Вот что значит влюбиться в актрису! - Николай Некрасов

Николай Алексеевич Некрасов

Вот что значит влюбиться в актрису!

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Г-жа Дюмениль, энаменитая французская актриса.

Дюрваль, адвокат.

Адриан, сын его.

Луиза, крестница г-жи Дюмениль.

Театр представляет комнату; дверь в середине, и другая с левой стороны от зрителей; с правой стороны окно; недалеко от окна туалет; на креслах брошено несколько платьев.

Луиза (одна с узлом в руках). Это несносно! так поздно принести платье, когда мамзель Дюмениль должна сегодня в первый раз играть роль Федры! (Кладет узел на стол.) Уж не умыслы ли какие на мою крестную маменьку? За что бы, кажется? она такая добрая… А как она хорошо играет… даже меня, такую хохотунью, невольно заставляет плакать… Как подумаешь, давно ян моя крестная маменька была такая же, как и я, бедная девушка, а теперь вот она уж и богата, и в славе; то королева, то принцесса, то герцогиня, каждый вечер… А я… нет, во что бы ни стало, буду непременно актрисою, хоть маменька и говорит, что трудно… но зато как приятно!

Ах, как мило! ах, как чудно --

Быть актрисой, всех пленять,

Над толпою многолюдной

Каждый день торжествовать!..

Чуть на сцену -- все лорнеты

На тебя устремлены,

Генералы и корнеты --

Все тобой поражены!

Тот стишки тебе скропает,

Тот срисует твой портрет,

Тот с любовью предлагает

На придачу фунт конфет.

Не играешь -- балагуришь,

Будь дурна хоть выше мер…

Глазки сделаешь, прищуришь,

И захлопает партер!

Ах, как бы стала я играть… как бы я любила моего обожателя… за которым, кажется, у меня дело не станет… Этот молодой человек, который так часто ходит мимо окон наших… о, верно, недаром… и какой он милый! совсем не похож на тех великолепных маркизов, которых маменька каждый день выпроваживает за дверь, несмотря на то что они льнут к ней, как мухи к меду… Они такие несносные! Всячески стараются прокрасться к ней… подкинуть записку… в будуар… в карету, даже в платье… (Встряхивает платье, из него вылетает несколько записок.) Вот и еще!.. просто дождь из записок, и всё к ней… а мой, видно, не смеет ко мне писать… Надо об нем сказать крестной маменьке,., Как она долго спит… вчерашнее приключение ее очень расстроило… я и сама еще не могу успокоиться… Но вот и она! Ах, боже мой! какой у нее печальный вид… уж не больна ли она?..

Луиза и г-жа Дюмениль.

Дюмениль (входит, декламируя стихи из трагедии).

Постой, Энона, здесь! о, скорбь! о, дни унылы!

Изнемогаю я: мои слабеют силы!

Луиза. Вот кресла, что с вами?..

Дюмениль (продолжая).

Болезненным очам свет тягостен дневной,

И подгибаются колена подо мной! Увы!

(Падает в кресла.)

Луиза. Ах, как вы расстроены, боже мой! вот понюхайте спирту…

Дюмеииль. Так, кажется, будет хорошо…

Луиза. Что такое?

Дюмениль. Мой выход.

Луиза. Так это ваша роль?

Дюмениль. Да.

Луиза. А я думала, что вы в самом деле при смерти.

Дюмениль. Прекрасно! стало быть: верно, хорошо!.. Ах, через несколько часов мне предстоит опять новый, трудный опыт… Боже мой! помоги мне в этот вечер.

Луиза. Я помолюсь за вас, милая маменька.

Дюмениль. Добрая Луиза! Но отчего ты так расстроена!.. Понимаю… тебе хочется быть актрисою. Каждый вечер, после спектакля, ты по целым часам передразниваешь героинь разных трагедий…

Луиза. Да, я нахожу в этом удовольствие… только недостает любовника, который бы говорил мне предречия… впрочем, и за ним дело не станет.

Дюмениль. Ребенок!.. ты хочешь заставить говорить Расина, а не умеешь сама порядочно выражать своих мыслей.

Луиза. Но вы сами, маменька…

Дюмениль. Ах, Луиза! на всё нужно время… любовь, изучение, талант… Я еще совсем не знала театра, а уже ум мой одушевлялся прекрасными стихами, постепенно пробуждалось во мне вдохновение…

Луиза. И во мне тоже.

