Ничто так не украшает женщину, как смерть. - Айлин

Айлин

Ничто так не украшает женщину, как смерть.

Она лежала в ванной, покрытая лепестками роз. Тонкое белое запястье, безжалостно располосованное острым ножом, больше напоминало абстрактную картину. Красное на белом. Порезы на ее руке были столь же неуместны, как и прекрасны.

Приятная музыка.

Дорогое вино в единственном бокале на изящном столике.

Неоновый свет из окна огромной ванны.

Ванны, запертой изнутри.

Кто бы мог подумать, что Элиза де Валей мертва. Даже в смерти она была верна себе. Роскошно. Красиво. Экстравагантно. В этом была вся Элиза, мечта многих в этом городе.

Интересно, кто будет составлять некролог? Если Александр Шурей из Нью Таймс, то это будет что-то в стиле: "Скончалась Элиза де Валей. Её певческий талант признавали все, а голос называли ангельским. Ангел вернулся на небо." Пошленько, вычурно, гламурно. Борзописцы из Сити Таймс с ним не согласятся. Подозреваю, что на страницах их газетёнки будет звучать что-то вроде: " Сука де Валей сдохла в собственной ванне, и хрен с ней".

Впрочем, в каком бы стиле это не подали, смерть Элизы завтра, точнее, уже сегодня, будет на первых полосах газет.

Сенсация! Сенсация! Спешите видеть и читать!

Интересно, как долго будут обсуждать её? До очередного трупа? Вряд ли. Трупы в городе, погрязшем в безнадёге, находят каждый день. Бродяги, докеры, простые работяги. Вряд ли их смерть сможет затмить уход из жизни самой Элизы де Валей.

Сейчас идеальную сцену смерти безжалостно уничтожали детективы, следователи, судмедэксперты.

Тело Элизы достали из ванны, уложили на носилки, закрыв белой простыней. Что-то осматривали, что-то описывали. Один из детективов, кажется, Крис Пайн, опрашивал маленького африканского мальчика, прислуживающего Элизе. Она дала ему безумно глупое имя: жираф Йося. Ей это казалось смешным.

Там, где ещё недавно пахло кровью, духами и розами, теперь пахло сигаретами и кофе.

—Мисс Юнг?

Я вздрогнула, оторвала взгляд от окна, за которым чернильно-серой кляксой со всполохами ярких неоновых огней расплескался город, и обернулась.

— Детектив Ройс?

—Мисс Юнг, вы можете рассказать, что вы видели?

— Конечно, — я зябко передернула плечами. В доме было тепло, но всё же мне было именно зябко. Мерзкое чувство холода, словно из-за грани, когда сталкиваешься со смертью.

— Мы с Элли, с Элизой, — поправилась я, когда увидела в глазах детектива Ройса лёгкий вопрос, — были хорошо знакомы. Выросли в одном приюте. Вы его, наверно, знаете, приют святой Агнессы при церкви. Элиза всегда любила петь, и…

— Мисс Юнг, —детектив нахмурился и нетерпеливо перебил меня, — биография мисс де Валей нам хорошо известна. Нас интересует, как вы обнаружили тело.

— О, — я перевела взгляд на Элизу… точнее, на её тело, и снова передернула плечами. — Элиза выступает, — мой голос задрожал. Пришлось взять паузу и поджать губы. — выступала в отеле Гранде по четвергам, пятницам и субботам. Само выступление начинается поздно, около одиннадцати часов, но у неё чудный голос.

—Мисс Юнг, — меня снова прервали.

— Этому голосу нужна распевка, — прорвалась я через недовольство детектива. — Как её импресарио, я слежу за этим. Стараюсь убедить её пить меньше, но певица - творческий человек. Иногда Элиза срывалась. Она буквально горела своим талантом. Вчера Элиза не пришла на распевку. Я была не особо довольна. Вы понимаете, без распевки легко повредить связки. Я позвонила, но ответил Йося. Сказал, что дама принимает ванну. Это было около десяти. Я разозлилась и поехала за ней. Ванну Элиза может принимать часами. А выступление скоро должно было начаться. У меня свой ключ от апартаментов, поэтому я вошла. Йося всегда, когда я прихожу, готовит мне чай. Он сразу ушёл на кухню, а я пошла к ванной. Звала Элли, но мне не ответили. Только музыка играла. Элли чувствительная девочка. Талант, как никак, — я хмыкнула. Талант, как никак. Пару минут ещё мне понадобилось, чтобы собраться с мыслями. Под взглядом детектива Ройса, как под дулом пистолета, было неуютно. От него пахло дешевыми сигаретами, дешёвым коньяком и чем-то еще. Все вместе это сводило с ума, ввинчивалось в мозг и безумно отвлекало. Феромоны опасного мужчины? Я старательно перелопачивала память, отвечая на вопросы.

Ссорились?

Да. Буквально вчера утром. Элли… Элиза не любит распевки… нет... Она мой благодетель. Спасла из пожара в детстве. Обожженное лицо под длинной чёлкой тому доказательство. Она тогда ногу обожгла. Враги? Были. У кого их нет? Но что б убить… нет. Лекарства все рецептурные. Легкая депрессия. Талант. Горела. Да, рассталась с господином Нойсом. Нет, мирно. Да. Ссорились. Буквально утром. Пришла в дом после десяти. Своим ключом. Благодетель… Нет… Выступление в одиннадцать…

Он расспрашивал меня несколько часов. К нему подходили. Что-то тихо говорили на ухо. Уходили. А потом детектив Ройс снова меня расспрашивал.

Результат расследования: самоубийство.

Как же так, Элиза?! Как же так…

Похороны Элизы де Валей прошли скромно, на центральном кладбище. Могила, усыпанная белыми и алыми цветами. Дождь. В этом городе всегда дождь. Торжественные речи. Слезы. Печаль. Траур. Идеальные похороны ушедшего ангела.

На границе города под раскидистым деревом стоял мужчина. Он ждал. Ждал, когда появится неприметный автомобиль, за рулём которого будет безутешная, самая близкая подруга недавно скончавшейся певицы. Было около часа, когда машина, наконец, появилась. И послушно остановилась на взмах его руки.

Женщина, вышедшая из машины, была бы красавицей, если бы не жуткий шрам от ожога на лице, прикрытый волосами.

— Мисс Юнг, — женщина легко улыбнулась. В этой улыбке Ройс Венгер увидел человека, отпустившего тяжкий груз.

— Детектив Ройс, давно не виделись, — от мягкого хрипловатого голоса привычно сладко заныло и сжалось сердце.

— Давно. Мисс Юнг, возможно то, что я скажу, покажется вам смешным. У меня нет доказательств, нет улик, даже косвенных. Но, это ведь вы. Не так ли?

Молодая женщина смотрела на него и улыбалась. В ее глазах не было