Таганок - Мустай Карим

Карим Мустай

Таганок

Мустай Карим

Таганок

Перевод В. Осеевой

АУЛ БЕРКУТНЫЙ

Приходилось ли вам бывать в Беркутном? Нет. Как же это вы можете жить, не повидав один из самых красивых аулов на свете? Трудно вам, конечно... А ведь есть люди, которые не только повидали этот аул, но и родились в нем... Вот это настоящие счастливцы, что и говорить! Подумайте сами, только родился, и тут тебе пожалуйста - аул Беркутный! И все-таки не поймешь людей. Есть такие чудаки даже среди самих беркутцев, которые вдруг по собственному желанию уезжают куда-то за тридевять земель, далеко-далеко в места, о которых и слыхом-то не слыхали. Поездят они, поездят, а потом возвращаются в родной аул и рассказывают всякие чудеса и забавные истории. Я не говорю о войне, на войне у нас многие были. А вот в мирное время даже старики, которые не могут разлететься, как молодые орлы, по всему свету, и те постоянно мечтают о далеких землях, где растут апельсины и лимоны, о бездонных морях и океанах, о странах, где не бывает зимы, и краях, где долго длятся белые, как день, ночи...

"Эх, повидать бы это все своими глазами!" - мечтают многие. А вот почему-то не приходилось еще встретить человека, который бы хоть раз воскликнул: "Эх, съездить бы да повидать Беркутный!"

Просто даже удивительно, как ото люди могут быть такими нелюбознательными и равнодушными. Жаль, конечно, таких людей.

Как я уже сказал, в нашем Беркутном многие повидали свет, да и те, которые никуда не выезжали, отличают белое от черного. Вот взять хотя бы нашего пастуха Ша-рифуллу-агай. Сам-то он дожил до шестидесяти лет и на на один день никуда не отлучался из своего аула, а весь земной шар знает как свои пять пальцев! Послушайте только, что он вам расскажет!

"Красную краску делают из воды Красного моря, черную краску - из Черного моря, белую - из Белого моря... А там, - говорит, - дальше есть и Желтое море, и Зеленое, и Голубое... Какую хочешь краску, ту и зачерпнешь! А еще, - рассказывает Шарифулла, - есть в теплых краях такие степи, что если на восходе солнца покатить по этой степи яйцо, то оно будет катиться без задержки до самого захода солнца..."

Вот вам и Шарифулла! Нигде не бывал, а все знает!

А наш Беркутный лежит среди Уральских гор, покрытых лиственными и хвойными лесами. С обеих сторон аула два больших озера. Одно из них называется Калкан-куль - Озеро-щит, а другое Кылыс-кудь - Озеро-меч. Калкан подальше, а Кылыс совсем рядом с аулом. Весной, как только на склонах гор зазеленеет трава, вода Калкапа становится теплой, как парное молоко, а вода озера Кылыс остается холодной, как лед, и даже среди лета, если войдешь в нее, обжигает холодом все тело.

На свете ничто не рождается само по себе, и о появлении этих двух озер ходят разные легенды. Будто бы в давние времена при защите Урала от чужеземцев в одного богатыря попала стрела. Упал богатырь на землю, и меч, который он держал в правой руке, отлетел в одну сторону, а щит с левой руки - в другую сторону. Там, где упал меч, появилось холодное озеро, а там, где упал щит, - теплое озеро. И, если спросите вы, почему же воды озер стали разными, тот же Шарифулла охотно ответит вам: "Да потому, что меч - злое оружие, сделанное для того, чтобы убивать, а щит - доброе оружие, оно защищает людей".

Глубоки и красивы эти озера, но не только в них прелесть аула Беркутного. Вокруг него, будто играя вперегонки, до самых небес поднимаются высокие горы. Между горами, словно покрытые зеленым бархатом, затканным яркими цветами, далеко простираются долины и луга. С веселым шумом низвергается чистая родниковая вода; прыгая со скалы на скалу, резвятся дикие козы, и с весенних разливов рек до осенних заморозков там не уставая щебечут птицы... В пору весенних гроз в горах стоит сплошной гул, как будто это сами горы, упираясь в синие тучи, с громом и треском разрывают небеса. А жарким летом в лесах растет борщевник толщиной с руку, в перелесках созревает сладкая клубника величиной с голову лесного жаворонка... А на самых вершинах гор, куда не ступала человеческая нога, беркуты выводят своих птенцов. Оперившись, вылетают они из гнезда и с громким клекотом парят над аулом. Вот эти самые беркуты и дали нашему аулу название "Беркутный".

БЕСЕДА НА ГОРЕ КУКРЭК

Высокую гору, что возвышается над озером Кылыс, называют Кукрэктау* (К у к р эк-та у - Грудь-гора). Северные склоны этой горы покрыты хвойным лесом, а на южных склонах - ровная целина. Освещенная солнцем, эта гора напоминает голову, бритую наполовину. В этих краях деревья всегда растут, прижимаясь к северным склонам гор: будто хотят укрыть своими ветвями горы от холодных северных ветров. Если подняться на вершину Кукрэк-тау и посмотреть вокруг, то увидишь, как убегает кудато далеко-далеко край неба, а внизу все дома деревни.Тирмэ, расположенной на берегу реки Урал, кажутся не больше ульев па пасеке. Даже дым костра, зажженного пастухами на склоне горы, кажется меньше, чем дым, идущий из трубки Шарифуллы.

