Подарки к Зимнепразднику - Лоис Буджолд

Лоис Макмастер БУДЖОЛД

ПОДАРКИ К ЗИМНЕПРАЗДНИКУ

Winterfair Gifts

Из наручного комма оруженосца Ройса раздался голос охранника на въезде. «Они внутри. Ворота заперты», — лаконично доложил тот.

— Принято, — отозвался Ройс. — Опускаю щиты здания. — Он повернулся к незаметному пульту управления защитой, установленному у резных двустворчатых дверей главного вестибюля в особняке Форкосиганов, прижал ладонь к считывающей пластине и ввел короткий код. Слабое жужжание силовых щитов, защищавших огромное здание, смолкло.

Ройс нервно вглядывался наружу сквозь одно из высоких узких окон сбоку от входа, готовый распахнуть двери настежь в тот же момент, как лимузин милорда остановится под колоннадой. Столь же нервным взглядом он смерил и свою собственную, атлетически сложенную фигуру, проверяя, как сидит ливрея Дома: полуботинки сверкают как зеркало; складка на брюках остра, точно лезвие ножа; серебряная вышивка сияет; на темно-коричневой ткани ни пятнышка.

У него загорелись щеки при обидном воспоминании о некоем неожиданном появлении гостей в этом самом вестибюле — тоже уважаемых, и тоже в компании лорда Форкосигана, — и о позорной сцене с участием эскобарских похитителей и жучиного масла, столь изумившей милорда. В тот момент Ройс выглядел совершеннейшим идиотом и был практически голым, не считая щедрого слоя этой липкой мерзости. Он до сих пор слышал укоризненный, полный насмешки голос лорда Форкосигана, резанувший словно бритвой: «Оруженосец Ройс, вы одеты не по форме».

«Он считает меня идиотом».

И что хуже, вторжение эскобарцев было нарушением системы безопасности особняка и, хотя формально дежурство было не его — он спал , проклятье! — но он находился в доме, и, следовательно, должен был быть готов к вызову по тревоге. Вся это гадость свалилась ему в руки — в буквальном смысле слова. Милорд приказал ему удалиться одним лишь раздраженным: «Ройс… пойди прими душ», — но это было куда болезненнее, чем любой громкий нагоняй.

Ройс еще раз проверил свой мундир.

Длинный серебристый лимузин остановился и с шипением опустился на мощеную дорожку. Фонарь переднего салона поднялся, выпуская водителя, старшего — и устрашающе компетентного — оруженосца Пима. Тот открыл задний салон и поспешно обошел лимузин, чтобы помочь выйти милорду и его спутникам. Проходя мимо, старший оруженосец успел кинуть взгляд через узкое окно. Его глаза холодно прошлись по Ройсу и проверили помещение за его спиной, точно убеждаясь, что на сей раз там не разыгрывается никаких неожиданных сцен. «Это Очень Важные Инопланетные Свадебные Гости», втолковывал ему до отъезда Пим. Ройс и сам мог об этом догадаться, раз сам милорд отправился их встречать в космопорт… но Пим тоже был среди заставших катастрофу с жучиным маслом. С того самого дня его инструкции Ройсу состояли из самых простых односложных слов и ни оставляли места случайностям.

Первым из машины выскочил низенький человечек в безукоризненно пошитом сером костюме: лорд Форкосиган оживленно жестикулировал и показывал на здоровенный каменный особняк, не переставая что-то говорить через плечо и улыбаясь с гордым видом хозяина. Резные двери распахнулись во всю ширь, впуская внутрь порыв холодного ночного воздуха Форбарр-Султаны и несколько сверкающих снежинок. Ройс вытянулся по стойке «смирно» и принялся в уме сличать выходящих из лимузина с полученным заранее списком охраны. Высокая женщина с завернутым в одеяло младенцем на руках; рядом с улыбкой крутится тощий малый. Это должны быть Ботари-Джезеки. Госпожа Елена Ботари-Джезек была дочерью покойного и легендарного оруженосца Ботари; ее право допуска в особняк Форкосиганов, где она выросла вместе с милордом, не подлежало обсуждению, и Пим удостоверился, что Ройс это понимает. И без серебряных кружочков нейроконтактов на лбу и висках Ройс опознал бы в средних лет мужчине пониже бетанского скачкового пилота, Арди Мэйхью (странно, вид у скачкового пилота такой, словно он страдает от скачковой болезни). Что ж, матушка милорда, графиня Форкосиган, тоже родом с Беты; а дрожащий и моргающий пилот держался так, что, по опыту Ройса, угрозы представлять не мог. Что нельзя было сказать о последнем госте. Ройс широко распахнул глаза.

