«Дайте мне рыбы, звезды...» - Карина Шаинян

Карина Шаинян

«Дайте мне рыбы, звезды…»

Каждый вечер Льямо говорил со звездами. Звезды были большие, желтые, синие и красные. Они подмигивали с темно-синего неба, стараясь попасть в такт шуршащим волнам. Льямо сидел на пороге, просто так или чиня сети, и просил у звезд рыбу. Может быть, он был немножко чокнутый: многие в поселке так и думали. Каждый вечер Льямо садился на порог и говорил: «Эй, звезды! Дайте мне рыбы, звезды… Пошлите мне побольше рыбы».

Может, он и был с приветом, но в море ему везло. Когда женщины спускались к морю, чтобы разгрузить лодки вернувшихся на берег рыбаков, ему было чем похвастаться. Говорили даже – Льямо ловит столько рыбы, что скоро сможет купить себе новую лодку. А Льямо смеялся и обещал покрасить ее красной краской, а по борту провести белую полосу. «У меня будет лучшая лодка на всем побережье, от большого города на юге до джунглей на севере», – хвастался он, а вечером заводил свое: «Эй, звезды! Дайте мне рыбы, звезды…»

Однажды вечером, когда кончился сезон дождей, Льямо вышел во двор, и вместо того, чтобы надоедать звездам, подошел к тощему кусту бугенвиллии у забора и долго общипывал красные лепестки. По его темному лицу блуждала глупая ухмылка. Сегодня Альвида, помогая разгружать ему лодку, так странно улыбалась… А когда он, притворившись, что оступился в воде, задел рукой ее грудь, девушка не отпрянула от него. Альвида, соседская девчонка, еще перед дождями плескавшаяся на мелководье вместе с остальной мелюзгой, робко учившаяся собирать ракушки в скалах, где всегда ревет прибой… Сегодня она была в длинном платье вместо детской рубашки, и ее тело было таким горячим, когда Льямо дотронулся до нее.

Льямо бродил по двору, вспоминая сладковатый запах Альвиды. Он успел улучить момент, когда рядом не было ее матери и сестер, и позвать Альвиду к себе. «Приходи ко мне ночью». Альвида только туманно улыбнулась. Сегодня она не придет, и он не торопит ее, но завтра, завтра… Гибкая спина, мягкий живот, горящие губы… Льямо представил, как его руки касаются гладкой черной кожи, и сдавленно застонал, запрокидывая голову. В наконец-то очистившемся после дождей небе мерцали звезды, и он по привычке заговорил с ними.

«Эй, звезды! Дайте мне рыбы, звезды… А лучше – дайте мне Альвиду, сделайте так, чтоб она не испугалась, пришла. Вы ведь все можете – так дайте мне Альвиду».

Звезды мигали, соглашаясь.

***

«Будь внимательна, Альвида, – говорили старшие сестры, – море не шутит, будь внимательна». Альвида лишь дергала плечом, прыгая по скользким, обросшим водорослями камням, обнажившимся на время отлива. Впереди волны с грохотом разбивались о скалы, а под валунами в тишине подводных пещер жили ракушки с розовым мясом. «Будь осторожна, Альвида», – беспокоились сестры. Она осторожна! Она уже взрослая! Она стала женщиной, и сегодняшнюю ночь проведет в гамаке Льямо.

При мысли о Льямо страх тонкими струйками пробежал по позвоночнику, и сладко заныл живот. Альвида остановилась, ловя лицом соленые брызги, сбросила платье. Погладила лоснящиеся на солнце бедра, пробежала пальцами по черным соскам, мечтательно улыбнулась. Сегодня она будет спать в гамаке Льямо.

«Совсем помешалась на своем везунчике», – проворчала одна из сестер. «Поймал нашу Альвиду в сеть, как рыбу», – засмеялась другая. Альвида фыркнула и спрыгнула с камня. Прохладная вода обхватила тело, и девушка поплыла к пещерам, стараясь не попасть в зону прибоя и подражая рыбе, как учили старшие.

***

Солнце падало в море. Лодка была забита серебристой рыбешкой, и нахальные пеликаны кружили вокруг, садясь на корму, выхватывая добычу прямо из-под носа Льямо. Он кричал на них, притворяясь сердитым, и лениво замахивался веслом. Последний раз вытащить сеть и возвращаться. Его ждет Альвида…

Среди мелочи оказалась совсем незнакомая рыба. Большая, с черной лоснящейся шкурой, почти без чешуи. Она гибко билась о борта, широко разевая темно-розовый рот. Льямо удивленно рассмеялся и повернул к берегу. Рыбина извивалась, раскачивая лодку, мешая грести, и Льямо ударил ее веслом по голове.

***

Женщины не спешили разгружать лодки. Они сбились в кучку, и Льямо напрасно высматривал в толпе Альвиду. Когда прибой перестал заглушать звуки берега, стало слышно, как страшно воют старухи. Льямо вытащил лодку на песок и бросился к людям, все еще пытаясь увидеть девушку. Навстречу шагнула, заламывая руки, рыдающая сестра Альвиды.

«Я говорила ей – будь осторожна, будь осторожна на скалах! Мы столько учили ее… Она ныряла за ракушками с розовым мясом, она так хорошо ныряла, но море забрало ее…»

«Море забрало Альвиду», – кивнула какая-то старуха.

«Море забрало Альвиду… Мы не нашли даже ее тело…»

«Наверное, она попала в прибой, и ее голову разбило о скалы».

Льямо уже не слушал. Он молча побрел к лодке, увязая в песке. Море забрало Альвиду, и с этим ничего не поделаешь. Она никогда не будет спать в его гамаке. Море забрало у него Альвиду, но дало рыбу…

***

Большую черную рыбину Льямо зажарил на ужин. Поливая лимонным соком белую мякоть, обнажившуюся под хрустящей корочкой, он думал об Альвиде. Они могли съесть эту рыбу вместе перед тем, как лечь в его гамак.

Дожевывая сочное сладковатое мясо, Льямо вышел во двор. Вопли старух давно затихли. Во всем поселке погасли огни, и только разноцветные звезды ехидно подмигивали с ночного неба. Льямо отошел к забору и помочился, привычно рассматривая небо. Завтра будет хорошая погода. Альвида ушла, но работать надо. Большая рыба порвала его лучшую сеть, надо починить ее сегодня, чтобы завтра лов был удачным.

Рыбак вытащил на порог керосиновую лампу, приволок подсохшую сеть. Почти не глядя латая дыры, он поднял глаза к темному небу.

«Эй, звезды, – его руки бегали по сети, – эй, звезды! Вы там все умеете! Пошлите мне завтра рыбу, много рыбы… Я отнесу ее на рынок, мне хорошо заплатят, и я куплю себе новую лодку… Дайте мне рыбы, звезды…»