Эх, Малаховка!. Книга 2. Колхоз - Елена Поддубская

Эх, Малаховка!

Книга 2. Колхоз

Елена Поддубская

© Елена Поддубская, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Часть первая: Отъезд

1

Сентябрь одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года начался в Подмосковье тёплой неделей. Солнце было уже не палящим и ласково попадало в окна пригородной электрички, не ослепляя, а скорее пробуждая.

– Томилино. Следующая станция – Малаховка, – прогнусавил женский голос, растягивая гласные и вызывая оживление у пассажиров. В этот час в поезде тряслось много студентов МОИГФКа – Малаховского областного института физической культуры. Вопреки обычному гомону, сейчас в вагоне было приглушённо тихо. Полусонные студенты ехали на общий сбор для отправки в колхоз. На полу и лавках стояли торчком или лежали плашмя увесистые на вид багажи. Поезд быстро прокатил по возвышенности Красковской долины, выеденной небольшой речкой Пехоркой и составляющей ландшафт Мещерской низменности. Туман в низине был пока ещё плотным, вязким, хотя и прошибали его, нет-нет, лучи встающего солнца, разрезая бледно-жёлтыми проймами, освещая красные пучки рябин по верху оврага. Зелень и тишина мест поражали даже через окно электрички. Небольшие деревянные домики, коровы, пасущиеся на лугах поймы реки, плотный занавес деревьев по краям оврага, всё больше елей и берёз, никак не ассоциировали местность с близкой шумной и запылённой Москвой. Уже в десяти-пятнадцати километрах от столицы ударный ритм нарушался нерасторопностью пробуждения природы, протяжными криками домашней птицы, ленивым лаем собак, зазывными криками молочников и зеленщиков, развозивших товар по дворам.

На железнодорожной станции посёлка Малаховка вагоны значительно освободились. Студенты с большими рюкзаками, чемоданами, спортивными сумками, даже корзинами загалдели и заторопились на рейсовый автобус, проходящий мимо института. Что позволяло не тащиться пешком почти километр. Да ещё с грузом.

Молодёжь толпилась у спуска в узкий тоннель, ругалась негрубо и негромко. Поток прибывших был схож с толпой эвакуационных во время войны, которых поспешно отправляли подальше от мест боевых действий. Маленький ПАЗик на привокзальной площади быстро заполнился до предела.

– Харэ! – коротко приказал водитель и захлопнул передние и задние двери несмотря на то, что вошли не все.

– Придётся ноги бить, – вздохнул вслух Андрей Попинко и подтянул на плечах здоровенный рюкзак. Ногами Андрей держал плетёную корзину больших размеров, укрытую тканной белой материей.

– Ты что, Андрюха, как колхозник? – услышал парень за спиной девичий голос, который показался знакомым. Повернуть голову не удалось из-за рюкзака. Повернуться не получилось из-за корзины между ног. Попинко смешно крутил головой, насколько получалось, стараясь разглядеть кто с ним говорит, вызывая смех говорящего.

– Ну и обмундирование у тебя, Попинко, – перед глазами юноши наконец-то возникла симпатичная девушка в чёрном драповом полупальто и с маленьким чемоданчиком в руках. На ногах у модницы блестели симпатичные кожаные полуботиночки с заправленными в них брюками. На шее, из разреза пальто, виднелся красный в чёрную полоску шарфик. На роскошных светло-русых длинных кудрях симпатично висел берет. В одной руке она держала маленький жёсткий чемоданчик, в другой – увесистый целофановый пакет, откуда просматривались какие-то флаконы и пузыри.

– Привет, Кашина, – Андрей, улыбающийся до этого, сразу стал серьёзным. С Ирой, впрочем, как и с остальными, они не виделись с момента экзаменов. Нельзя сказать, что парень особо обрадовался, увидев насмешницу. Кашина продолжала разглядывать юношу:

– Ну, привет, привет. И куда это ты с таким багажом собрался?

Андрей отметил, что Ира для поездки в колхоз экипирована слабо, ответил без всякого желания:

– С каким с таким?

– С деревенскими, – девушка смотрела на корзину со сжатой в углах рта улыбкой.

– А ну да, я же забыл, ты-то у нас – городская и столичная, – Попинко решил сразу поставить зазнайку на место, – Только вот посмотрю я как ты в колхозе в таком одеянии до середины октября намаешься.

