Об эпохе святой Ольги - Вадим Кожин

Вадим Кожинов

Об эпохе святой Ольги.

Рассказ одного из виднейших послереволюционных русских историков М. Н. Тихомирова (1893—1965), написанный в 1940~х годах, — последнее по времени сочинение, специально посвященное личности святой благоверной княгини Ольги. Более того, М. Н. Тихомиров при жизни не смог опубликовать свое сочинение: оно появилось в печати лишь в 1974 году, к тому же в предназначенном только для самих историков издании «Рукописное наследие академика М. Н. Тихомирова в Архиве Академии наук СССР. Научное описание», вышедшем в свет мизерным тиражом 2000 экземпляров.

Это показывает, насколько насущна предпринятая журналом публикация материалов в рубрике «Русская история в лицах». Совершенно необходимое для истинного понимания и переживания родной истории представление о жизни и характерах основных деятелей этой истории, по сути дела, недоступно современному читателю; он может обращаться только к старинным (и неизбежно так или иначе устаревшим) книгам.

Но я считаю важным еще раз подчеркнуть (хотя уже неоднократно делал это в печати), что в таком, прямо скажем, диком положении вещей повинны не историки; ведь вот даже и занимавший достаточно    прочное положение в Академиинаук М. Н. Тихомиров не смог опубликовать свой обращенный к широкому читателю рассказ о святой Ольге!

Каждый, кто всерьез познакомится с научной деятельностью отечественных историков в послереволюционные десятилетия, не сможет не признать, что лучшие из них продолжали работать даже в самые тяжелые времена. Но одно дело — научное исследование истории, и существенно другое — изложение результатов этого исследования для широких читательских кругов. Наши историки, повторю, много сделали (особенно за последние десятилетия) для познания Древней Руси и ее основных героев, но плоды их работы чаще всего оставались в обращенных к узкому кругу специалистов статьях и книгах.

Уместно добавить, что исследование новой и новейшей истории России и ее основных деятелей находилось в еще более печальном положении. Тут запрещались и преследовались даже и те стремящиеся к объективности работы, которые были предназначены для специалистов. Приведу один выразительный пример.

В 1978 году вышла малотиражная чисто «научная» книга историка В. С. Дякина «Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907—1911 гг.». Исследование это, как можно понять из самих его хронологических границ (1907—1911), было посвящено времени П. А. Столыпина. В названии книги имя этого великого государственного деятеля в сущности было необходимо — ведь оно предстает почти на каждой ее странице. И ясно, что историк не ввел это имя в название своей книги, дабы, как говорится, не дразнить гусей. Но, несмотря на это, «гусь» нашелся и написал следующее:

«Согласно принятому взгляду... Столыпин — крайний реакционер, проводник политики, вошедшей в историю (позволительно спросить: в чью именно «историю»? — В. К.) под именем столыпинской реакции. В. С. Дякин не только не согласен с такой трактовкой, но весь пафос его книги направлен на опровержение этого взгляда... Неудобство этой позиции состоит в том, что она очень близка, если не сказать больше, к точка зрения октябристов и даже националистов (имеются о виду русские партии 1900—1910-х годов. — В. К.). Именно они, в частности Гучков и Шульгин, доказывали, что Столыпин, будучи мудрым консерватором, хотел добиться «конституционного» обновления России путем реформ, но без западноевропейского «парламентаризма», с сохранением «исторических устоев»...» [1].

Так специалист по разоблачениям А. Я. Аврех докладывал о «неблагонадежности» историка В. С. Дякина, И нельзя не выразить глубокого уважения к историку, который еще в 1970-х годах не страшился рассказать правду о деятельности Столыпина.

Но вернемся к святой княгине Ольге. Прошло уже тысяча с лишним лет со дня ее кончины, но память о ней — пусть и не очень подробная — живет в каждом русском человеке.

Видный деятель современной православной Церкви отец Иннокентий (Просвирнин), любовно разыскивающий следы жизни святой княгини, еще в 1970-х годах (когда о прошлом вспоминали гораздо реже, чем теперь) рассказывал мне, как он, в частности, стремился установить, где именно находился терем Ольги в ее замке-крепости Вышгороде, около Киева. Местная жительница, увидев, что приезжий человек что-то ищет взглядом около ее дома, вызвалась помочь ему. И когда он. захваченный врасплох, признался в чем цель, его поисков, женщина радостно поведала, что терем Ольги, как рассказывала ей ее бабушка, стоял когда-то прямо вот здесь, на месте этого огорода...

