Бог Дионис, царь Мидас и я - Евгений Попов

Попов Евгений

Бог Дионис, царь Мидас и я

Евгений Попов

Бог Дионис, царь Мидас и я

Предисловие

Как и всякий другой писатель, я был молодым. "Молодой писатель - это тот, кого не печатают",- говорила тогда Людмила Петрушевская.

Нынешним, действительно молодым писателям, пожалуй, затруднительно понять, зачем это отдельные представители тех самых поколений, отрицательно относясь к реалиям развитого советского социализма, тем не менее кротко ходили по редакциям в напрасном чаянии опубликоваться, а не ухнули в андеграунд в самом начале своего так называемого "творческого пути" или ("чтобы не было грустно") вовремя не подожгли красное сельцо Кремль вместе со всеми его обывателями-коммунистами. Кажется (что, может, и хорошо), их пока еще не окрепшим сознанием с трудом осваивается и тот непреложный факт, что журнал "Октябрь" был в свое время оппонентом журнала "Новый мир", пока все не было сметено могучим наводнением "перестройки", а "толстые" журналы уцелели лишь благодаря Джорджу Соросу, которого благодарные россияне тут же обвинили в "далеко идущих целях" и гешефтмахерстве. То самое поколение для новичков, наверное, на одно лицо, как белые колонизаторы для бывших представителей освободившихся стран "третьего мира".

Вот почему лично я думаю, что прошлые литературные нравы могут быть адекватно поняты и соответственно судимы лишь современниками тех нравов, признававшими правоту слов спившегося чиновника Мармеладова, который говорил, что человеку, дабы он окончательно не свихнулся, нужно место, куда он может пойти. Пришли, осмотрелись, ушли. "Октябрист" Владимир Максимов, исключенный из Союза писателей и пару раз принудительно побывавший в психушке, в феврале 1974 года уехал на Запад и основал антисоветский журнал "Континент", а публиковавшийся в "Новом мире" Александр Солженицын написал "Архипелаг ГУЛАГ", после чего в том же феврале того же 1974 года был выслан из страны СССРии. Шли годы. В "Октябре" посмертно напечатали Владимира Кормера. Так что чего уж там считаться сегодня!

Поэтому сегодня, в канун юбилея журнала, я решил вспомнить молодость и предложить читателям "Октября" тексты тридцатилетней давности. Предлагаю их с робостью, ибо совершенно не представляю, как отнесется к этим старым сочинениям новое поколение редакционных "строгих юношей".

Добавлю лишь, что тексты эти (совершенно аполитичные) в урочные времена вдосталь погуляли по редакциям, но не пришлись ни к одному редакционному двору или столу, отчего публикуются впервые.

Кроме того (и это самое главное!), я надеюсь на окончательное разрешение одной старинной тайны.

Сочувствующая служащая Союза писателей недавно рассказала мне и Виктору Ерофееву, что, когда нас, исключенных "за "Метрополь", восстанавливали в 1988 году, то вопрос в очередной раз повис в воздухе, так как ровно 50 процентов писательских руководящих "товарищей" были против пребывания идеологических негодяев в такой почтенной организации, а 50 процентов были "за". Но тут явился опоздавший к началу заседания нынешний редактор "Октября", и дело решилось в нашу пользу.

Пользуясь случаем, публично говорю "спасибо" Анатолию Андреевичу Ананьеву - ведь он к тому же, несмотря на свое высокое общественное положение, не участвовал и в изначальной травле "Метрополя" (1979), как это сделали некоторые его не менее именитые коллеги, впоследствии сменившие свою советскую ориентацию и ставшие отдельными высокими столпами упомянутой "перестройки".

А молодым людям я напомню, что 1969-й - это не 1937-й, 1979-й - не 1969-й, а 1988-й - не 1979-й, но и не 1999-й. Потому что Россия - это все-таки не СССР, потому что "цыпленки тоже хочут жить" (перманентно), и тот, кто в них за это бросит камень, непременно попадет в себя. Потому что "Октябрь" уж наступил, граждане вновь свободной России с ее "неокрепшей демократией" и перманентным бардаком.

1

Как известно, царь Мидас был в древнегреческой мифологии богом производительных сил природы, богом буйного сока, циркулирующего во всех растениях, во всех, но главным образом в виноградной лозе, из плодов которой делали и посейчас продолжают делать различные алкогольные напитки.

В древнегреческие времена существовал и культ Диониса. Культ - это значит, что сильно боялись, уважали, почитали Диониса, поклонялись Дионису, совершали связанные с его именем обряды.