Парень был одет в ношеные джинсы, тёплую куртку-ветровку, из горловины которой виднелся высокий ворот свитера. На ногах юноши были старые кроссовки. Андрей наклонился взять корзину. Время общего сбора приближалось, а идти предстояло больше десяти минут. Услышав предупреждение Кашина сморщилась: «Что за нафталиновый тон? Уснёшь от таких речей». Перень ещё летом показался Ире несовременным и скучным. С такими ей было точно не по пути и Ира пошла чуть впереди Андрея по тротуару вдоль удицы Шоссейной, основной поселковой магистрали, которая вела прямо к воротам института:

– А я и не собираюсь там шесть недель торчать, в вашем колхозе. И вообще, меня тренер обещал вообще скоро освободить от этой идиотской сельхозпрактики.– несмотря на неровность дороги девушка даже умудрялась вилять бёдрами, Некогда мне там прохлаждаться; тренироваться нужно. У меня в этом году в планах по мастеру прыгнуть. Я недавно семьдесят восемь взяла. Так что, совсем ничего осталось.

Было заметно, как Ира горда собой и самоуверенна. Докладывая про желание пересечь планку на высоте 1 метр 80 сантиметров, что соответствовало уровню разряда «мастер спорта СССР», Кашина показала недостающие два сантиметра. Андрей, пыхтевший под тяжестью груза, обошёлся кивком. Он-то знал, как прыгун, что порой и одного сантиметра хватает, чтобы не приблизиться к заветной высоте:

Было заметно как Ира горда собой и самоуверенна. Понятно.

– Что не веришь? – Ира обернулась на ходу и снова удивилась так, что забыла хвастать, – Господи, чего ты там набрал? Как будто на год едешь.

– Тёплых вещей, – ответил Андрей снова коротко и причесал рукой коротко остриженные волосы; стрижка была свежей, словно Андрей только что вышел от парикмахера. Ира оценила внешний вид юноши и усмехнулась:

– Во даёт!

Не дождавшись продолжения беседы, девушка тоже замолчала, на ходу разглядывая народ по сторонам. Впереди и сзади них шли гружёные студенты: молодые и уже явно старшекурсники. Крупную девушку с неудачным рыжим мелированием на тёмно-русой голове, идущую сразу впереди, Кашина помнила по приёмной комиссии. «Кажется её зовут Катя? Боже, какое страшилище! Зачем она себя этими самопальными перьями изуродовала?» То, что подсвеченные локоны высокорослой волейболистки были произведением самой хозяйки головы, догадаться было нетрудно: «перья», имевшие начальное предназначение украсить шевелюру, повисли на ней рваными, плохо прокрашенными мазками. Наверняка для преображения второкурсница использовала в домашних условиях резиновую шапочку с прорезанными дырками, чтобы вытаскивать через них пряди волос, которые потом предстояло осветить. Глядя на результат, девушку хотелось пожалеть, нежели сделать ей комплимент, тут Кашина не преувеличивала. Ира вздохнула, оторвалась от Кати и стала всматриваться в ребят в поисках симпатичных и рослых, но взгляд выхватывал только маленьких и неприглядных. Зато красивых девушек было много.

«Что за беда с мужиками пошла: глаз положить не на кого», – пожалела Ира.

– Устала? – Андрей понял выдох иначе, – Ничего, полпути уже прошли.

– И кто додумался построить институт так далеко от станции? – Кашина всегда была чем-то недовольна.

– Тот, кто строил тут свои поместья в восемнадцатом веке, не думал, что однажды в девятнадцатом через Малаховку проложат железную дорогу. И уже тем более не знал, что будет наш институт, – про МОГИФК Андрей сказал гордо; парень был счастлив считать себя студентом этого ВУЗа. Оглядываясь по сторонам насколько это позволял рюкзак, он продолжил, —Кстати, ветка Москва-Рязань с платформой Малаховка была одной из первых в России. Благодаря ей посёлок стал развиваться как дачный.

– Откуда знаешь? – голос Кашиной был постным, рассказ Андрея Ира слушала невнимательно. Не замечая этого, Попинко заговорил увлечённее, коротая путь разговором:

– Я читал про наш ВУЗ и его бывших обитателей. Тут раньше было поместье. Между прочим жили купцы, богатые люди, в том числе и писатель Телешов.

– Не знаю такого, – ответила Ира безразлично; она вообще мало читала, поэтому знала только тех писателей, которых приходилось изучать в рамках школьной программы. – И не очень-то заметно, что богатый он был. Институт серый, некрасивый. Раньше так не строили. – Кашина скривилась. Попинко почувствовал недовольство девушки даже несмотря на то, что она шла перед ним; так и представил оттопыренные губы, усмехнулся:

– Не строили, потому, что всю усадьбу Телешова снесли. А институт наш и общагу в тридцатых годах возвели.