Рубеж-Владивосток (книга 1) - Игорь Павлов

Рубеж-Владивосток (книга 1)

Глава 1

Таинственная незнакомка

В 1863 году на Землю упал метеорит с чуждыми существами, несущими человеку смерть. И с этого события история человечества кардинально изменилась.

1905 год. Расцвет Российской империи.

Территория США, куда упала большая часть метеорита в разгар гражданской войны, ныне оккупирована монстрами и является их основным пристанищем.

Британия, вторая по силе империя, лишь благодаря мощи линейного флота на пределе сил держит атлантический рубеж, защищая Европу от вторжения космических тварей.

Российская империя — процветающая держава, которая диктует политику всему миру. Она стоит на страже дальневосточного рубежа. Многие страны Тихоокеанского региона, в том числе и Япония, являются её колониями.

Человекоподобные боевые машины, найденные в одной из частей Метеорита, упавшей на территории Сибири, составляют основу могущества Российской империи. Этот подарок внеземной цивилизации люди называют «мехарами».

Юнкера училищ Иркутска и Владивостока — будущие пилоты мехаров, которых готовят сражаться не только за Империю, но и за весь мир.

Количество боевых машин ограничено.

Юнкеров, способных овладеть ими, единицы.

Магическую связь между человеком и мехаром через кольцо управления обеспечивает минерал, называемый эрением. Его частицы добывают из метеоритных осколков и сердец монстров высокого класса.

Чем больше у пилота частиц эрения в кольце, тем его мехар эффективнее.

Заслужить частицы меха–гвардеец может только в бою.

Глава 1. Таинственная незнакомка

42 год от падения Метеорита. Российская империя. Владивосток.

27 мая 1905 года по старому календарю. Суббота.

Дом офицеров. 21:17 по местному времени.

Шелест бумаги ласкает слух, когда разворачиваю письмо с красивым почерком. Всегда нежно–розовый, плотный лист. На нём чёрные чернила хорошо держатся, впитываясь в бумагу, как в губку. Но стоит помедлить пером, и выходит клякса. Оттого по каждой букве можно понять, когда она засомневалась. И представить её нежные губы, шёпотом проговаривающие слова, или приоткрытые в молчании, мечтательный взгляд, а может, смущение.

Так мало строк, но так много сказано.

«С недавнего времени узнала, что в этом мире есть вы. Без вас жизнь перестала бы иметь смысл. Простите за столь скорую откровенность. Мне известно о вечере в субботу, обязательно там буду, но не надейтесь понять кто я. Леди Т. С.»

У меня есть догадки кто эта девушка. И сердце разгоняется от волнения, ведь она прекрасна.

Светский вечер, устроенный комендантом города, никак не вязался со мной, юнкером первого курса, ещё и близко не вдохнувшим жгучего льда и не содравшим мозоли за штурвалом хотя бы тренировочного меха.

Лёгкая музыка с патефона, нечастый звон бокалов, сдержанный смех, всё под бриз с Амурского залива и свет хрустальных люстр на высоком потолке, походящих на грозди винограда. Дамы и господа в богатых одеждах, с хорошим положением в обществе вряд ли заинтересуются беседой с мальчишкой в серой юнкерской форме.

Но штабс–капитан пригнал нас таких целый взвод к Дому офицеров. Не случка с милыми барышнями, не вечер встречи с ветеранами русско–японской войны. Разбавляем серой массой пёстрые наряды и офицерские мундиры с блеском от начищенных медалей.

И таинственная леди Т. С. почему–то знала, что именно наш взвод из трёх удостоится такой сомнительной чести. Неужели она имеет знакомства с командиром роты? Ведь это он решает, какой из взводов будет уволен в город.

— Внеурочное занятие по этике, господа юнкера! — Объявил взводный перед строем у здания, после того, как мы отмаршировали с песней по набережной.

— А шампанского можно? — Спросил Пётр офицера после команды «вольно, разойдись».

— Товарищи будущие обер–офицеры, если позволите сие послабление, весь взвод примет честь караулы целый июнь на себе тянуть, — пообещал усатый штабс–капитан браво и рванул в холл первым, поправляя кончики усов и на ходу снимая фуражку.

У одних на уме выпивка, у других себя показать и на других поглазеть.

У меня же удостовериться, кто пишет мне третье письмо за месяц, которые дворецкий передаёт на КПП училища.

Сложив аккуратно записку и убрав во внутренний карман серого юнкерского кителя, решил прогуляться по залам отдельно от сослуживцев. Когда поднялся на второй этаж, приметил сразу несколько барышень, которые приходили на нашу присягу и глазели на то, как мы произносим клятву верности Родине. Вскоре взглядом отыскал и ту самую.

Молодая и прекрасная девушка, имени которой не знаю до сих пор, посматривала на меня с улыбкой всю торжественную линейку во время той присяги. А затем скрылась в толпе гостей крайне неожиданно, вызывая на сердце глубокую тоску.

Возможность приблизиться у меня тогда имелась, но я упустил её. Ибо смутился в присутствии других юнкеров после торжеств подходить к ней с выражением симпатии.

И товарищи, и все господа вокруг, в том числе офицеры, без стеснения и совести пожирали её глазами. Давая мне меньше шансов оправдать рвение и больше стать посмешищем.

И вот она здесь. В картинной галерее на втором этаже, где господ раз–два и обчёлся. Увидев её, обомлел. На миг дыхание перехватило.

Блестящее новизной, шикарное, непышное голубое платье подчёркивает её утончённость, а насыщенный блеск светло–русых волос кудрями до середины спины придаёт морского сияния. Если посмотреть на неё со стороны, она, словно морская нимфа, ещё наивная от незнания, как мир земных существ жесток.

Но это обманчивое впечатление, так, если бы я судил об огне, до сего момента не коснувшись. Осознаёшь это, когда смотришь на её нежную шею, изящные тонкостью и идеалом изгибов локоны над румяными щеками. И на голубые, что южный океан, прекрасные глаза.

Их сочный блеск и сияние, как Полярная звезда на небосводе. Стоило лишь посмотреть в толпу гостей на присяге, и вот они, два океана, затмевающие всё прочее. Не отточенное мастерство опытной женщины, а природой данное диво юному существу улыбаться глазами. Наивному, чистому, светлому. О каком только мечтать, ради которого стремиться к подвигам и превозмогать все трудности мужчины.

Она рассматривает картины, задержавшись