Пираты Гора - А. Захарченко

Джон Норман

Пираты Гора

Глава первая. КРОВАВАЯ ОТМЕТИНА

До меня уже доносился запах моря, величественной Тассы, мифы о которой утверждают, что у нее нет другого берега.

Я выбрался из зарослей тростника и, зачерпнув пригоршню воды, попробовал ее на язык. Тасса должна быть где-то недалеко.

Я снова налег на широкое весло и двинул вперед свое, едва достаточное для одного человека, узкое и легкое суденышко из связанного болотной лианой длинного и гибкого, пустотелого воскского тростника.

Внезапно справа от меня на глубине каких-нибудь двух-трех футов я заметил быстро промелькнувшее желтоватое брюхо водяного тарлариона, вероятно, охотившегося на воскских карпов или черепах. Через мгновение у поверхности воды показалась и тут же снова ушла в глубину целая стая его неизменных спутников, питающихся крохами с его стола, — маленьких, не больше шести дюймов, тарларионов-мусорщиков, состоящих, казалось, только из прожорливой пасти и хвоста.

Слева, из прибрежного тростника, оглашая все вокруг пронзительными криками, вспорхнула ярко раскрашенная птица и, быстро набирая высоту, взмыла в небо. Однако уже через минуту она снова ринулась вниз и затерялась среди тонких, едва шевелящихся под легким ветром стеблей, очевидно вернувшись к своему гнезду, устроенному где-нибудь у самой кромки воды. Только одно из живущих в заболоченной дельте Воска существ — хищный ул, крылатый ящер, — осмеливается совершенно безбоязненно подниматься в небо.

Впереди уже в нескольких футах трудно было что-нибудь разглядеть в сумерках; иногда я даже с трудом различал слегка приподнятый над водой изогнутый нос моего маленького суденышка, осторожно продирающегося сквозь сложное переплетение стеблей тростника и густой болотной растительности.

Близился к концу четвертый день, оставшийся до осеннего равноденствия, с которого, согласно общепринятому горианскому календарю, начинается месяц се'кара. По календарю Ко-ро-ба, который, как и большинство горианских городов, ведет летосчисление по годам правления глав городской администрации, это будет одиннадцатый год правления моего отца — Мэтью Кэбота. По календарю Ара, уходящий год был первым после восстановления в должности Марленуса — убара убаров, — однако в целях упорядочения обычного для горианской хронологии хаоса принято считать этот год 10119-м после Контасты Ара, или, другими словами, со времени основания Ара.

Оружие мое лежало здесь же, в лодке, рядом с заполненной питьевой водой тыквенной бутылью и жестянкой с хлебом и куском вяленого мяса боска. У меня был короткий меч в ножнах, щит, шлем и завернутый в кожу длинный горианский лук из желтой древесины ка-ла-на, увенчанный на концах рогом боска, с тетивой из переплетенных с пенькой прочных шелковых волокон, и целая связка стрел. Такой лук не пользуется у горианских воинов особым расположением, но они тем не менее отдают ему должное. По величине он превышает рост среднего человека; его дальняя от лучника сторона плоская, а сторона, обращенная к нему, — полукруглая, В ширину он обычно достигает полутора дюймов, а толщина его в центральной части около дюйма с четвертью. Он представляет собой грозное оружие, и стрельба из него требует значительных сил: многие, в том числе — как это ни покажется удивительным — даже воины, не смогли бы натянуть его тетиву. Он обладает изумительными характеристиками стрельбы: из него можно одну за другой выпустить девять стрел, пока выпущенная первой не коснется земли, а убойная сила просто невероятна: стрела в начале полета способна пробить насквозь четырехдюймовую доску, за две сотни ярдов пригвоздить к стене человека, а за четыре сотни ярдов убивает даже толстокожего боска. Скорострельность — девятнадцать стрел за один горианский эн, что составляет около восьмидесяти земных секунд, и предполагается, что достаточно тренированный, хотя и не обладающий выдающимися способностями лучник поражает всеми девятнадцатью стрелами цель размером с человека, находящуюся от него на расстоянии двухсот пятидесяти ярдов.

