Милая моя... - Инга Берристер

Инга Берристер

Милая моя…

1

Хорошо еще, что она умеет держать молоток в руках и знает, каким концом вбивают гвоздь в стену. В противном случае ей пришлось бы туго, ведь за все нужно платить. Взять, к примеру, стекольщиков. Сколько времени они возились со стеклом, уверяя, что никогда еще не сталкивались с такими нестандартными рамами, как в ее старом доме. Да и влетело ей все это в приличную сумму.

К тому же разве возможно объяснить постороннему человеку свою задумку, то, что еще только зреет в голове, и воплотить это в жизнь можно только своими собственными руками. Зато насколько замечательно видеть, как пустое межрамное пространство превращается в нечто яркое и изысканное, невольно привлекающее взгляд на тихой окраинной улочке города.

Ну вот наконец-то оформление витрины было закончено. Выбравшись из окна наружу, Трейси остановилась на тротуаре полюбоваться на результаты своей работы.

Через две недели кончались летние школьные каникулы, поэтому было желательно открыть магазин детской обуви вовремя и извлечь максимальную выгоду из этого события. Проявив настойчивость, удивившую ее саму, Трейси удалось справиться. Хотя нашлось немало людей, оказавшихся совсем не прочь воспользоваться ее неопытностью и наивностью зачастую под предлогом заботы и желания помочь.

Трейси уже потеряла счет «доброжелателям», предупреждавшим о том, что ее затея – не что иное, как напрасная потеря времени, что открытие магазина, специализирующегося исключительно на торговле детской обувью, чистейшей воды безумие, тем более что располагался он на окраине города. Ведь каждый знает, что люди в наши дни хотят делать покупки быстро и без хлопот, а поэтому выбирают гигантские торговые центры.

Терпеливо выслушивая их мнения, Трейси все-таки упрямо стояла на своем. Покупая обувь для дочери Люси, она предпочитала делать это со всеми удобствами, с помощью человека, знающего свое дело и обладающего достаточным опытом, чтобы снять мерку с детской ножки и порекомендовать нужный товар.

Что же касается намерения обосноваться именно в этом небольшом городке, то на это было несколько причин. Главным же было то, что в доме, полученном ею в наследство от никогда ранее не виденной двоюродной бабушки, оказался старомодный магазин тканей.

Один из самых важных уроков, преподанных ей жизнью, заключался в следующем – из возможностей, предоставляемых судьбой, следует извлекать максимум возможного. Вероятно, намного легче было бы поддаться мягкому нажиму банкиров покойной бабушки и продать магазин со всем его содержимым. Но в этом неожиданном подарке Трейси увидела способ для Люси и себя наконец-то вырваться из их маленькой городской квартиры со всеми ее сомнительными удовольствиями – угнетающими душу теснотой и безликостью.

Эплфорт же с его тихой прелестью маленького провинциального городка, окруженного зеленеющими полями, с необъятным небом над головой понравился Трейси с первого взгляда. Она всегда мечтала о таком месте для Люси и без колебаний приняла решение. А поскольку единственный опыт, который она имела, был приобретен во время работы в обувном отделе универмага, казалось вполне естественным вновь открыть бабушкин магазин, сменив его специализацию.

Однако, что бы об этом ни думали окружающие, осуществление задуманного далось ей нелегко. Все шесть месяцев, прошедшие с того момента, как Трейси с удивлением узнала, что неизвестная ей ранее двоюродная бабушка умерла, сделав ее единственной наследницей, она вложила всю свою душу в то, чтобы проект увенчался успехом.

С целью постигнуть искусство управления делами Трейси окончила государственные курсы и освоила науку общения с представителями самых разных специальностей, чьи услуги понадобились ей для того, чтобы превратить захламленную, пришедшую почти в полную негодность лавочку в радующий глаз, красочно оформленный магазин. Она уговорила управляющего банком, в котором хранились унаследованные ею деньги, предоставить ей кредит под залог здания. На втором этаже бабушкиного дома находились жилые помещения, и теперь оставалось лишь горячо молиться о том, чтобы ей сопутствовал успех. От этого зависело очень многое.

За время пребывания в Эплфорте из дерганой бледной девочки, выросшей в большом городе, Люси превратилась в вполне нормального ребенка.

Может быть, из-за того, что сама Трейси росла в сельской местности, она всегда испытывала острое желание возвратиться к мирной и спокойной провинциальной жизни, более естественной для человека и гораздо менее напряженной.

Теперь было уже слишком поздно сожалеть, что она так и не узнала свою двоюродною бабушку, у которой, без сомнения, были причины скрыть факт своего существования и заставить Трейси поверить в то, что она одна на всем белом свете. В двенадцать лет – самый ранимый возраст для любого ребенка – автомобильная катастрофа сделала ее сиротой, внеся разительную перемену в жизнь. Из единственной дочери любящих, заботливых родителей она превратилась в одну из многочисленных приютских питомиц, растущих под обременительным наблюдением надоедливых воспитательниц. Это заставило ее уйти в себя и ощутить свое полное одиночество.

Вспоминать отроческие годы ей не хотелось, даже несмотря на то что этот период жизни завершился рождением Люси, ставшей для нее самым дорогим существом в мире.

В возрасте восемнадцати лет она неожиданно обнаружила, что беременна от парня, которого практически не знала и который, как теперь понимала повзрослевшая и умудренная жизненным опытом Трейси, практически изнасиловал ее. Но в то время она была слишком напугана и наивно полагала, что вина лежит в основном на ней самой, чтобы рассказать кому-нибудь о случившемся.

Они встретились на вечеринке, на которую Трейси весьма неохотно пошла со своей подругой по работе. К тому времени она уже покинула приют и жила в тесной муниципальной квартирке вместе с тремя другими девушками, очутившимися в схожей жизненной ситуации.

В результате перенесенных ударов судьбы все они, включая саму Трейси, не были натурами общительными, нелегко сходились с людьми и не доверяли им, поэтому, когда она поняла, что беременна, обсудить свою трагедию оказалось не с кем.

Отца ребенка, которого Трейси знала только по имени, она не хотела даже видеть. Ей и так понадобилось немало времени, чтобы залечить нанесенную им душевную травму. Так что к тому времени, когда Трейси набралась храбрости признаться во всем врачу, прерывать беременность, даже при всем желании, было уже поздно.

Ее раздирали чувство одиночества, боль обиды, безумный страх перед будущим, – но лишь до того момента, как акушерка показала ей новорожденную Люси. В это мгновение Трейси поняла, что, какие бы трудности ни маячили впереди, сколько бы ни пришлось вытерпеть, дочь следует оставить у себя.