Ветры перемен (Сборник рассказов) - Айзек Азимов

Айзек Азимов

Ветры перемен

(Сборник рассказов)

Ни о чем

About Nothing (1977)Перевод: В. Гольдич, И. Оганесова

Вся Земля ждала, когда с ней покончит маленькая черная дыра. Ее обнаружил профессор Джером Иеронимус, глядя в лунный телескоп в 2125 году. Вне всякого сомнения, дыра намеревалась подобраться к Земле и увлечь планету в свои страшные глубины, уничтожив окончательно и бесповоротно.

Все жители Земли составляли завещания и рыдали на груди друг у друга, прощаясь, прощаясь и снова прощаясь. Мужья говорили «Прощай» женам, братья говорили «Прощай» сестрам, родители говорили «Прощай» своим детям; все, у кого были любимые домашние животные, говорили им «Прощай», и влюбленные тоже прощались навсегда.

Однако когда черная дыра оказалась совсем рядом, профессор Иеронимус обратил внимание на отсутствие гравитационного эффекта. Он занялся тщательным изучением данного феномена и объявил, радостно хихикая, что это вовсе никакая не дыра.

- Ничего особенного, - сказал он. - Самый обычный астероид, который кто-то выкрасил в черную краску.

С ним расправилась разъяренная толпа - но совсем не за обман. Его убили только после того, как профессор публично объявил, что собирается написать великую и невероятно трогательную пьесу на тему о том, что произошло.

- Я назову ее «Много прощаний из ничего»[1], - сообщил Иеронимус. Все человечество радостно зааплодировало, узнав о его смерти.

Идеальное решение

A Perfect Fit (1981)Перевод: В. Гольдич, И. Оганесова

Сейчас ко мне часто обращаются с просьбой написать фантастический рассказ на какую-нибудь тему, и, если финансовые условия располагают к творчеству, для меня становится вопросом чести успешно справиться с задачей.

В данном случае некое издание, посвященное компьютерной технике, заказало рассказ на две с половиной тысячи слов (при той цене за слово, которую я им выставил, они не могли заказать больше) об обществе будущего, где неумение пользоваться компьютером эквивалентно неграмотности в наше время. И вот что они получили.

Рассказ был написан в апреле 1981 года.

Ян Брэдстоун грустно бродил по улицам еще одного города, и вдруг его внимание привлекли люди, собравшиеся у открытой двери торгового центра. Сперва Ян хотел было повернуть и броситься бежать, но он не смог заставить себя сделать это. Против собственной воли, подчиняясь охватившему его ужасу, он неохотно приблизился к толпе.

Любопытство, видимо, нарисовало у него на лице огромный вопросительный знак, и тогда кто-то, стоявший в задних рядах, любезно объяснил ему, что происходит:

- Трехмерные шахматы. Интересная партия.

Брэдстоун знал, как это обычно бывает. Человек шесть, подолгу обсуждая каждый ход, играют против компьютера. Они скорее всего потерпят поражение. Шестеро слабых игроков против одного.

Его глаза неожиданно остановились на невыносимо яркой картинке на экране компьютера, и он тут же закрыл их. А потом с горечью отвернулся и только тут заметил восемь самодельных досок, установленных друг над дружкой на колышках.

Самые обычные шахматы. С пластмассовыми фигурками.

- Ого! - удивленно воскликнул Ян.

Молодой парень, стоящий возле досок, словно защищаясь, заявил:

- Нам было не подобраться к экранам. Я сам их тут установил, чтобы следить за партией. Осторожно! А то сбросите фигуры.

- Там сейчас такая позиция? - спросил Брэдстоун.

- Да, ребята совещаются вот уже десять минут.

- Если передвинуть ладью с бета-В-6 на дельта-О-6, победа у вас в кармане, - с интересом взглянув на позицию, посоветовал Брэдстоун.

- Вы уверены? - Молодой человек принялся изучать доску.

- Конечно, абсолютно уверен. После этого, что бы компьютер ни стал делать, он в конце концов проиграет, поскольку будет вынужден потратить ход на защиту своего ферзя.

Еще несколько минут старательного изучения позиции на доске. И вдруг молодой человек крикнул:

- Эй, ребята! Тут у нас один парень говорит, что нужно поднять ладью на два уровня выше.

Все шесть игроков как один дружно вздохнули.

- Мне это приходило в голову, - произнес кто-то из них.

- Я понял, - быстро ответил другой голос. - Мы угрожаем его ферзю. Я этого хода не видел. - Он быстро повернулся и крикнул: - Эй, там! Кто предложил ход? Окажите нам честь, сделайте его!

Брэдстоун отшатнулся, его лицо исказила гримаса невыносимого ужаса.

- Нет, нет... я не играю.

Он повернулся и поспешил прочь.

Он хотел есть. Ему частенько приходилось голодать.

Время от времени он оказывался возле фруктовых лотков, принадлежавших мелким торговцам, которым посчастливилось найти пустое местечко внутри тщательно компьютеризированной экономики. Если Брэдстоун соблюдал осторожность, ему удавалось улизнуть, прихватив с собой яблоко или апельсин.

При этом Яна трясло от страха. Потому что он знал: если его поймают, то обязательно попросят заплатить. Естественно, деньги у него были - с ним поступили великодушно, - но он ведь не мог воспользоваться своей кредитной карточкой.

Впрочем, каждый день возникало множество ситуаций, когда ему требовалось перевести деньги со своего счета - и каждый раз он испытывал невыносимые страдания от унизительного положения, в котором находился.

Брэдстоун обнаружил, что подошел к ресторану. Наверное, запах еды и напомнил ему, что он ужасно голоден.

Ян осторожно заглянул в окно. Внутри обедало несколько человек. Слишком много. И двоих-то было бы многовато. Он не мог заставить себя снова стать центром всеобщего внимания, знал, что не перенесет жалостливых взглядов.

Брэдстоун отвернулся, несмотря на сердитое урчание в животе, и увидел, что, оказывается, не он один глазеет в окно ресторана. Рядом стоял мальчишка лет десяти, у которого, впрочем, был не очень голодный вид.

- Привет, приятель. Хочешь есть? - постарался как можно добродушнее заговорить с ним Брэдстоун.

Паренек с подозрением посмотрел на него и отодвинулся в сторону.

- Нет.

Ян не шевелился и не пытался подойти к нему поближе. Он знал, что, если сделает хоть одно неверное движение, мальчишка убежит.

- Могу побиться об заклад, что ты уже достаточно большой и умеешь сам заказывать еду, - сказал он. - Не сомневаюсь, что ты можешь попросить, чтобы тебе подали гамбургер или еще что-нибудь.

Гордость победила подозрительность, и паренек заявил: