Потерянные события - Фёкла Кружная

Потерянные события

Фёкла Кружная

Мир в порядке, если ты слишком далеко не заглядываешь.

© Фёкла Кружная, 2017

ISBN 978-5-4485-7238-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Февраль. 001 год Края.

В подвале синего дома в позе эмбриона обнявшись, лежали две хрупкие фигурки. Женщина была в голубом платье, совсем легком. На вид ей было около 30, но если всмотреться в её золотистые глаза, то можно было поклясться, что ей было не меньше 50 лет до Края. На её лице притаился уже побледневший шрам. Он начинался от носогубной складки и заканчивался на левой стороне шеи. Дороти не любила о нём говорить, с годами ей удалось усовершенствовать навык маскировки нежеланных аспектов внешности. Губы её подрагивали, видимо боролись со стихиями, которые происходили только во сне. Кудряшки торчали в разные стороны, которые выбились из когда-то сделанной прически. Каштановый цвет давно был выведен из них и заменился на черный, словно смоль.

В её руках, тихо похныкивая, лежала маленькая девочка. Штанишки на коленке были порваны, а майка была в пятнах от игр на свежем воздухе. С мамой у них общими были лишь родственные связи и крыша над головой. У девочки были рыжие локоны, она выглядела словно ежик со своей короткой прической. У неё была очень бледная кожа, на которой виднелись сине-зелёные разводы. Такое бывает, особенно в детстве. Так ей часто говорили, ей приходилось верить. Таких девочек нельзя было не заметить. У неё был сине-зелёная пара глаз, чаще называемая дихотомией. Но зачастую люди делали из этого повод для ненависти, а никак не для гордости и чувства уникальности.

– Мамочка, что происходит?

– Детка, не волнуйся. Люди просто очень шумно радуются, они празднуют. Немного заигрались допоздна, вот и всё.

В соседнем доме раздался звук разбитого стекла. Завыли собаки.

– Но, мама, ты говорила, что так нельзя. Что нужно убирать игрушки и рано ложиться спать, иначе устанешь очень-очень сильно!

– Да, солнышко, так и есть. Но просто взрослые не всегда слушают своих мам, и это очень плохо. Поэтому на следующий день они очень устанут и не смогут ничего делать. Вот теперь ты понимаешь, зачем я рано укладываю тебя спать.

– Да, мамочка…

Маленькая девочка всхлипнула.

– Ну, всё, солнышко. Попытайся уснуть.

– Но тут холодно, мама.

– А ты прижмись ко мне сильнее, мы вместе и согреемся. Засыпай, кроха.

Крики не стихали всю ночь. Казалось, что солнце уже не появится в этом мире, и день перестал существовать. Пищали сигнализации, разбивались чужие машины, горели новые и старые жилища когда-то знакомых людей.

В ту ночь погибло 37 человек, и это только в Освальде. Именно тогда всё и началось.

Ювента

На сколько я смогу задержать дыхание, находясь в толпе? Дарла любит повторять: «Не занимай свою голову глупостями! Голова будет болеть! А мне потом перед твоим отцом отчитываться! Ну уж нет! Бегом спать!»

Дарла была очень посредственным человеком. Её интересы включали лишь хорошо заправленные постели и строгий регламент, который должен был соблюдаться после сигнала. Она мне не нравилась. С ней нельзя было поболтать о недавнем приступе истерии; случались они всё чаще, или просто посплетничать о том, что мне удалось увидеть на улице. Зато с ее сестрой мне всегда было интересно. Хотя она и была крудом, который совсем недавно прошел программу.

Дарла не надеялась на восстановление памяти у сестры, поэтому не стала даже пытаться ей рассказывать о прошлом. Дарла уговорила моего отца, и теперь её сестра Юлла работала у нас дома. Юлла была совсем молодой девушкой, когда у нее обнаружили симптомы истерии. Семья была не богата, постоянно проходить обследования они не могли позволить. Родным оставалось лишь ждать, когда Юлла дойдёт до ангоры. Когда наступает этап ангоры человека уже не вернуть. Поэтому зная это, Юлла не стала дожидаться своего часа. Она просто вышла из окна. Затем последовало внедрение её в программу. К счастью, семья смогла её выкупить, и им не пришлось расставаться. Некоторые оказываются не настолько удачливы.

Мой отец смог внести корректировки в программу Юллы и теперь она без частых сбоев выполняла работу по дому. Иногда бывает, что она бьёт тарелки, находясь в каком-то странном молчаливом состоянии, но это малый дефект.

