Эпоха мертвых-3 - Андрей Круз

Андрей Круз

Эпоха мертвых-3

ПРОЛОГ

Полтора месяца с момента наступления Беды. Старый мир исчез, словно его и не было никогда, и даже огромный, брошенный людьми город неподалеку уже не убеждал в том, что совсем недавно у нас была совсем другая жизнь. Тесный двухместный номер в старом общежитии для слушателей академии с удобствами в конце коридора казался уже привычным и даже комфортным жильем - достаточно было увидеть, как живут многие из тех, кому не так повезло, как нам.

А мы... у нас вроде все нормально, если по новым понятиям судить. Есть жилье, есть оружие, есть машины, нас даже кормят и снабжают горючим, премируют за удачные вылазки и относятся с уважением. Есть правда и минусы - очень легко можно остаться без башки, и это еще не худшая из доступных опций. Худшая - это превратиться в разлагающуюся смердящую безмозглую тварь отвратительного вида, и в состоянии бродить по земле или валяться в мертвецком анабиозе в каком-нибудь грязном подвале, ожидая появления добычи поблизости. Нет, лучше уж без башки, как-то честнее перед мирозданием получается, если такое еще осталось. Потому как сам факт, что мертвые идут по земле, чтобы питаться от живых, уже заставляет усомниться в существовании каких-либо его основ.

Сергей Крамцов, "партизан", бывший аспирант.

2 мая, понедельник, утро.

Если быть честным, ну хотя бы в глубине души, то надо сказать - этот день я оттягивал всеми возможными способами. Не признаваясь в этом даже самому себе, я старательно избегал сделать первый шаг по дороге, ведущей от безопасности территории учебного центра "Пламя", куда занесла нас прихотливая судьба, до затерянного в вятских лесах ЗАТО[1] "Горький-16". Оранжевый пенопластовый параллелепипед размером с два кирпича, в который были запаяны титановые капсулы с так называемым "материалом", должен был быть доставлен в этот тайный город, в такой же тайный военный центр. Именно этот контейнер, хранящийся в сейфе секретной части центра "Пламя" был и главным побудительным мотивом к этому походу, и главным моим извинением перед самим собой, которое позволяло принимать решения, не всегда даже до конца моральные. У нас есть миссия. Или епитимья, как хотите, так и называйте, и она должна быть исполнена.

Тут я чуть-чуть душой покривил. Миссия или епитимья есть только у меня. Ну и у девушки по имени Ксения Дегтярева - именно нас судьба намертво привязала к тем роковым событиям, из-за которых погиб окружающий нас мир. И грех было бы отрицать тот факт, что немалая доля нашей вины в этом тоже есть, и если хочется еще смотреть на себя в зеркало не пытаясь при этом каждый раз плюнуть, то епитимью надо исполнять. Смывать кровью, как говорилось во время Отечественной.

Если бы все зависело только от меня, то я бы в этот путь отправился один. Или ладно, вдвоем с Ксенией, раз уж у нее схожие мотивы, но больше никто из тех, кто входил в наш отряд, не имел ни малейшего касательства к катастрофе. Но при этом я точно знал, что уехать вдвоем нам не дадут. Все по разным причинам, но не дадут. Хотя бы потому, что мы действительно стали именоваться отрядом, причем собравшимся добровольно, и уже доказавшим неоднократно свое право так называться.

Не высказать свое отношение к мысли о том, что едут все, я все же не мог, поэтому пару дней назад, после ужина в столовой, как у нас все совещания и проходят, я попросил задержаться всех. И теперь передо мной, обсев длинный стол, уставленный сейчас кружками с чаем и чайниками, сидели мои люди.

Сидела моя девушка Татьяна, бывший тренер по дзюдо, любительница мотоспорта, которая сейчас была в отряде одним из штатных механиков-водителей.

Сидел за столом мой друг Леха, как я в свое время отслуживший в Чечне, который у нас был за снайпера и главного оружейника, а с ним была его девушка Вика, она у нас теперь за старшину и просто стрелка.

Сидел бывший офицер внутренних войск Сергеич, которого нам довелось спасти, и который прибился к нашему отряду, не претендуя на главные роли, и старательно обучая всему нужному личный состав.

Сидела рыжая и красивая Маша, мать двоих детей, кстати, которую мы спасли вместе с Сергеичем, и которая тоже осталась с нами, и которая обнаружила удивительный талант снайпера, чего никто не ожидал от бывшей банковской служащей. Ее дети, сын Сашка и дочь Лика тоже были поблизости, носились по огромному залу столовой вместе с другими детьми.