Такие, например, как различного вида жертвоприношения благодарственное жертвоприношение, умилостивительное жертвоприношение, искупительное жертвоприношение.

По случаю Диониса в ходу были также магические жесты, формулы, молитвы и другие примеры человеческого мракобесия, направленные к явному возбуждению суеверия среди масс населения. Примеры, как в зеркале отражающие неправильный социальный строй древнегреческого общества.

И вообще из всех культов культ Диониса особенно отличался своим исступленным и оргаистическим характером. Бог-то он бог, но хорошенькая же шушера его окружала. Все эти сатиры, силены, вакханки.

Сатиры, они все по той же мифологии считались полубогами. До богов они не дотянули, во-первых, потому, что их было много, а во-вторых, что имели они довольно отвратительный на любой вкус козлиный облик - козлиные рога, козлиные уши, козлиные ноги, козлиный хвост.

Даже то, что сатиры играли на дудке, не прибавляло им благородства, потому что играли сатиры мерзко. Пьяные, зеленые, трясущиеся от алкогольных напитков, они вечно преследовали своей любовью целомудренных нимф - наяд, ореад и дриад, которые являлись женскими духами соответственно вод, гор и деревьев.

А взять, к примеру, силенов. Они тоже считались фантастическими существами, спутниками бога Диониса. Пьяные, лысые, они ездили на ослах, и вид у них в отличие от сатиров был весь конский - конские ноги, конский хвост, конские уши.

И ведь именно они, силены, повлияли на формирование личности бога Диониса: научили его пьянствовать, разводить пчел, играть на дудке. Но избави нас какой-нибудь другой бог от подобных спутников!

Не хочется грубить и писать резкие фразы, хочется писать мягко и вежливо, но что касается вакханок, то эти опьяненные вином женщины имели такой низкий моральный уровень, что их определение и описание кратко и просто - это были шлюхи.

И вот вся лихая компания во главе с богом с утра до ночи и ночью пьянствовала, орала, танцевала непристойные танцы, дудела в дудки и флейты, гонялась за наядами, ореадами и дриадами. А народ их уважал, а народ их почитал, а народ их в культ возводил.

Так они и жили.

2

И крутился там среди прочей пьяни некий царь Мидас, тоже порядочный сукин сын.

Он называл себя царем, а поскольку все это происходило очень давно, то он с тех пор так и считается, видите ли, "легендарным фригийским царем".

- Что же это за страна такая, Фригия? - позволили бы мы себе спросить царя и, конечно, не получили бы никакого вразумительного ответа.

Он говорил бы, наверное, так:

- Вроде бы это была Малая Азия, Анатолия, западный полуостров Азии, почти что нынешняя Турция. Омывалась Черным, Мраморным, Эгейским и Средиземным морями...

- Не слишком ли много морей, Мидас?

- Да, да. Многовато, а также проливами Босфорским и Дарданеллами.

Вот. Видите. Восточная граница у него почему-то проходила через Батуми, население непонятно чем занималось. Вроде бы сплавом продуктов по воде. Занималось сплавом продуктов по воде, а реки, из которых наиболее значительной была река Кзыл-Ормак, являлись несудоходными. Странно получается. И вообще, если Батуми, так пускай будет Батуми. Это в Грузинской ССР. Если Турция, так пускай будет Турция. Если Малая Азия, так Малая Азия, а вот насчет Фригии - вопрос, таким образом, все же остается открытым. Ну и черт с ней, с Фригией!

И пускай этот самый Мидас называл себя царем Фригии, если ему так уж это нравилось, и пускай его считают легендарным царем Фригии, если это так принято. Это в конце концов их дело.

Не важно даже и то, что однажды Мидас присутствовал при музыкальном состязании покровителя подрастающей молодежи бога Аполлона с Паном - богом лесов и покровителем стад. Оба играли на свирелях, и Мидас спьяну сказал, что музыкальная культура Пана ушла значительно вперед, за что обозлившийся Аполлон дал Мидасу ослиные уши, и Пан ничем ему помочь не мог, так как сам, будучи пьяным после хвалебных слов собутыльника, уснул мертвецким сном.

Но не важно это все, не в этом дело.

А дело в том, что Мидасу в периоды просветления часто приходили в голову весьма замечательные мысли. Поэтому, видимо, не зря память о Мидасе сохранилась в сердцах народа. Видимо, имели смысл жизнь и страдания Мидаса. Да и остальные, Дионис с компанией, были все-таки, что ни говори, необыкновенные существа. Ведь народ кого попало богом считать не будет.

Так вот. Однажды, в минуту просветления, Мидас вдруг увидел, что живет он очень плохо.