Карусель в голове - Виктор Голявкин

Виктор Голявкин

•

КАРУСЕЛЬ В ГОЛОВЕ

Разные рассказы

Карусель в голове

К концу учебного года я просил отца купить мне двухколёсный велосипед, пистолет-пулемёт на батарейках, самолёт на батарейках, летающий вертолёт и настольный хоккей.

— Мне так хочется иметь эти вещи! — сказал я отцу. — Они постоянно вертятся у меня в голове наподобие карусели, и от этого голова так кружится, что трудно удержаться на ногах.

— Держись, — сказал отец, — не упади и напиши мне на листке все эти вещи, чтоб мне не забыть.

— Да зачем же писать, они и так у меня крепко в голове сидят.

— Пиши, — сказал отец, — тебе ведь это ничего не стоит.

— В общем-то ничего не стоит, — сказал я, — только лишняя морока. — И я написал большими буквами на весь лист:

ВИЛИСАПЕТ

ПИСТАЛЕТ-ПУЛИМЁТ

САМАЛЁТ

ВИРТАЛЁТ

ХАКЕЙ

Потом подумал и ещё решил написать мороженое, подошёл к окну, поглядел на вывеску напротив и дописал:

МОРОЖЕНОЕ

Отец прочёл и говорит:

— Куплю я тебе пока мороженое, а остальное подождём.

Я думал, ему сейчас некогда, и спрашиваю:

— До которого часу? — До лучших времён.

— До каких?

— До следующего окончания учебного года.

— Почему?

— Да потому, что буквы в твоей голове вертятся, как карусель, от этого у тебя кружится голова, и слова оказываются не на своих ногах. Как будто у слов есть ноги! А мороженое мне уже сто раз покупали…

Не-а…

Неимоверная чёлка закрывала глаза мальчишки и половину носа.

— Не мешает тебе чёлка? — спросил я.

— Не-а.

— Меня видишь?

— Не-а.

— Значит, ты даже не видишь человека, с которым разговариваешь?

— А я изредка дую на неё, и она подпрыгивает. — Скривив рот, он дунул снизу вверх, и чёлка подпрыгнула.

— И часто дуть приходится?

— А что?

— Не устаёшь?

— Не-а.

— С утра до вечера дуть на свою чёлку, с ума можно сойти!

— Зато когда бежишь во весь дух, она сама разлетается в разные стороны, похвастал он.

— Ну а когда спокойно идёшь? Он пояснил:

— Тогда встряхиваешь головой в такт шагам, и чёлка назад отлетает.

— И обратно не прилетает?

— Я вам серьёзно говорю.

— Но нельзя ведь всё время трясти головой!

— Почему нельзя?

— Голова заболит от беспрерывных трясок.

— Не-а.

— Да и неудобно. Сзади, предположим, волосы тебе не так мешают, а за столом, наверное, в тарелку твоя чёлка попадает?

— Два раза в суп и три раза в кисель…

— Ну и как?

— Смешно.

— Неужели?

— А что?

— А если ты читаешь, пишешь за столом, тебе чёлка не мешает?

— Не-а.

— Как же ты с ней обходишься в это время, опять дуешь?

— Читаю я в кровати, а когда пишу, одной рукой чёлку придерживаю.

— Ну и ну!

— А что?

— А телевизор когда смотришь, дуешь, держишь одной рукой или головой всё время трясёшь?

— Тогда я высоко поднимаю голову, затылком упираюсь в стену и сверху вниз смотрю, что показывают.

— И видно?

— Ну, не очень. А что?

— Тряс головой бы тогда и дул.

— От тряски экран мелькает. А дуть к вечеру я уже больше не могу…

— Сознался хоть.

— А что?

— М-да… Много у тебя хлопот.

— Не-а… —

А что? — передразнил я.

— Это вы меня спрашиваете?

— Не-а, — сказал я.

— Хватит с меня.

Разрешите пройти!

Второклассник стоял в дверях дома и ждал приятеля. Шёл домой пятиклассник, схватил за шиворот второклассника и закричал:

— Чего под ногами болтаешься!

Шёл домой семиклассник, схватил за шиворот второклассника с пятиклассником, чтобы они не болтались под ногами.

Шёл домой девятиклассник, схватил за шиворот в дверях второклассника, пятиклассника и семиклассника, раз они болтаются под ногами.

Затем, разумеется, семиклассник вцепился в десятиклассника, пятиклассник в семиклассника, а второклассник — в пятиклассника. Никто не считал, что он болтается у кого-то под ногами. Не может же такого быть, чтобы люди друг у друга болтались под ногами!

Шёл домой старик.

Но разве он мог пройти?

Он сказал: — Разрешите.

И все отпустили друг друга и пошли домой, кроме второклассника. Он опять встал в дверях.