Сидел Мишка Шмелев, он же Шмель, тоже давний мой друг, еще с войны, служивший в моем же полку механом на "копейке", ну и здесь не изменивший своей специальности. Рядом с ним расположился его отец, Степаныч, который мало того, что был у нас за главного механика, так уже между делом узурпировал должность такового во всем центре "Пламя", занимаясь, правда, только автомобильной техникой.

С ними были Валентина Ивановна - шмелевская мать, крепкая тетка к пятидесяти, и Катя, сестра, круглолицая и белобрысая девчонка четырнадцати лет, конопатая, как перепелиное яйцо. Валентина Ивановна как медсестра работала в местном госпитале - на удивление неплохом, а Катя пристроилась в местной школе, открывшейся на днях, помощницей учительницы младших классов. К детям тут относились всерьез, хотя бы потому, что немало сирот успели спасти, да и на фоне погибшего мира только дети оставались символом надежды на его возрождение. Не будь их - и хоть сам в гроб ложись.

Еще прямо напротив сидела Аня Дегтярева - младшая сестра Ксении, хорошенькая коротко стриженная блондинка всего лишь шестнадцати лет от роду, в прошлом восходящая звезда тенниса, которой Катастрофа так и не дала взойти, которая была с нами с самого первого момента и которая оказалась на высоте в любой ситуации, какие бы проблема нас не встречали.

С ней рядом сидела Ксения, которая была всего на год старше сестры, и которая участвовала в том дурацком, детском, хулиганском заговоре, в результате которого на территории НИИ, в котором я работал, грохнул взрыв. И благодаря этому самому взрыву, а также невероятному, возможному с вероятностью один на миллион случаю, открылись клетки с зараженными животными, которые вырвались на свободу, разнося вирус по всей Москве, а уже из нее он с ураганной скоростью, какой-то даже не очень реальной, распространился по всему миру.

Ни она, ни Аня, ни даже сидящая рядом с ними Алина Александровна Дегтярева, моложавая и красивая женщина средних лет с умным и породистым лицом, никто из них не знал, что жертвой этого самого случая стал Владимир Сергеевич Дегтярев, муж Алины Александровны и отец Ксении с Аней. Он взял с меня слово, что я буду скрывать его гибель, и семья считала, что он находится в секретной лаборатории в Горном Алтае, и с ним просто потеряна связь.

Рядом с Ксенией сидел Пашка - молодой и веселый бывший студент из Красноярска, сын военного, хороший стрелок и боец, отчаянно влюбленный в свою соседку, что я незаметно и ненавязчиво поощрял - он при ней как постоянный телохранитель теперь, а заодно еще и при ее сестре. Вообще Пашка у нас тоже был за водителя, причем не чего-нибудь, а нашей самодельной кашээмки - "буханки", в салоне которой мы установили рацию. А радистками у нас были эти самые сестрички, что позволяло легально держать их подальше от драки, да еще и под защитой верного Пашки.

Хотя, если не кривить душой, то следует признать, что сестрам защита не так чтобы и очень требовалась. Времена наступили такие, что девочки прошли через многое, через что в другие годы и взрослым мужикам, подолгу служившим, проходить не приходилось. Довелось им и воевать, и отбиваться, и самое страшное, что довелось им делать - убивать. Убивать живых людей.

На самом дальнем от меня конце стола сидел мужик лет тридцати, немного упитанный, но рослый и мощный, которого звали Володей, но которого все справедливо именовали Большим. Когда-то отслуживший в ВДВ и увлекающийся вольной борьбой парень, который после службы окончил институт связи, и который потом долго работал программистом, наедая сало на боках и постепенно теряя форму. И так, вместе со всей своей семьей и коллегами по работе оказался блокирован ожившими мертвецами в своем же офисе, откуда и был спасен группой военных из центра "Пламя".

Этот случай настолько потряс его, что он всеми правдами и неправдами стремился сменить свой статус "технаря" на статус "бойца", и в результате перескочил все же в наш отряд, на должность пулеметчика - а кому как не ему, слону такому, таскать ПКМ или рацию? За свою физическую форму он взялся с каким-то остервенением, и в результате его благоприобретенная полнота спадала, уступая поле боя неслабым мышцам. А еще Большой обучал сестренок работе с радио, чем еще больше доказывал свою необходимость отряду.

Завершали список личного состава кот Барсик - вальяжный и лохматый, который валялся сейчас на коленях у Алины Александровны, и здоровенный кобель Мишка, обживший в качестве собачей будки грузовик "Садко" с кунгом, в котором у нас располагался передвижной склад всяких полезностей и прочих матценностей. Поэтому на ужине кобель не присутствовал.