Мой голос здесь на несколько минут. Лирика - Артём Ершов

Мой голос здесь на несколько минут

Лирика

Артём Ершов

© Артём Ершов, 2017

ISBN 978-5-4485-1950-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Октябрьская элегия

В такую ночь, да с этим мокрым снегомВесьма легко пойти неверным следомИ заплутать, – так чья же в том вина,Что в миллионный раз проведенаНезримая черта меж тёмным небомИ светлою землёй, укрытой снегом?..Какая тишь вокруг! И кто б сказалВ такую тишь, что позади вокзал,Что поезда, рассвет встречая лязгом,Здесь тонут по ночам в тумане вязком,Спустившемся, подобно снегу, с гор,А вместо звёзд сияет семафор?..И что за ночь! В такую ночь однаждыЗдесь очутиться должен был бы каждый, —Мы для того сюда и забрались,Чтоб из глубин сомненья поднялись,Воспоминанья чтоб терзали душу,Привычное спокойствие нарушив…Что там вдали? Не может ли состав?Такую атмосферу воссоздавВ своей душе, чтоб мысли поездамиНеслись вокруг и всё ж не задевалиСознание, что встало на перрон,Ты с честью сможешь взяться за перо……И, обмакнув его в чернила ночи,Коснуться снега, сделав многоточьеНачалом зародившейся строки —Послушная движению руки,Она завьётся линией заветной,Для прочих оставаясь незаметной…Давай же, милый друг, как в первый разПомянем тех, кто в юности угас,За тех, кто жив, помолимся украдкой,Благословим того, кто без оглядкиСпешит творить добро, – пусть в этот часОни в ответ подумают о нас!..Когда ещё такую ночь застанешь?..В такой тиши невольно понимаешь,Что, вновь окутан вереницей строк,Ты никогда не будешь одинокИ что теперь, подняв со снега лиру,Готов со словом обратиться к миру…Но кто услышит в этой тишинеСлова твои? Кто вспомнит о тебеИ любящими тёплыми рукамиОт снега оботрёт могильный камень,Чтоб имя позабытое прочестьИ скромную молитву произнесть?..Ужель и вправду есть на этом светеТот, кто о нас вспомянет после смерти,Чей ясный взор, окутанный слезой,Высматривает нас во тьме ночной,Тот, чьё лицо озарено улыбкой,Когда он видит нас в тумане зыбком?..Мы большего не вправе пожелать…Да будут вечны эта тишинаИ этот снег! Пусть ночь, сгущая краски,Срывает с лиц задумчивые маски,А утро возрождённою зарёйСотрёт черту меж небом и землёй.

«У нити жизни нет иной судьбы…»

У нити жизни нет иной судьбы:Не оборваться – так перетереться;И в землю погружаются гробы,К которым всяк из нас стремится с детства,Но если б так всё было в жизни сей,Мы б радости не находили в ней —На деле что ж? мгновением прекраснымОкупится страданий череда,И ты поймёшь, что не были напрасныИ вера, и стремление туда,Где до рожденья пребывают дети,И вечный свет блаженным душам светит.

«Пустыней распластался предо мною…»

Пустыней распластался предо мноюМой дивный мир, исполненный надежд;Под ярко освещённою луноюПривычного мелькания одеждИ голосов неясного сплетеньяЗдесь нет, но есть бескрайняя земля,Дорога от рожденья до рожденья,Песок, иссохший куст, мой путь и я —Вот всё, что существует в этом мире,Исполненном несбыточных надежд;Он кажется безумным для невежд,Но поместился б весь в одной квартире,Что, собственно, и делает; небесНе видно из-за штор, закрытых плотно;Вот лунный свет пробился сквозь разрез —Он словно жизнь, а жизнь бесповоротна;И я бреду, неведом никому,Вслед за лучом, своей пугаясь тени,Но всё-таки быть лучше одному,Чем быть не с теми.

«Скамейка в парке. Ты на ней сидела…»

Скамейка в парке. Ты на ней сидела.Теперь я снова здесь, в тени осин.Я поседел, а ты не поседела;и постарел из нас лишь я один.

Мы были здесь, я помню посекундно;но вспомнить не могу я, как давно…И ты была права, глаголя мудро,что в нашей жизни всё предрешено…

О, сколько было истины и тайныв тебе, в твоих словах, в твоих глазах!..И ты была торжественно печальна,когда явились звёзды в небесах.

