Запретный плод - Наташа Колесникова

Наташа Колесникова

Запретный плод

Глава 1

Помощник режиссера Татьяна Сушина уверенно вошла в павильон, внимательно оглядела декорации, осталась довольна.

Очередной эпизод очередного же телевизионного сериала «Дом в тумане» должен был поведать зрителям о бурной страсти влюбленных в спальне роскошного загородного особняка. Большая кровать с балдахином, подушки в атласных наволочках, атласное же стеганое одеяло выглядели вполне правдоподобно, если учесть, что в кадр не попадет голая стена за кроватью. Для пущей убедительности, об этом Сушина позаботилась специально, на уголке простыни, выглядывавшей из-под одеяла, были нарисованы вензеля знаменитой французской фирмы. Но выглядели — как вышитые, вполне натурально, если не брать крупным планом.

— Подушки чуть в сторону разбросать, — приказала она рабочим. — Так, нормально. А тумбочку с лампой подвинуть ближе к кровати. Вот так, хорошо.

Павильон заполнили осветители, операторы, актеры, играющие главные роли в сериале, и, наконец, режиссер, Вадим Селиванов, невысокий лысоватый толстячок лет сорока пяти.

Вспыхнули софиты, несколько минут операторы настраивали камеры, переговариваясь с осветителями.

— Ты доволен, Вадим? — спросила Сушина. — По-моему, интерьер вполне соответствует эпизоду.

— Отлично, Таня. Я всегда доверял твоему вкусу, — сказал Селиванов.

На самом деле он доверял умению Сушиной найти солидного продюсера для съемок очередного сериала и уговорить известных актеров сниматься именно в этом проекте. Чего стоит Игорь Муравьев — звезда, фан-клубы у него по России возникают, как грибы после дождя, а вот, поди ж ты, согласился сниматься у него, хотя гонорар в две тысячи долларов за съемочный день явно не соответствовал его уровню. Селиванов точно знал, что Муравьеву предлагали в других сериалах три и даже пять тысяч за съемочный день, но Таня сумела уговорить Игоря.

Молодец, баба, ничего не скажешь.

Селиванов тяжело вздохнул. Было время, когда актеры хотели сниматься у известного режиссера даже за очень скромный гонорар. Было, да прошло. Теперь нет ни известных режиссеров (не считая престарелых «классиков»), ни желания сделать нечто из ряда вон выходящее. Деньги — вот что сейчас правит миром кино, заменив на руководящем посту одряхлевшую идеологию.

Селиванов считал себя талантливым режиссером, способным создать шедевр не хуже голливудского. Но наше кино ориентировалось не на Голливуд, а на Мексику и Бразилию, снимали дешевые, бездарные сериалы, возможности проявить себя не было. Хорошо, что Таня сосватала его на очередной сериал, а то совсем худо было бы. Сидеть без работы и без денег, ожидая, когда тебе предложат снимать классный фильм, — не дождешься! Везде все схвачено, просчитано, подшито и пронумеровано. И он, художник, так и не понял, в чем суть успеха. А Таня знала это. Спасибо, что предложила поработать над сериалом, все же неплохие деньги платят.

Какой она была любовницей пятнадцать лет назад, когда вместе работали над фильмом «Светящийся миг»! Двадцатипятилетняя баба в самом соку, красавица! А ему тогда было тридцать, тоже много чего мог — не спать всю ночь, занимаясь сексом до изнеможения, а потом с утра работать… Наверное, поэтому фильм получился слабеньким, он это сразу почувствовал, но ничего не смог исправить, ибо главной была Таня в его постели, тогда он единственный раз изменил своему призванию ради женщины. Что поделаешь, и на старуху бывает проруха… Спасибо, что вспомнила, позвала… Теперь ей сорок, у нее молодые любовники, а ему сорок пять, и уже особо ничего не хочется, только бы прокормить свою семью — жену и двоих детей.

— Ну, тогда начнем, — сказала Сушина. — Игорь, Марина — в койку!

Игорь Муравьев, мускулистый, с голубыми глазами и волнистыми каштановыми волосами, сбросил джинсы, свитер, остался только в узких трусах и лег под одеяло.

— Марина, раздевайся, — велела Сушина исполнительнице главной женской роли Марине Стерниной, — до конца.

Марина, стройная голубоглазая блондинка двадцати лет, недоуменно пожала плечами:

— Что значит — до конца, Татьяна Илларионовна?

— Постельная сцена, девочка. Не понимаешь, да? Все должно быть в высшей мере правдоподобно. Поэтому ты ляжешь в постель совершенно голой. Чтобы Игорь мог почувствовать тебя и сыграть реально. Что непонятно?

Марина все понимала, но не могла на глазах у съемочной группы раздеться догола и лечь в постель. Этот фильм пойдет в прайм-тайм, то есть в самое лучшее вечернее время, а значит, никаких сексуальных сцен не будет. Зачем же ей раздеваться? Можно и в джинсах лечь в постель или сыграть сцену, не обнажаясь. А что, знаменитый актер Муравьев не сможет подыграть ей, если она не ляжет рядом с ним голая?

— Если Игорь не может сыграть реально рядом со мной, одетой, или хотя бы в белье, тогда я не понимаю ничего, — упрямо сказала Марина.

— Деточка! Игорь — талантливый актер, он может сыграть все, что угодно, даже чайник — не хуже Ярмольника! Но мне тут не нужно игры, нужна реалистичная сцена, настоящие страсти, понимаешь? Сценарий хреновый, но хоть что-то мы должны сделать по-настоящему? Сделаем этот эпизод классно, зритель поверит и во все остальное.

Марина повернулась к главному режиссеру:

— Вадим Андреевич, вы тоже так считаете? Почему вы молчите, я не совсем понимаю, кто снимает фильм?

Селиванов тяжело вздохнул. Он снимал этот глупый фильм, это верно. Да только не особо старался. Татьяна пригласила его на роль главного, но многие вопросы решала сама, он только соглашался. А что оставалось делать? Его представления о современном кино были далеки от понятий рейтинга, кассовости, привлекательности для рекламодателей. Поначалу пытался работать, как считал нужным, но скоро убедился, что в этом жанре чем хуже работаешь, тем лучше для конечного результата — получения прибыли. И успокоился.

Муравьев повернулся на бок, сказал, закрывая глаза:

— Господа начальники, пока вы спорите, я немного посплю, ладно? Мне тут тепло, светло и мухи не кусают.

— Марина, раздевайся до белья — и в постель. Текст помнишь? Камера готова? — решительно спросил Селиванов.

Марина торопливо сняла джинсы, свитер, сбросила туфли, юркнула под одеяло. Сушина пожала плечами, отошла в сторону, всем своим видом демонстрируя непричастность к происходящему.

Это могло означать, что в случае провала сериала во всем будет виноват режиссер, а в случае удачи его все равно больше не пригласят снимать. Но Селиванов не особо печалился по этому поводу. Конечно, увидеть голой красивую девушку хотелось всем, какому же мужику этого не хочется? Но зачем травмировать девчонку из-за никчемной сцены в глупом сериале? Это же не «Последнее танго в Париже»!