Остров забытых роботов (сборник) - Сергей Жемайтис

Сергей Жемайтис

Остров забытых роботов

Сергей Жемайтис

Алеша Перец в стране гомункулусов

Алеша Перец дежурил на пришкольном участке. День выдался жаркий, и он коротал томительные минуты под крышей соломенного дворца. Это было удивительное сооружение из соломы и жердей, как две капли воды похожее на жилища папуасов, описанные в дневниках Миклухо-Маклая.

— Нет, в такую погоду невозможно работать, — решительно сказал Алеша и облегченно вздохнул.

Но тут его внимание привлекло жужжание, и он посмотрел на куст пионов возле входа. По красным и белым цветам ползали шмели и пчелы, вызолоченные пыльцой. Он заметил также, что насекомые бесконечной цепочкой проносились над головой, влетали в дверь, а вылетали в окно. По саду деловито сновали скворцы. На дорожке между грядок появились воробьи и принялись купаться в песке. В окне по веревочкам вились вьюнки. Алеша увидел, как шевельнулся усик вьюнка и замер, прижавшись к веревочке.

— Движется. Вот здорово! — удивленно проговорил Алеша и начал быстро перелистывать тетрадь.

Он открыл разграфленную страницу: на ней печатными буквами было написано: «Темы научных работ».

Под темой «Жизнь летучих мышей» он торопливо написал: «Выяснить, почему двигаются усики у вьюнков».

В это время над кустами штамбовых роз, окаймлявших дорожку, рассекавшую сад на две половины, показалась голова, покрытая пестрым носовым платком с узелками на углах.

Учитель биологии пел, видимо наслаждаясь звуками своего голоса.

Платочек исчез, и от самой земли глухо и печально донеслись слова:

— Где дежурный, что он делает под тихой сенью дворца?

Алеша торопливо раскрыл журнал наблюдений, поставил к стенке взятый было веник и, присев к бочке, сделал вид, что погружен в работу. Тереха, школьный пес, повел ухом: он знал, что этот голос предвещал ему позорное изгнание из приятного местечка, но, тяжело вздохнув, не тронулся с места.

Учитель шагнул через порог. Это был очень высокий, очень худой и, видно, очень добрый человек, хотя сейчас его голубые глаза гневно сверкали под стеклами очков, а чисто выбритое лицо с полоской липкого пластыря возле уха побагровело.

Тереха, не издав ни звука, как тень, скользнул через порог. Алеша встал и изобразил на своем лице радость и в то же время легкий испуг.

— Ах, это вы, Павел Николаевич? Здравствуйте, с приездом. Как прошла конференция?

— Здравствуйте. Хорошо. Извините, что побеспокоил, — он бросил взгляд на чистые листы журнала и продолжал: — Пока вы здесь занимаетесь размышлениями, наш сад, — он повысил голос и повторил: — наш сад пожирает тля. Возможно, вы об этом и думаете, сидя в тиши?

— Тля?! Доедает сад? — Алеша побледнел.

— Пожирает розы! — уточнил учитель.

Алеша облегченно вздохнул.

— Ах, тля, вы говорите, на розах. Наверное, на Славе пионеров?

— Да, уважаемый, именно на этом сорте, созданном вашими друзьями. И вы… — учитель умолк.

— И я участвовал в создании этой розы! — обиделся Алеша.

— Ты? То есть вы. Участвовал?

— Да, я собирал пыльцу…

— Допустим, что это так. Когда-то ты, то есть вы, более или менее участвовали в серьезной работе. — Учитель снова покосился на чистые листы. — Но теперь что произошло с вами?

— Павел Николаевич, — робко произнес Алеша. Больше всего мальчика обидело то, что учитель называет его на «вы», как незнакомого человека. — Вы сами разрешили оставить этих тлей на нижней ветке.

Павел Николаевич снял очки и вытер лицо платком.

— Да, да, да! Опыт ведет Солоницына?

— Ну да, Наташка, — весело подтвердил Алеша. — А вы говорите, пожирают. Это научный опыт.

Павел Николаевич явно смутился. Ему было очень неприятно, что он погорячился и обидел мальчика. Чтобы хоть сколько-нибудь загладить свою вину, он подошел к Алеше, похлопал его по плечу и спросил:

— Ну, как твои дела, товарищ Перец?

— Вообще ничего… — уклончиво ответил Алеша.

— Ну, а точнее? Ты, насколько мне не изменяет память, изучаешь жизнь летучих мышей? Тема интереснейшая, но необычайно трудная. Жизнь этих полезнейших животных еще недостаточно изучена. Я сам мальчишкой пытался заполнить этот пробел, у меня было целое гнездо летучих мышей. Удивительно прожорливые они, поедают огромное количество насекомых.

Теперь смутился Алеша. Потупясь он свертывал в трубочку чистый лист журнала своих научных наблюдений.

— Опять заменил тему? — догадался учитель. — Вначале ты работал с розами, это был самый удачный период твоей деятельности — ты вместе со своими друзьями получил несколько новых сортов роз. Потом пошло хуже. Ты всегда находишь великолепные темы для работ и тут же их бросаешь…

Алеша молчал потупясь. Он уже не раз слышал все это от учителя, в душе соглашался с ним, давал себе слово быть таким же упорным, как Павел Николаевич, который десять лет возится со своими почвенными бактериями и уже сделал сто тысяч опытов, и пока не видно им конца.

— Да, что же мы сидим? — сказал учитель, вскакивая. — Пошли-ка со мной.

Когда они переступили порог, учитель заглянул в огорченное лицо мальчика, сказал ему, плохо скрывая волнение:

— Сегодня должен сказаться результат моего нового опыта.

Пройдя несколько метров, он свернул к посевам и пошел между ними, по привычке осматривая каждую делянку.

Алеша Перец, обливаясь потом, едва поспевал за учителем. Он старался не обращать внимания на грядки и делянки своих друзей, где так ярко была видна их упорная работа. Они обходили квадратик, густо заросший крапивой. Учитель замедлил шаги, обернулся, прищурился и покачал головой.

«Вырву эту противную крапиву и посажу редиску, — подумал Алеша. — Редиска очень быстро растет. И тогда посмотрим, у кого лучше получится урожай!» — Алеше захотелось немедленно взяться за крапиву.

На делянке, где проводил свои опыты учитель, всегда зеленели какие-то ненормальные растения. То стебли их раздавались в толщину и почти не имели листьев, то вытягивались в высоту, то вдруг начинали виться. «И это помидоры!» — Алеша улыбнулся. Что касается его, то он давно бы бросил помидоры, а занялся бы виноградом, тыквами, чем угодно, но только не помидорами. Сколько они огорчений доставили Павлу Николаевичу! И зачем он пичкает почву какими-то бактериями, там и без того хватает этого добра. Стоило убивать десять лет на такую ерунду. Десять лет! Что сделает за эти годы он, Алексей Перец! Во-первых, он станет академиком и наверняка откроет что-нибудь такое, что все ахнут. Особенно эта задавала Наташка. Вот и она сама…