Ты знала всё, а я был глуп и молод.Ты знала всё, а я не понимал.Из ниоткуда приближался холод,и нас с тобою крепко обнимал…

Тебя забрал с собою… Я остался.Один навек, но навсегда с тобой.Своей когда-то смерти я боялся,но повстречался некогда с чужой —

И та затмила всё. И краски миратускнели с каждым шагом меж могил.Тогда лишь понял, как тебя любил,и вместе с тем – как ты меня любила…

«В тёмных лужах тонут льдинки…»

В тёмных лужах тонут льдинкиУ всевидящего окаНа виду.

В прохудившихся ботинкахДа на тоненькой подошвеЯ иду.

Эй вы, дьяволы лихие,Запрягайте своих дикихЛошадей!

Мне уже не страшно в миреБез обещанного счастьяДля людей…

Утро – это тот же вечер,И рассвет закату равенСиневой:

Бесконечно быстротечен,Миг рожденья смерть приводитЗа собой.

Дни, как птицы, пролетают —Не поймёшь, на радость илиНа беду…

В тёмных лужах льдинки таютУ всевидящего окаНа виду.

«Потому что слова не важны и достаточно жеста…»

Потому что слова не важны и достаточно жестаВ час, когда тишина так звеняща, что может разбитьсяОт любого случайного звука, что брошен был вместоРаскалённого камня, сорвавшись подстреленной птицей;

Потому что и жест не поможет, когда нависаетТемнота, обступая, и звёздами взрезаны руки —Только слово, как факел, из тьмы вырывает детали,И касаются кожи тончайшей неясные звуки.

«Всё замерло, когда утихли звуки …»

Всё замерло, когда утихли звуки —Что было в них? – Бессмертие самоПростёрло к нам сияющие рукиИ на прощанье с миром обрекло…

Навстречу вечной тьме вели скитаньяЗаблудших душ безумный хоровод,И догорал в глубинах мирозданьяОгонь, чей свет терялся в ряби вод:

Жестокие и неземные мукиИзведал всяк, кто грелся у огня —В своей безмолвной скорби о разлукеОн тщился навсегда забыть себя

И, памяти лишившись, стать свободнымОт той земли, где прежде был рождён,И стать ростком иль деревом, склонённымНад тихою рекою, иль дождём,

Но вечность заповедала иное…Меж вечной тьмой и миром крепла связь,И мёртвый знал: любимое живоеС ним встретится, однажды разлучась,

И он не мог забыть родные рукиВ тот самый час – последний час его, —Всё замерло, когда утихли звуки —Что было в них? – Бессмертие само…

«Парижский сплин и русская хандра…»

Парижский сплин и русская хандра.Вино и слёзы с ночи до утраТонули в удушающем эфире.Табачный дым. Рука тянулась к лире,А муза, осквернённая, лежалаНа белых простынях в глубинах зала…Тебе, мой Бог, проклятия лились;Душа кричала вслед: «Остановись!» —Но я шёл в ад, и ад пришёл ко мне,И пару строк, торжественных вдвойне,Я прошептал: «Ты, милая, не радаВ моих глазах увидеть пламя ада?!»Ответ был прост: «Хоть грешник, хоть святой,Я жить и умереть хочу – с тобой».

«Пытаясь скрыть на тёмном прошлом пятна…»

Пытаясь скрыть на тёмном прошлом пятна,Мы смазываем карту б/у-дня,И голоса становятся невнятны:Воспоминанья дюже неприятныИ по ночам так мучили меня,

Что мне казалось, будто чёрный воронКричит над самым ухом: «Nevermore!»,Пока мы мчались по Руси на скоромИ ожидали санитарной зоны,Но всюду – зона, значит, всё равно,

Где выходить из леса на морозеВ одну из тех студёных зимних пор,Когда так много нас почило в бозе(Об этом очень много было в прозе,В стихах же – на другое был упор:

Там больше про крестьянку молодую,Побитую на площади бичом, —Поэт здесь хочет музу дорогуюИсполнить гнева за судьбу такую,А Захер-Мазох вовсе не при чём),

Куда ни кинь, – заросшие могилыВ земле, на ней – заросшие умы,Поля чудес и всюду – буратины,А памятник, который ты воздвинул,Давно уже стоит без головы,

Куда ни глянь, раскинулся широкоРодной простор, до боли удалой, —А кто помянет старое, тех окоОтныне вечно будет одиноко,А кто забудет, тем и два – долой.

«С каждой ночью жить страшнее…»