Мертвое и живое - Роджер Желязны

Роджер Желязны

Мертвое и живое

Я расскажу вам о существе по имени Борк. Оно родилось в ядре умирающего солнца. Было выброшено в нынешний день из реки прошлого-будущего как плод загрязнения времени. Оно возникло из глины и алюминия, пластмассы и морской воды, дистиллированной в процессе эволюции. Оно вращалось, подвешенное на пуповине обстоятельств, а затем, отсеченное от нее собственной волей, обрело покой на отмелях мира, куда прибывают умирать. Оно было частью человека в некоем месте у моря вблизи курорта, который несколько вышел из моды с тех пор, как стал эвтаназийным центром.

Выберите из этого что угодно, и вы, возможно, не ошибетесь.

В этот день он прогуливался у воды, подцепляя длинной металлической вилкой то, что выбросила ночная буря: блестящий камешек, который вещие сестры возьмут для своей сувенирной мастерской, — цена обеда или коробочки полировочной пасты для гладкой его части; лиловые водоросли для солоноватой похлебки из даров моря в его вкусе; пряжку, пуговицу, красивую раковину; белую фишку из казино.

Дул крепкий ветер, прибой бурлил пеной. Небо было сплошной синевато-серой стеной без граффити птиц или воздушного транспорта. Он шел по белесому песку, жужжа и пощелкивая, а сзади тянулся след — зубчатые зигзаги и отпечатки одной подошвы. Почти рядом был мыс, где полярные птицы с раздвоенными хвостами отдыхали несколько дней во время перелетов. Они уже отправились дальше, но пляж был все еще усеян их пометом цвета ржавчины. И там он снова увидел девушку — в третий раз за три дня. В первые два раза она пыталась заговорить с ним, задержать его. Но он прошел мимо по многим причинам. Теперь она была не одна.

Она поднялась на ноги — песок рассказывал о стремительном бегстве и падении. На ней было то же красное платье, только порванное и испачканное. Ее черные волосы, коротко подстриженные и очень густые, растрепались настолько, насколько могли растрепаться. К ней приближался молодой человек из Центра— их разделяло шагов пятнадцать. Позади него по воздуху скользила завершательная машина — редкое зрелище! Величиной с полчеловеческого роста и парящая примерно на той же высоте, формой она напоминала кеглю. Ее передний шаровидный конец состоял из мелких граней и светился; три тонкие, как фольга, оборки, напоминавшие балетную пачку, поблескивали, поднимаясь и опускаясь в ритме, не связанном с ветром.

Услышав его шаги или заметив его краешком глаза, она отвернулась от своих преследователей, сказала «помогите!» и произнесла имя.

Он долго колебался, хотя для нее это не длилось и секунды, а потом оказался рядом с ней.

Человек и парящая машина остановились.

— В чем дело? — спросил он ровным, низким, чуть-чуть музыкальным голосом.

— Они хотят забрать меня, — ответила она.

— Ну и?

— Я не хочу.

— А! Вы не готовы?

— Да, я не готова.

— Тогда все просто. Недоразумение.

Он обернулся к человеку и машине.

— Тут какое-то недоразумение, — сказал он. — Она не готова.

— Тебя это не касается, Борк, — ответил человек. — Центр принял решение.

— Значит, его надо пересмотреть. Она говорит, что не готова.

— Иди займись своим делом, Борк.

Человек шагнул вперед. Машина последовала за ним.

Борк поднял руки — одну из мышц, другие из самого разного.

— Нет, — сказал он.

— Убирайся отсюда, — сказал человек. — Ты мешаешь.

Борк медленно двинулся на них. Огни в машине замигали, юбочки опустились. С шипением она упала на песок и осталась неподвижной. Человек остановился, попятился.

— Я должен буду сообщить...

— Уходи, — сказал Борк.

Тот кивнул, остановился, поднял машину, повepнулся и зашагал с ней по пляжу, не оглядываясь. Борк опустил руки.

— Ну вот, — сказал он девушке, — теперь у вас есть время.

И пошел дальше, осматривая ракушки и плавник.

Она пошла за ним.

— Они вернутся, — сказала она.

— Конечно.

— Что же мне тогда делать?

— Может, тогда вы будете готовы.

Она покачала головой и положила руку на его человеческую часть.

— Нет, — сказала она. — Не буду.

— Откуда вам знать сейчас?

— Я совершила большую ошибку, — ответила она. — Мне не надо было приезжать сюда.

Он остановился и посмотрел на нее.

— Прискорбно. Лучше всего вам обратиться к психологам в Центре. Они найдут способ убедить вас, что покой предпочтительнее тоски.

— Вас же они не убедили! — сказала она.

— Я особый случай. Тут нельзя проводить сравнений.

— Я не хочу умирать.

— Тогда они ничего не могут сделать с вами. Нужный психологический настрой — обязательное условие. Оно оговорено в контракте — пункт седьмой.

— Они же могут ошибиться. Или, по-вашему, они никогда не ошибаются? Их кремируют, как и всех остальных.

— Они крайне добросовестны. Со мной они обошлись честно.

— Только потому, что вы практически бессмертны. Машины в вашем присутствии замыкаются. Никакой человек не может к вам прикоснуться без вашего разрешения. И разве они не пытались кончить вас в состоянии неготовности?

— По недоразумению.

— Как со мной?

— Не думаю.

Он отвернулся и пошел дальше.

— Чарльз Элиот Боркман! — позвала она.

Опять это имя!

Он снова остановился и начал чертить вилкой решетку на песке.

— Зачем вы это сказали? — спросил он.

— Но это же ваше имя!

— Нет, — сказал он. — Тот человек погиб в глубинах космоса, когда космолет прыгнул по неправильным координатам и оказался слишком близко от звезды в момент ее взрыва.

— Он был герой. Дал сгореть половине своего тела, пока готовил спасательный челнок для остальных. И он выжил.

— Скажем: какие-то его частицы. Не больше.

— Но это ведь было покушение, верно?

— Кто знает? Вчерашняя политика не стоит бумаги, потраченной на ее обещания и угрозы.

— Он же был не просто политиком, а государственным деятелем, гуманистом, одним из немногих, кого, когда он уходит со сцены, больше людей любят, чем ненавидят.

Он издал что-то вроде смешка.

— Вы очень любезны. Но если так, то последнее слово все-таки осталось за меньшинством. Лично я считаю, что в нем было много от бандита. Но мне приятно, что вы перешли на прошедшее время.

— Вас восстановили так умело, что вы можете просуществовать вечность, потому что вы заслуживали самого лучшего.

— Быть может, я уже просуществовал вечность. Чего вы хотите от меня?

— Вы приехали сюда умереть и передумали.

— Не совсем так. Я просто не обрел состояния, оговоренного в седьмом пункте. Обрести покой...

— Как и я. Но у меня нет вашей возможности убедить в этом Центр.

— Быть может, если я пойду с вами и поговорю...