Дюмениль. Ах! это чувство дано не всякому; само небо его ниспосылает нам; я ценю его высоко, Луиза; я благоговею перед ним, хотя сама не могу дать себе в нем отчета. Когда я на сцене, я забываюсь… волшебная мечта создает вокруг меня новый мир, другую природу; я обитаю в мраморных чертогах; небесный свод раскрывается надо мною; я дышу воздухом Рима и Греции; я живу новою жизнию, более сильною и пламенною. Ах! не завидуй мне, милая Луиза, потому что на другой день, придя в себя, усталая, изнеможенная, мысленно переношусь я на мою родину, на берег моря, где провела я младенчество и где, отказавшись от шума света, так приятно бы было жить; делиться избытком чувств с одним человеком, который бы понимал, любил меня… если бы нашелся такой человек…

Луиза. Да, может быть…

Дюмениль. Но оставим это. Что мой костюм?

Луиза. Ах, он очень хорош! посмотрите!.. А вот еще какие-то бумаги к вам.

Дюмениль. Опять рукописи… какая скука! В этой куче плохих сочинений, которыми нас заваливают, только одно меня поразило… Какая прекрасная роль, какие возвышенные чувства… О, я с удовольствием выразила бы их…

Луиза (подавая записки). Наконец, вот еще… порядочно… фунта полтора на вес будет… Три… четыре… шесть писем… вы даже не смотрите на них…

Дюмениль. Все они похожи одно на другое… эти поддельные нежности до того надоели мне, что я почти решилась выйти замуж за доброго старичка Мальво… По крайней мере он точно предан мне… Он пишет мне каждое утро по три листа советов и каждый вечер бывает в театре, где изъясняется мне в любви пантомимою (хлопает в ладоши). Я очень хорошо его понимаю… сегодня я ему обещала решительный ответ… А это всё брось в огонь… Постой, тут должно быть послание в стихах… отложи его…

Луиза. Послание в стихах?

Дюмениль. Да!

Луиза. Вот, кажется, оно.

Дюмениль. Посмотрим. Прочти сама, чтоб я могла судить о твоих успехах…

Луиза (читая, дурно). "Милостивая государыня, извините меня, если я преследую вас слишком настоятельно, но… б мои лета, вы сами согласитесь, нельзя терять времени…"

Дюмениль. Как? это, по-твоему, стихи?

Луиза. Кажется, так написано…

Дюмениль. Это проза господина Мальво…

Луиза. Ха-ха-ха! так он недаром торопится, бедняжка…

Дюмениль (ищет в бумагах, которые держала Луиза). Ах, вот чего я искала… как хорошо!.. Эти стихи должны непременно доходить до сердца.

Луиза (с живостью). Вот точно так же и он говорит.

Дюмениль. Кто?

Луиза. Ах, маменька крестная, он…

Дюмениль. Объяснись.

Луиза. Но вы будете бранить меня…

Дюмениль. Нет, говори…

Луиза. Это тот молодой человек… вы знаете… вы его видели несколько раз… он всегда около нас, когда мы садимся в карету или выходим из нее… Вы всегда так закутаны… он не вас замечает, я уверена.

Дюмениль. Стало быть…

Луиза. Не сердитесь, маменька. Недавно он приступил ко мне, когда вы сходили с лестницы; я была назади, и он мне сказал: "Ах, сударыня!", а потом: "Вы в услужении у г-жи Дюмениль?" -- "Я ее крестница, сударь".-- "Ах, сударыня",-- сказал он, вы позвали меня, и тут я ушла. На другой день он опять сказал мне, проходя: "Ах, сударыня!" -- и ушел, заметя вас.

Дюмениль. Я, право, не знаю, о ком ты говоришь… я не обращаю никакого внимания на…

Луиза. Вы видите одну публику.

Дюмениль. Но я хотела бы узнать того, который вчера оказал мне большую услугу. Лошади маркизы чуть не опрокинули моего экипажа… я готова была выскочить из кареты с опасностию жизни… как вдруг подбежал молодой человек, ловко удержал лошадей маркизы… и в минуту исчез! Мы не успели ни рассмотреть, ни поблагодарить нашего избавителя…

Луиза. И вы ничего об нем не узнали?

Дюмениль. Я просила господина Мальво узнать… Но что за шум?.. Я, кажется, слышу мужской голос в передней…

Луиза. В самом деле.

Дюмениль. Я запретила принимать.

Луиза. Видно, кто-то хочет ворваться насильно… Слышите, как Роберт его удерживает…

Голос (за дверью). Пустите меня! я хочу с нею говорить. Черт возьми!

Дюмениль. Да кто это?

Луиза (со страхом). Ах, маменька!

Те же и Дюрваль.

Дюрваль. Черт возьми! мне непременно надо говорить с этой прекрасной женщиной. (Берет стул и садится.) Я не тронусь с места, у меня такая натура… А, да вот и она!

Луиза. Ах, боже мой! этот человек ужасает меня!

Дюмениль. Государь мой!

Дюрваль (придвигаясь). Здравствуйте, мое почтение, сударыня.

Дюмениль. Как вы осмелились!

Дюрваль. Ничего нет странного… у меня такая натура… я привык по должности врываться к людям силой… привычка вторая натура! Вы сами согласитесь.