Крыса по фамилии Андрей Петрович - Мария Леонидовна Галеева

Мария Галеева

Крыса по фамилии Андрей Петрович

В тот день, когда рассвет светозарно ласкал солнце в переливчатых блестках оранжевого масла, на помойке в порту рылась стая обычных крыс. Эти крысы были самые обычные, какими обыкновенно бывают все обыденные крысы, живущие по обычаям. Большинство из этих крыс упруго придерживались обычаев своего крысиного племени и поедали крошки от разных сочников и пирожков, черные корочки от серого хлеба и вообще ели все, что могли съесть, даже не задумываясь о таких вопросах как: Есть ли Бог? В чем смысл крысиной жизни? и На что раскладывается преон? Но, поглядите, кто это бежит там вдалеке? Это же молодая крыса Андрей Петрович трясет своим мокреньким хвостом о черно-бурую землю. В десяти ярдах от него валяется заплесневелый протухший паштет "Павушка", но что это? — он пробегает мимо. Еще в 40-ка футах от него сидит бедная бездомная замарашка и крошит шоколадкой, которую ей купили на обед, но что это? — он и здесь пробегает мимо. Куда же бежит крыса Андрей Петрович, спросите вы? И почему она не жрет, как и все обычные крысы? Но нет, Андрей Петрович был чужд обычных крыс. И бегал не только от кошек и за насекомыми. Все крысы его клана говорили: "да, мы обычные крысы", и бегали только для того, чтобы дожирать всю оставшуюся пищу за всеми ныне живущими тварями земли. Но Андрей Петрович любил в беге сам бег. Бывало, когда он бежал, он представлял себя ягуаром, бегущим за антилопой на африканских широтах саванных просторов, которого он видел по телевизору в кафе "Иван Иваныч", под столиком, где никогда не доедали корочки от итальянских пицц. Ему была невыносима мысль, что вот, сейчас придется останавливаться, нюхать, есть ли в этих объедках яд, тогда как можно было бежать, поворачивать, подпрыгивать и ускоряться. Бывало, какая-нибудь молоденькая крысиха, оказавшись у него на пути, начинала прихорашиваться и глядеться в блестящие мятые фантики, полагая, что это он к ней бежит, а Андрей Петрович, развивая хвостом на ветру, пробегал мимо. Вся крысиная свора искоса поглядывала на него, пристыжая отца и мать, которые сами не могли понять, в чем дело. Даже отец его говорил ему без водянинки насопленного тенька родственного недоброхотения:

— Андрей! Какая ж ты все-таки мразь! Позоришь нас перед всей сворой! Тебе сколько месяцев, серый урод! Знаешь, что я делал в твои годы! Я жрал, потом спал, потом ходил в туалет, потом грыз провода и успевал ухлестывать за 60-ю крысихами! А ты не жрешь, не пьешь, не хочешь ходить в туалет, а только бегаешь, как слюнявые дворняжки! Какого черта ты мне объясни! Я сам тебя рожал! Я нюхал твое рыло во время родов! Прекращай эти крысиные бега! Тебе нужно найти крысиху! Как жить без крысихи!? Крысы плодятся круглый год! Ты что не мужик! А! Я тебя спрашиваю: ты мужик!?

— Андрюша! — пищала мать — я очень волнуюсь! Ты совсем перестал доедать! Почти недолизываешь и недопиваешь! Ты стал похож на мумию! Обязательно пожри, и хватит уже бегать просто так! Крыса должна ставить себе какие-то цели! Я бегала, чтобы привлечь внимание крысов, потом, чтобы отвлекать котов, и теперь у меня есть работа, семья и все, о чем только может мечтать крыса. Не будь таким эгоистом и подумай о нас! Тебе уже пора приносить в дом объедки. Пора приносить в дом мусор, гниль, грязь, песок, пыль, труху, плесень, грибок, слюни, вонь, слизь и нечистоты! Ай-ай-ай, Андрей, ты совсем не думаешь о нас! А мы с папой думали о тебе всю жизнь! Даже когда ты еще не родился, я знала, что это будешь ты! Всю жизнь мы кормили тебя, отрыгивали тебе, купали в кислоте, оставляли тебе объедки, отучали от бесплатного сыра, учили пугать слонов, водили тебя на нюх, на рыг, на крик, на писк, на подлость, на хитрость, на ложь, на лицемерие, на трусость, на лесть, на грязь, на власть, на страсть, на сладость, на слабость, на зависимость, на презрение, на отвращение, на ничтожество, на гордость, на зависть, на малость, на пустоту, на бездушие, на пошлость, на вшивость, на ревность, на лень, на паразитизм, на эгоизм, на мышизм, на котизм, на скотизм, на псизм, на людизм, на соколизм, на орлизм, на патриотизм, на гнев, на злость, на жестокость, на жадность, на скупость, на мелочь, на желчь, на горечь, на обиду, на месть, на отчаяние, на нытье, на забытье, на самоубийство, на возвеличиванье других, на накопительство, на растрату, на неумение остановится, на воровство, на безразличие, на любовь к себе, на использование крыс, на гниение, на удовольствие, на предательство, на принятие собственного ничтожества, на грубость, на неуважение, на разговоры о других, на сплетни, на наглость, на хамство, на ябедничество, на бесстыдство, на пустословие, на неверность себе, на безответственность, на лапопреклонство, на страх Божий, на убогость, на тупость, на глупость, на заносчивость, на уверенность в своей правоте, на незнание, на предрассудки, на обжорство, на уродство, на скотство, на жалость к своему рылу, на попрошайничество, на продажность, на важность, на непонимание, на нерадение, на авось, на небось, в церковь, в армию, на бросание начатого, на дрянь, на хлам, на срам, на гной… ай-ай-ай, Андрей, как же ты вырос таким выродком!

— Ты же крыса! — опять начинал отец, — ты должен жрать мусор, кусать людей и слушать Бетховена!

— Матушка и батюшка, отвечал Андрей Петрович, крыса живет для большего чем просто жрать и вырабатывать иммунитет к любым человеческим ядам. Я хочу бегать со скоростью 666 световых миль в фемтосекунду.

— Но зачем? Может быть, ты просто больной?

— Потому что я люблю бег.

На этих словах обычно старики всегда только пожимали хвостами и опускали обезнадежевшиеся усы. Впрочем, иногда отец бил Андрей Петровича, пока тот не терял сознание до следующего утра. И опять рассвет обливал масло с солнцами, опять была та же помойка, все крысы жрали и оставляли крысят на свет, и только Андрей Петрович все бегал, бегал и бегал. "Когда-нибудь мои гены закрепятся в будущих поколениях" думал он "и крысы снова сойдутся с ягуарами, как и много веков назад". Одним прекрасным утром он, как и всегда, бежал, когда все крысы уже ушли спать, чтобы бесполезно прожить свои жалкие крысиные жизни. Как Вдруг! он сам не заметил, как достиг скорости 1,38 м/с, но