Ведь он ждал своего приятеля. Зачем же хватать его за шиворот?

Хотя…

Можно встать ВОЗЛЕ дверей!

Вот что интересно!

Когда Гога начал ходить в первый класс, он знал только две буквы: О кружочек, и Т — молоточек. И всё. Других букв не знал. И читать не умел.

Бабушка пыталась его учить, но он сейчас же придумывал уловку:

— Сейчас, сейчас, бабуся, я тебе вымою посуду.

И он тут же бежал на кухню мыть посуду. И старенькая бабушка забывала про учёбу и даже покупала ему подарки за помощь в хозяйстве. А Гогины родители были в длительной командировке и надеялись на бабушку. И конечно, не знали, что их сын до сих пор читать не научился. Зато Гога часто мыл пол и посуду, ходил за хлебом, и бабушка всячески хвалила его в письмах родителям. И читала ему вслух. А Гога, устроившись поудобней на диване, слушал с закрытыми глазами. «А зачем мне учиться читать, — рассуждал он, если бабушка мне вслух читает». Он и не старался.

И в классе он увиливал как мог.

Учительница ему говорит:

— Прочти-ка вот здесь.

Он делал вид, что читает, а сам рассказывал по памяти, что ему бабушка читала.

Учительница его останавливала. Под смех класса он говорил:

— Хотите, я лучше закрою форточку, чтобы не дуло. Или:

— У меня так кружится голова, что я сейчас, наверное, упаду…

Он так искусно притворялся, что однажды учительница его к врачу послала.

Врач спросил:

— Как здоровье?

— Плохо, — сказал Гога.

— Что болит?

— Всё.

— Ну, иди тогда в класс.

— Почему?

— Потому что у тебя ничего не болит.

— А вы откуда знаете?

— А ты откуда знаешь? — засмеялся врач.

И он слегка подтолкнул Гогу к выходу.

Больным Гога больше никогда не притворялся, но увиливать продолжал.

И старания одноклассников ни к чему не привели. Сначала к нему Машу-отличницу прикрепили.

— Давай будем серьёзно учиться, — сказала ему Маша.

— Когда? — спросил Гога.

— Да хоть сейчас.

— Сейчас я приду, — сказал Гога. И он ушёл и не вернулся.

Потом к нему Гришу-отличника прикрепили. Они остались в классе. Но как только Гриша открыл букварь, Гога полез под парту.

— Ты куда? — спросил Гриша.

— Иди сюда, — позвал Гога.

— Зачем?

— А здесь нам никто мешать не будет.

— Да ну тебя! — Гриша, конечно, обиделся и сейчас же ушёл.

Больше к нему никого не прикрепляли.

Время шло. Он увиливал.

Приехали Гогины родители и обнаружили, что их сын не может прочесть ни строчки. Отец схватился за голову, а мать за книжку, которую она привезла своему ребёнку.

— Теперь я каждый вечер, — сказала она, — буду читать вслух эту замечательную книжку своему сыночку. Бабушка сказала:

— Да, да, я тоже каждый вечер читала вслух Гогочке интересные книжки. Но отец сказал:

— Очень даже напрасно вы это делали. Наш Гогочка разленился до такой степени, что не может прочесть ни строчки. Прошу всех удалиться на совещание.

И папа вместе с бабушкой и мамой удалились на совещание. А Гога сначала заволновался по поводу совещания, а потом успокоился, когда мама стала ему читать из новой книжки. И даже заболтал ногами от удовольствия и чуть не сплюнул на ковёр.

Но он не знал, что это было за совещание! Что там постановили!

Итак, мама прочла ему полторы страницы после совещания. А он, болтая ногами, наивно воображал, что так и будет дальше продолжаться. Но когда мама остановилась на самом интересном месте, он опять заволновался.

А когда она протянула ему книгу, он ещё больше заволновался.

— А дальше читай сам, — сказала ему мама.

Он сразу предложил:

— Давай я тебе, мамочка, вымою посуду. И он побежал мыть посуду.

Но и после этого мама отказывалась читать.

Он побежал к отцу.

Отец строго сказал, чтобы он никогда больше не обращался к нему с такими просьбами.

Он сунул книгу бабушке, но она зевнула и выронила её из рук. Он поднял с пола книгу и опять отдал бабушке. Но она опять выронила её из рук. Нет, раньше она никогда так быстро не засыпала в своём кресле! «Действительно ли, — думал Гога, — она спит, или ей на совещании поручили притворяться?» Гога дёргал её, тормошил, но бабушка и не думала просыпаться.

А ему так хотелось узнать, что дальше происходит в этой книжке!

В отчаянии он сел на пол и стал рассматривать картинки. Но по картинкам трудно было понять, что там дальше происходит.