Однако это грозное оружие имеет свои серьезные недостатки, и поэтому на Горе значительно большей благосклонностью пользуется уступающий по точности стрельбы и скорострельности арбалет. Длинный лук может быть использован только в положении стон или, в крайнем случае, с колена, что превращает лучника в отличную мишень для противника. Им также сложно пользоваться с седла и он не годится для стрельбы в небольших, замкнутых пространствах, например, при сражении внутри какого-либо помещения, и не может быть заранее заряженным, что с успехом способен предоставить стреляющему арбалет. Арбалет — превосходное оружие для убийцы. При значительно меньшей по сравнению с длинным луком скорострельности, — поскольку зарядка его происходит путем натяжения тетивы сложным приводным механизмом, — он не требует значительных физических усилий и, таким образом, им может пользоваться любой, даже самый слабый человек. А кроме того, на коротких дистанциях он не требует столь высокого умения и мастерства в обращении.

Нетрудно заметить, почему имеющий широкое распространение арбалет считается, по общему мнению, более действенным оружием, нежели длинный лук, хотя и уступает ему в дальности полета стрелы, точности поражения цели и скорострельности. В умелых руках длинный лук значительно эффективнее арбалета, но лишь немногие люди обладают необходимой силой и глазомером, чтобы использовать его как подобает. Я лично горжусь своим мастерством в обращении с этим достойным оружием.

Опершись на одно колено, я продолжал осторожно вести вперед свое маленькое, послушное суденышко.

«Но ведь это оружие крестьян», — услышал я снова всплывшие в моей памяти слова и рассмеялся. Их не раз повторял мне Тэрл Старший, мой бывший учитель и наставник в обращении с оружием, когда нам случалось беседовать с ним на эту тему в Ко-ро-ба, моем родном на этой планете городе Башен Утренней Зари. Я окинул любовным взглядом длинный, тяжелый, обернутый кожей лук из гибкого ка-ла-на, покоящийся на дне лодки. И улыбка тронула мои губы.

Длинный лук действительно служит основным оружием крестьян, и они нередко пользуются им с завидным мастерством. Уже сам факт, что длинный лук является оружием простолюдинов, позволил многим горианцам, особенно тем, кто не знаком с ним близко, относиться к нему с пренебрежением. Горианские солдаты набираются, как правило, из городской касты воинов. Крестьяне же, живущие в деревнях довольно изолированно, обрабатывающие свои небольшие клочки земли, составляют более низкий кастовый слой, и потому крестьянин рассматривается горожанами как существо необразованное, темное, суеверное, злобное и кровожадное, упрямое и утопающее в грязи, мало чем отличающееся от животного. Им приписываются все смертные грехи человечества, однако я знаю, что в каждом крытом соломой конусообразном доме, служащем крестьянину и его семье жилищем, на грязном полу у очага непременно хранится Домашний Камень. Сами же крестьяне, рассматриваемые повсеместно большинством населения планеты как низшая каста, называют свою касту быком, на котором покоится священный Домашний Камень Гора, и я думаю, в этом они правы.

К тому же крестьяне, за исключением случаев крайней необходимости, редко используются в качестве вооруженной силы, что является еще одной немаловажной причиной, почему их длинный лук пользуется значительно меньшей известностью в городах, чем он того заслуживает.

Горианцы, по моему мнению, часто, хотя и не всегда, склонны обосновывать свои соображения историческими и культурными традициями, неизменно приобретающими в их толковании определенную рациональность и правдоподобность. Доказательством тому, например, могут служить нередко слышанные мной утверждения, будто крестьяне используют длинный лук только потому, что им, мол, не хватает сообразительности сделать арбалет, как будто они не могут продать часть своего урожая или животных, чтобы купить на вырученные деньги арбалеты, если только они, конечно, пожелают их приобрести. Кроме того, тяжелое с бронзовым наконечником копье и короткий обоюдоострый меч традиционно считаются более достойным — имеющим первостепенную важность — оружием горианского воина, или, по крайней мере, считающего себя настоящим воином горианца; точно так же, по традиции, вести боевые действия, поражая врага на расстоянии, не сходясь с ним в достойном мужчины поединке, а выпуская быстрые, почти невидимые человеческим глазом стрелы, считается делом презренным. Сельские жители в героических горианских сказаниях обычно и выступали в качестве стрелков из лука. Мне приходилось слышать от воинов, что они скорее предпочли бы быть отравленными женщиной, нежели пасть от стрелы.

Сам я, вероятно, потому, что родился и вырос на Земле, а не на Горе, не был, к счастью, склонен к подобным предубеждениям и использовал длинный лук, не ощущая при этом стыда, без малейшего ущемления чувства собственного достоинства. Я считал длинный лук великолепным оружием и выбрал его себе без каких-либо колебаний.