Там, где восток - Иван Охлобыстин

Чаях Бога, спасающего меня от малодушия и от бури.54-й псалом Давида

В музее истории Великой Отечественной войны молодая девушка-экскурсовод рассказывает группе посетителей о том, как все происходило в Эстонии в то тяжелое военное время. Среди праздных посетителей выделяются двое, глубокий старик с внуком. Своими чуть подслеповатыми глазами старик внимательно оглядывает экспонаты. Медали, оружие, дневники, одежду. В какой-то момент взгляд его останавливается на старом, видавшем виды компасе с треснувшим стеклом.— В этот сложный военный период Эстония еще не находилась под немецкой оккупацией. Можно сказать, что это было время активного экономического становления и трудового энтузиазма, — монотонно бубнила экскурсовод.Один из посетителей задал вопрос по-французски, и она совершенно свободно продолжила отвечать ему на французском языке.Старик заворожено смотрит на компас.

Трасса

Алексей гнал мотоцикл по пустому ночному шоссе в направлении мерцающих вдали огней старого завода. Где-то там впереди, у колодца на обочине, его ждал Петька. Мотоцикл-то собственно и принадлежал Петьке, а точнее его старшему брату, ныне где-то скрывающемуся в лесах, потому что его разыскивала милиция.

Вот впереди показался силуэт колодца, а рядом с ним две темные фигуры.

Мальчик сбросил скорость и свернул в сторону фигур.

— Быстрее, быстрее! — услышал он голос отца. Алексей заглушил машину и шагнул к отцу. Стоящий рядом Петька протянул ему книгу.

— Накатался?! — спросил отец Михаил и взял Алексея за руку. — Пошли, нам срочно нужно домой. Скоро приедут.

— Пошли, — виновато согласился мальчик и попрощался с Петькой коротким взмахом руки.

Тот ему ответил так же.

Овраг

Отец с сыном перебрались через придорожный овраг, обошли ржавое полотно узкоколейки и наконец, добрались до первых домов городской окраины.

— Теперь старайся тихо, — приказал отец и еще крепче сжал ладонь сына. — Вчера забрали старосту.

— Сегодня придут за нами? — опасливо поинтересовался Алексей.

— Могут, — кивнул отец Михаил, улыбнулся и добавил: — Но ты же понимаешь, что это просто испытание?

— Понимаю, — так же кивнул мальчик, хотя, признаться, он не очень понял, что именно имел в виду отец.

— Если все пройдет хорошо, то завтра дядя Саша отвезет нас к парому, — сказал отец Михаил, помогая ребенку перелезть через невысокую изгородь, окружающую сад их дома.

Из тени яблонь кто-то вышел им навстречу.

— Что там, тетя Люба? — спросил отец, узнав в фигуре родственницу.

— Все вещи перенесли в сарай, — ответила она. — Только не знаем, что с собаками делать. Брехать будут. Выдадут.

— Будем молиться, чтобы не выдали, — отмахнулся отец и по еле заметной в темноте тропинке направился к дому.

Двор. Сарай

Уже вскоре они всей семьей сидели при потушенном свете за столом в сарае. Собаки жались к ногам, но молчали.

Где-то вдали зашумел мотор. Потом хлопнула калитка, и в саду раздались голоса. Сначала чьи-то грубые, незнакомые, потом что-то вскрикнула тетя Люба, и раздался грохот поваленной мебели.

— В доме никого, кроме этой ведьмы и старика, — крикнул неизвестный голос. — Сержант, обыщи сад.

— Тихо, — шепотом приказал отец Михаил, и все сидящие в сарае постарались задержать дыхание. Алексею показалось, что даже собаки на время перестали дышать.

Неподалеку зашумела листва, и кто-то чертыхнулся:

— Здесь черт ногу сломит, какие-то кресты, плиты. Короче, сбегли попы, видно, кто-то предупредил.

— Стрельни, может, вылезут, — посоветовал кто-то ему с крыльца дома.

— Охота была пулю тратить, еще пригодится, — ответил тот, и шаги начали удаляться.

Опять за калиткой взревел мотор, и вскоре стало тихо.