Предание это может показаться безосновательным мифом — разве, мол, способна людская память передать весть через целое тысячелетие?! Но мы редко вдумываемся конкретно в реальность человеческого времени. Что такое тысячелетие? Это тридцать человеческих поколений. А если иметь в виду смену трех поколений, которые, как правило, знают друг друга — то есть дед — отец — внук или бабушка — мать — внучка окажется, что со времен святой Ольги всего только десять бабушек должны были передать своим внучкам: «Здесь вот, — как мне говорила моя бабушка, стоял Ольгин терем». И значит, не так уж маловероятно, что женщина, жившая в Вышгороде в недавнем 1969 году (а святая Ольга скончалась 11 июля 969 года), поведала отцу Иннокентию чистую правду.

М. Н. Тихомиров написал свое сочинение с святой Ольге около полувека назад. А с тех пор историки совместно с археологами открыли или заново осмыслили многие явления и события времен Ольги.

Так, целый ряд историков заново исследовал отношения княгини Ольги с правителями Византии — крупнейшей и культурнейшей державы той эпохи. Есть все основания полагать, что вскоре после начала своего правления, то есть после гибели князя Игоря. Ольга устанавливает самый тесный союз с Константинополем.

Как известно, ее предшественники князья Олег и Игорь совершили жестокие атаки против Византии, причем Игорь даже пренебрег заключенным ранее и выгодным для него договором о мире с этой великой державой... Между тем Ольга, возможно, уже в 946 году (то есть через год после гибели своего супруга) отправилась в Константинополь с мирным посольством[2] и установила с Византией (правда не без труда и трений) военные, политические, торговые и культурнее отношения, не говоря уже о том, что Ольга (и, несомненно, многие люди из ее окружения) приняла христианство по греческому обряду.

С другой стороны, княгиня (о чем рассказывает М Н. Тихомиров) предприняли усилия для установления отношений со сложившейся в ее время в Западной Европе «Священной Римской империей германской нации».

Нужно представить себе место Руси на тогдашней политической карте: к западу от нее формировалась — на основе германской государственности Священная Римская империя, к югу вступила в период очередного расцвета и могущества Византийская, а еще оставался восток, где находился ближайший сосед — Хазарский каганат (тюркское слово «каган» означает титул, равный императору; то есть речь шла также об империи).

В сочинении М. Н. Тихомирова об Ольге, написанном в 1940-х годах, ничего не сказано о Хазарском каганате, ибо наиболее серьезные и содержательные исторические исследования о нем появились позже — в 1950—1980-х годах (работы М. И, Артамонова, С. А. Плетневой, Л, И. Гумилева, А. П. Новосельцева, А. В. Гадло, А. Н. Сахарова и других). Ныне все более утверждается понятие о том, что правлению святой Ольги предшествовали тяжелые войны с Хазарским каганатом,

Войны с ним начались значительно раньше — еще в 820—830-х годах, но достигли новой остроты во времена князей Олега и Игоря. Л. Н. Гумилев обратил сугубое внимание на тот факт, что в наших летописях есть большие пропуски — с 885 по 903 год (то есть семнадцать лет) и с 920 по 941 год (двадцать лег) — как будто в столь долгие периоды на Руси не происходило никаких существенных событий. Между тем из других исторических источников — арабских, хазарских, византийских и т. д. — известно о столкновениях Руси с Хазарским каганатом именно в те времена. Вполне возможно, полагает Л. И. Гумилев, что летописцы предпочитали не упоминать тяжелые поражения, нанесенные тогда Руси Хазарским каганатом. Более того, есть немало сведений, показывающих, что Хазарский каганат заставлял русских князей совершать походы против враждебной ему Византии, а также мусульманских городов на берегах Каспийского моря; при этом важно учитывать, что речь шла о походах по воде, на ладьях, которые в изобилии имелись только у Руси, пользовавшейся в древности главным образом (хотя бы из-за покрывавших ее непроезжих лесов) водными путями.