Только одна вершина Кирамет, на которой до самой летней жары лежит снег, ярко блестит на солнце и ослепительно белеет среди других горных вершин, которые, как синие волны, сбегаются к ней со всех сторон. Чем дальше смотришь на эту вершину, тем становится она ближе и больше, словно растет в твоих глазах, и, поднимаясь все выше, сама идет навстречу человеку.

Многие мальчишки мечтают взобраться на вершину Кирамет, но для этого надо идти целый день и целую ночь по опасной, извилистой тропинке, по краю отвесных скал, пробираться через дремучие леса и глубокие овраги. Конечно, тот, кто считает себя мужчиной, во что бы то ни стало поднимется на вершину Кирамет.

Конечно, поднимется...

А пока что на южных склонах Кукрэк-тау ходят овцы Шарифуллы и с хрустом пощипывают траву, а на вершине горы сидят пять человек. Тот, у кого впалые щеки и рыжие усы, старше всех, это сам Шарифулла-агай, вы его уже знаете. А вот об остальных четверых вы, наверно, ни-когда и не слышали. Да и ничего удивительного в этом нет; они еще ничем не прославились. Трое из пих только вчера окончили пятый класс, кое-как подтянули к концу года свою дисциплину, и хотя не всегда у пих ученье шло гладко, но обошлось без хвостов и переэкзаменовок... Розные люди сидят на вершине горы, и разные у них имена. Худенького мальчика с острым, как клинок, носом зовут Габдулла. Волосы у него черные, как смола. Кажется, стоит только притронуться к ним пальцами, и не отдерешь их. А этот толстенький крепыш, с приплюснутым носом и с круглым, как деревянная чаша, лицом, - Вазир. Пухлые щеки его и в жару и в холод как румяные яблоки. У Вази-ра есть привычка часто-часто моргать глазами. Однажды новая учительница, приняв это за озорство, даже выгнала его из класса. Хотя Вазир и хлопает глазами, но из рогатки стреляет он метко.

Третий, единственный в Беркутном рыжеволосый мальчик, - Айдар. У нею есть и прозвище - Дикий Козленок. Прозвали его так потому, что он хороший бегун. Четвертый человек - девочка, и сидит она чуть-чуть в стороне. Ей только седьмой год пошел. К ее тоненькой, как мышиный хвостнк, косичке приплетена красная ленточка, и имя у нее красивое Гульнур, что по-башкирски означает "цветок в лучах солнца". Все было бы хорошо. Только вот нет у этой Гульнур передних зубов, и такому человеку очень трудно удержать секреты.

Сейчас они все четверо затаив дыхание слушают Ша-рифуллу-агай. Теплые лучи заходящего солнца блестят на кончиках закопченных усов, мелкими бликами падают они на ого нижнюю губу, и поэтому каждое слово Шарифуллы-агай, произнесенное тихим голосом, словно раскрывает перед ребятами никому не известную захватывающую тайну.

О чем же рассказывает агай? Давайте послушаем.

- Подниматься на вершину Кирамет - это значит подниматься на высоту орлиного полета, - говорил Шари-фулла. - По ночам на этой вершине, словно бабочки вокруг костра, взлетая и прыгая, играют звезды. Они спускаются очень низко - протяни руку и хватай! А некоторые, самые шаловливые, ударившись нечаянно о скалы, разбиваются вдребезги. Вот это и называется у нас звездопадом. Чудесна гора Кирамет! Однако у нее есть свое большое горе: в маленьком озере, которое находится на самой вершине, в старину кишмя кишели золотые и серебряные рыбки. Быть может, звезды опускались на вершину горы только затем, чтобы поиграть с ними. Но рыбки эти давным-давно перевелись, ни одной из них не осталось в озере, а вот звезды не могут расстаться со старой привычкой... Погубил этих рыбок злой человек. Он бросил в озеро всегонавсего одну только щуку, которая за семь дней и семь по-чей проглотила всех золотых и серебряных рыбок. Кирамет очень опечалился этим; с горя начало высыхать и озеро, а если озеро высохнет до самого дна, то Кирамет станет совсем-совсем слепым. Не сможет видеть туч, которые плывут над ним, и солнечного света, и тех звезд, которые резвятся по ночам на его вершине... Прожорливая щука в коп-це концов сдохла и сама, однако сдохла она, погубив все живое, что было в озере. И если не найдутся отважные джигиты и не пустят в это озеро таких же золотых и серебряных рыб, то оно действительно высохнет, и Кирамет с горя обвалится. И если па месте этой высокой горы с белым-белым сиянием останутся только развалины, то это будет очень-очень грустно... Разве не так, братцы? - спросил Шари-фулла.