Громадная фигура выбиралась из лимузина, распрямляясь… и распрямляясь, и распрямляясь дальше. Пим, почти одного роста с Ройсом, не доставал гостю до плеча. Новоприбывший встряхнул складки белой с серым шинели и откинул голову. Свет фонаря над входом упал на его лицо, высветив… неужто над вытянутой нижней челюстью изогнулись клыки?

Путем исключения он пришел к выводу, что этот гость зовется «сержант Таура». Пим дал Ройсу понять, что сержант входит в число старых боевых товарищей милорда и — пусть звание его не обманывает — особо важных персон (довольно таинственных, как все, что имело отношение к бывшей службе лорда Майлза Форкосигана в Имперской Безопасности). Сам Пим тоже был раньше СБшником. А Ройс не был — факт, о котором ему напоминали в среднем трижды на дню.

Подгоняемые лордом Форкосиганом, гости ввалились в вестибюль, отряхивая покрытую снегом одежду, смеясь и болтая. Шинель слетела с высоких плеч, точно наполненный ветром парус, и ее владелец аккуратно развернулся на каблуке, сложив одежду так, чтобы удобнее было отдать. Ройс отшатнулся, чтобы его не задело пролетавшей мимо лица тяжелой косой цвета красного дерева, и, качнувшись вперед, оказался лицом… носом… уткнулся взглядом прямо в совершенно не ожидаемый им V-образный вырез декольте, обрамленный розовым шелком. Ройс поднял глаза. Длинная челюсть была гладкой и безбородой. Любопытные глаза цвета бледного янтаря, с обведенной тонкой черной линией радужкой, смотрели вниз прямо на него, с перепугавшей его на миг насмешкой. А ее улыбка в обрамлении клыков заставляла изрядно нервничать.

Пим деловито распоряжался прислугой и багажом. Голос лорда Форкосигана заставил Ройса опомниться: — Ройс, граф с графиней уже вернулись со званого ужина?

— Примерно двадцать минут назад, милорд. Они поднялись к себе наверх переодеться.

Лорд Форкосиган обратился к женщине с младенцем, который как магнитом уже привлек воркующих служанок: — Родители с меня шкуру спустят, если я не отведу тебя прямо к ним. Пошли. Мама дождаться не может встречи со своей крестницей. Предсказываю: маленькая Корделия обведет графиню Корделию вокруг своих пухленьких пальчиков за три с половиной секунды. Самое большее.

Он повернулся и начал подниматься по высокой спиральной лестнице, увлекая за собой Ботари-Джезеков. Уже через плечо он окликнул: — Ройс, покажи Арди и Тауре отведенные им комнаты и убедись, что у них есть все необходимое. Когда вы все умоетесь или что вам там нужно, встретимся в библиотеке. Там нам подадут выпить и закусить.

Итак, это леди-сержант. В галактике такое бывает; даже мать милорда была в свое время прославленным бетанским офицером. «Только эта леди-сержант — великанша-мутантка», — эту мысль Ройс жестко подавил. Подобного рода деревенским предрассудкам в этом доме не место. Хотя она явно продукт генной инженерии; иначе и быть не может. Ройс достаточно пришел в себя, чтобы спросить: — Могу я взять вашу сумку, э-э… сержант?

— О… прекрасно. — Смерив Ройса каким-то неуверенным взглядом, она вручила ему баул, болтавшийся у нее на плече. Розовый лак на ногтях не мог скрыть того, что они скорее похожи на когти — столь же твердые и пригодные в дело, как у пантеры. Обрушившийся на руку вес сумки чуть было не вывихнул Ройсу плечо. Он выжал из себя отчаянную улыбку и, вцепившись в баул обеими руками, поволок его вверх по лестнице, вслед за милордом.

Первым он отвел в комнату усталого пилота. Тауре предназначались гостевые покои на втором этаже, из тех, что недавно перестроили, с собственной ванной. Апартаменты самого милорда были дальше по коридору, за углом. Таура подняла руку, провела когтем по потолку и улыбнулась, явно довольная трехметровой высотой.

— Значит, — заговорила она, обернувшись к Ройсу, — свадьба в Зимнепраздник по барраярскому обычаю особо благоприятна?

— Чаще их играют летом. Наверное, на зиму ее назначили потому, что у невесты милорда сейчас каникулы между двумя семестрами в университете.

Густые брови в удивлении приподнялись. — Она студентка?

— Да, мэм. — Кажется, к женщине-сержанту надо обращаться «мэм». Пим бы знал точно.

— А я и не знала, что это столь юная дама.

— Нет, мэм. Госпожа Форсуассон вдова — у нее есть сын, Никки, ему девять. Помешан на скачковых кораблях. Вы случайно не знаете — тому пилоту нравятся дети? — Никки прилипнет к Мэйхью, точно к магниту.

— Ну… не знаю. Не думаю, что Арди сам знает. На флоте свободных наемников он вряд ли имел дело с детьми.