Программу совершенствуют с каждым годом. Темпы периодически замедлялись из-за нападений и потери ученых. В свое время пытались сделать крудами и ученых, но всё чего они смогли добиться это базовые функции, не более. Оставалось лишь тело, часто подлатанное после гибели. А внутри ничего. Только провода и органы, которые могут ещё работать. Поэтому ученые оставались людьми, круды привлекались лишь к уборке лабораторий.

Крудов так и не признали полноправными существами. Им давали всю черную работу. Так правительство восполняло человеческий ресурс, таким образом некоторые люди могли продолжить жить с любимыми даже после их смерти.

Самая первая мировая лихорадка истерии случилась ещё до моего рождения, когда моей бабушке было около 4 лет. Бабушка отказывалась мне рассказывать, что тогда произошло. В тот день ее отец не вернулся домой. Его так и не смогли найти, все сочли его жертвой лихорадки.

– Ювента! – я продолжила притворяться спящей, не хочу начинать этот день.

– Ювента! Ты опаздываешь! – кажется, придется вставать. Дарла так просто не отступиться

– Ювента, вставай уже! Твой отец будет очень расстроен, если ты опоздаешь.

– Да встаю-встаю, Дарла! Незачем кричать на весь дом.

Я погорячилась. Дарла и вовсе не должна быть мне нянькой или воспитателем. Возраст у меня тот, когда я вполне могу заботиться о себе сама. Просто мне действительно не хочется сегодня идти на встречу с отцом.

В комнату прорывался серый свет из окна. Солнечные дни давно в прошлом, но по ним никто не скучает. Как можно скучать по тому, что и вовсе не знал? Лишь тихо, скрывая это как самый страшный секрет ото всех. Чтобы отличить ночь ото дня давался по всему городу специальный сигнал: три коротких и один длинный гудок. После него все должны были запираться у себя дома и не выходить до утренней смены. Это если вам повезло, и вы работаете в первую половину дня. Вы можете себя обезопасить и создать вполне сносную жизнь. Но если после сигнала вы всё ещё на работе, то дай вам силы пережить ещё один кошмар.

Наконец совладав с одеялом, я направилась собираться на встречу. С отцом я могла видеться только два раза в месяц, так говорил устав. Конечно, это было не для всех. Только для родственников ученых, которые не имели права покидать свою лабораторию. Мой отец вполне мог отказаться от этой должности, и устроиться не в закрытый отдел Заведения, мы бы не голодали и ещё бы платили Дарле с Юллой. Но для отца работа была слишком важна, а то что она лишает времени с семьей и собственного дома его не особо заботило.

Можно было сделать для встречи исключение лишь в трёх случаях: смерть, лихорадка или суицид. Не стоит пугаться последнего, в наше время – это вполне закономерный процесс. Я могла бы привести тысячи фактов из учебников, как наш вид прогрессировал лишь на этом феномене и помог нам пережить лихорадки. Но вся эта информация должна быть упомянута лишь для утоления любопытства, в ином случае лучше это оставить в самых тёмных уголках сознания.

Мне предстояло преодолеть почти весь город по подземным путям среди таких же, как и я. Конечно, был вариант отправиться на летунах, но это ускорило бы семейное воссоединение. Одевшись в специальную форму для этого дня (чёрное платье до колен с длинными рукавами и красная накидка на голову), я окинула взглядом своё отражение. На меня смотрела девушка лет восемнадцати, с русыми волосами и бледной кожей. Я ничем не выделялась среди других жителей, это было скорее плюсом, особенно сегодня.

«Давай, Ювента, ты сможешь. Отцу отвечать только да или нет. Соблюдать дистанцию. Улыбаться. И ты управишься до сигнала. Ничего страшного в этом нет. Он всего лишь твой отец, а это всё предписанные правила, которые просто нужно выполнить»

– Неужели собралась?! Ювента, давай скорее, а то не успеешь вернуться домой до сигнала.

– Дарла, уже иду. Ты самый суетливый человек из всех, которых я знаю.

Дарла передала мне необходимые документы для поездки: пропуск и карточку с деньгами, там оставалось совсем немного. На вагоны многоножек я всё-таки успела, но все места были уже заняты, мне пришлось приютиться у самых дверей, не самый лучший вариант.

Случайные люди

Серый город. Серые дома, серый асфальт, серые огоньки на вывесках, серые люди. Если быть честным, то люди не были совсем серыми. Из-за отсутствия солнечного света их лицами завладел белый цвет. Толпы людей напоминали серые кляксы с белыми пятнами.