— Спасибо, Господи! — вздохнула мать.

— Пора собираться, через час приедет дядя Саша, — сказал отец.

— А если бы они нас нашли? — поинтересовался Алексей. — Мы бы сражались?

— Нет, — устало улыбнулся отец, зажигая керосинку. — Священники не имеют право на кровопролитие. Ты же сам знаешь. Священники должны молиться.

— Это несправедливо, они хотели нас убить, а мы просто прятались, — возразил мальчик.

— Да, просто прятались, — грустно согласился отец, взял ребенка за руку и повел через сад к дому.

Трасса

Через несколько часов нагруженный невеликим семейным скарбом грузовик мчал по темной поселковой дороге. Алеша и его сестра сидели в кабине рядом с водителем, а их родители тряслись вместе с вещами в кузове.

— Я не понимаю, что происходит, — говорила мать. — Почему именно сейчас все эти аресты?

— Скоро война, — отвечал отец. — Большевики боятся, что духовенство в случае оккупации перейдет на сторону фашистов.

— Это чушь какая-то, — разводила руками мать. — Духовенство не может занимать чью-либо сторону.

— Ну, тем не менее, разве им объяснишь, — вздыхал отец Михаил. — Для них главное совсем другое.

-Что?

— К сожалению, они сами не знают, но, судя по информационным сводкам, войны не предполагается, а судя по арестам духовенства, она уже на пороге.

— Скажи мне, — неожиданно поинтересовалась мать, крепко сжав руку мужа. — Ты не раскаиваешься, что стал священником? Мы же для всех враги.

— Признаться, счастлив, — серьезно ответил отец.

— Тогда я тоже счастлива, — улыбнулась женщина.

Причал

Уже под самое утро на горизонте показалась кромка воды. Дядя Саша притормозил у старого причала и начал помогать складывать на землю вещи пассажиров.

Из-за будки паромщика им навстречу вышел хромой лодочник и, секунду понаблюдав за их действиями, покачал головой:

— Вещи придется оставить. Паром задержали на той стороне. Уже четвертый день. Я вас лодкой повезу.

— Но там же детские вещи! — воскликнула мать.

— Ничего не знаю, — развел руками лодочник, — но через час сюда придет колонна машин с пограничниками, так что решайтесь.

— Мы все уже решили, — строго сказал отец, откинул в сторону узел с вещами, взял за руки детей и повел к лодке, привязанной к причалу.

— Бывайте, помолитесь там за меня! — крикнул им вслед дядя Саша и пошел к грузовику.

Озеро. Редут

С тихим шелестом расходились волны перед носом лодки, на борту которой разместилась семья.

Алексей сидел на корме с разложенной на коленях книгой, повествующей о подвигах его далекого предка генерала, героически преодолевающего по заданию самого Кутузова очередной французский редут. Особо примечательные куски ребенок читал родителям вслух.

— И ангелы нам в помощь, — тихо повторял слова именитого предка Алексей, попутно вглядываясь в темнеющую на горизонте кромку Валаамского берега.

Берег Валаама

На берегу их уже ждали. Первым навстречу вышел архимандрит Аувиан.

— Ждали, ждали, — распахнул он объятия отцу Михаилу. — Думали, к обеду только будете.

— Откуда же знали? — обнимая старика, спросил тот.

— Мы ждем любого, такой закон у нас, христиан, хоть и грешных, — засмеялся архимандрит.

— Тогда почему к обеду? — продолжил расспросы отец.

— Обед — дело приятное, хочется ведь гостей чем-нибудь побаловать, — еще шире улыбнулся старик и повернулся к Алексею: — А ты, герой, вырос. Получил мою открытку к Рождеству?

— Получил, — отчего-то засмущался мальчик.

— Ну, пошли в трапезную, — пригласил гостей Аувиан и повел их тропой по склону наверх.

— Чего паром-то держат? — на ходу полюбопытствовал лодочник.

— А кого сей агрегат привезти нам сможет? — вопросом на вопрос ответил старик, не замедляя шага.

— Это верно — одни беспокойства привезет, — кивнул лодочник.