все время оглядываясь, принюхиваясь и прислушиваясь к шумам.

В тени гигантских древовидных папоротников можно было отдохнуть и, наклонив шею, спрятаться от врагов. Досаждали лишь тучи москитов и назойливых мух, пытавшихся отложить яички в его мягкой коже. Он старался смахивать их с задней половины тела хвостом, с передней же – вращением длинной шеи, но это мало помогало, и диплодока утешали лишь вкусные листья, которыми здесь можно было полакомиться.

Вдруг в глубине рощи раздались неприятные воющие звуки. На мгновение они затихли. Затем опять послышались ближе и сильнее.

Диплодок откинулся назад, упираясь на хвост и задние лапы, приподнял туловище вертикально вверх и вытянул шею, так что голова его очутилась над вершинами высочайших пальм.

Зрелище, которое он увидел, возбудило в нем сильную тревогу и заставило помутиться взгляд его круглых выпуклых глаз. Пробираясь сквозь чащу, ломая на пути крупные деревья, как тростинки, к берегу мчалось чудовище, напоминавшее по виду диплодока, но меньшего размера и с более короткой шеей и хвостом. В нем нетрудно было узнать игуанодона, одного из самых распространенных представителей семейства динозавров. Это пресмыкающееся в паническом ужасе бежало от другого, значительно меньшего зверя, который, волоча за собой длинный хвост, преследовал игуанодона высокими прыжками – наподобие кенгуру. Мощный четырехугольный череп и сильные челюсти с выступающими клыками изобличали в нем хищника. Его оскаленные зубы были остры как ножи, и ужас, который он внушал массивным травоядным, был так же понятен, как страх коровы перед волком.